Премьера театр
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
Предыдущая неделя в театральной Москве прошла под знаком новой драматургии — в "Театре.doc" состоялся фестиваль современной пьесы "Любимовка", а в Центре имени Мейерхольда показали премьеру спектакля "Саша, вынеси мусор" по пьесе украинского драматурга Натальи Ворожбит. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
В подвале, где с недавних пор поселился уже дважды сменивший в этом году адрес "Театр.doc", мест не так уж много. Но ситуация, при которой этих мест настолько не хватает, что часть пришедших зрителей остается стоять за дверями, прислушиваясь к звучащему в зале, впечатляет. В зале "Любимовки", где бы он ни находился, уже четверть века звучат новые пьесы — по четыре, а то и по пять в день, совершенно бесплатно, для всех, кто пожелал прийти, в течение недели, в формате сценической читки. Но главное — в уже полузабытой и потому особенно вдохновляющей атмосфере абсолютной свободы. Видимо, она и притягивает сюда и известных режиссеров, и востребованных актеров, соглашающихся участвовать в подготовке читок. Воплощая мечту чиновников от культуры, то есть не получая (и с недавних пор, кажется, уже и не испрашивая) бюджетных средств, "Любимовка", с другой стороны, не подвержена страху их лишиться. А потому при выборе пьес, многие из которых приходят самотеком, не чувствует себя стесненной ни в выборе тем, ни в допустимой остроте лексики.
Выдержать этот марафон от начала до конца, дабы понять, какие мотивы и темы сегодня преобладают, дано, конечно, не многим. По наблюдениям одного из организаторов и селекторов фестиваля Анны Банасюкевич, едва ли не самым востребованным жанром в этом году стала антиутопия. Появилось немало комедий — это и неудивительно: если в жизни так много материала для антиутопий, то и потребность в релаксации гораздо сильнее. Одно из невеселых пророчеств принадлежит перу екатеринбургского автора Ивана Андреева — эскиз его пьесы "Чихуа-хуа" для "Любимовки" приготовил молодой режиссер Талгат Баталов.
Имена героев не оставляют сомнений в том, что действие происходит в России. На той ее стадии, когда любой из граждан может быть по надуманному обвинению объявлен преступником и закован в ошейник. Ошейники эти существуют разного цвета, и в настоящие лагеря посылают только обреченных на черный ошейник. Обладатели же обручей других цветов продолжают жить вроде бы не за колючей проволокой, в городских квартирах — государство экономит на их содержании. Но что толку от такой "свободы", если все общество заражено криминальной психологией и превращено в тюрьму, а главным зрелищем для народа стали реалити-шоу, снимаемые в лагерях для черноошейных. В пьесе Ивана Андреева есть не только интересная социальная модель, но и динамичное действие, и хотя с точки зрения литературы она вряд ли может служить идеальным примером (особенно рядом с новыми текстами, например, Павла Пряжко), прав был кто-то из выступавших на обсуждении читки: только боязнь театральных директоров гнева надзорных органов может преградить "Чихуа-хуа" путь на театральные сцены.
Конечно, появились на "Любимовке" новые тексты и на тему войны — еще недавно они тоже бы проходили по ведомству антиутопии, теперь же воспринимаются как реалистические рефлексии. Даже если в текстах есть элемент фантастики — как в пьесе "Саша, вынеси мусор" украинского драматурга Натальи Ворожбит. Премьера спектакля худрука Центра имени Мейерхольда Виктора Рыжакова по этой пьесе к фестивалю "Любимовка" не имела отношения, но с ним естественно срифмовалась. Еще и потому, что постановка строгая, короткая, минималистская: самый впечатляющий элемент оформления — стол, заваленный продуктами,— встречает зрителей на входе в зал. Как проясняется потом, когда публика рассядется перед высокой кирпичной стеной, у которой играется спектакль, продукты эти приготовлены для поминального стола. Упомянутый в названии пьесы Саша умер, так что простая бытовая просьба вынести мусор обращена уже к покойнику.
Поминки готовят мать, вдова военного украинской армии (Светлана Иванова-Сергеева), и ее беременная дочь (Инна Сухорецкая), потом мы видим их на кладбище. А покойный (Александр Усердин) сначала отвечает на вопросы из темноты, а потом и является сам, с белым лицом — точно призрак, вызванный к жизни не столько тоской и любовью близких, сколько духом войны, ведь он военный и должен выполнить свой долг. Простая вроде бы история легко резонирует с текущими событиями — Ворожбит написала, а Рыжаков поставил не громкий антивоенный манифест, а манифест растерянности нормальных людей перед абсурдным строем сегодняшней жизни. Камерный текст исподволь, деликатно, но почти зримо приобретает какой-то эпический размах, и благодаря верно найденным интонациям ощущение глобального трагического тупика вырастает из совершенно обыденной ситуации. Впрочем, и прямой публицистический призыв к миру здесь тоже есть — после нарастания военного грохота в финале спектакля звучит команда "Отставить!".