Точно как в "Артеке"

Самому знаменитому в мире детскому лагерю исполнилось 90 лет. В легендарном "Артеке", пережившем перед юбилеем масштабную реконструкцию, дети теперь отдыхают и учатся круглый год

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Путевка в "Артек" — поощрение для ребенка. За достижения в учебе, спорте или творчестве

Фото: Коммерсантъ / Виктор Коротаев  /  купить фото

"Артек" — экспериментальная площадка в рамках приоритетного национального проекта "Образование"

Фото: Коммерсантъ / Виктор Коротаев  /  купить фото

Трижды Герой Советского Союза полковник Александр Иванович Покрышкин в пионерском лагере "Артек"

Фото: В.Тюккель / фотоархив журнала "Огонек" / В.Тюккель / фотоархив журнала

Наталья Радулова

"Котлету говяжью бери!"

"Когда я впервые приехал сюда, меня поразили масштабы лагеря,— признается директор Международного детского центра "Артек" Алексей Каспржак.— Территория — огромная, больше, чем Монако. Эдакое автономное государство, которое самостоятельно добывает воду, фильтрует, электричеством питается от своих трансформаторных подстанций". Хозяйство Каспржаку досталось и большое, и беспокойное: "Прямо на территории стояли палатки с шаурмой, здесь же продавали пиво, посторонние толпами ходили на пляж туда-сюда. Сотрудникам лагеря раньше платили очень маленькую зарплату, зато в качестве компенсации негласно предлагали пользоваться территорией "Артека" как своей собственной. Вот они и хозяйничали: высаживали картошку и морковку, огороды у всех были, а среди грядок многие построили летние домики. В этих домиках сотрудники проводили все лето, а свои номера в общежитии сдавали отдыхающим — такой вот внутренний бизнес. Я все это теперь перекрыл и держу оборону. Недовольные есть".

Недовольные по привычке пытаются провести в "Артек" родственников и знакомых: "Они же только искупаться!" А директор недоумевает: "Попробуйте провести свою тетю или кума на территорию завода. Пустят? А у нас еще строже порядки — у нас тут дети!" Но перестроиться могут не все. Некоторые уволились. Не выдержав строгого контроля, ушли несколько поваров. Кое-кто еще колеблется: "Да, зарплата стала больше, но зато комнату свою я сдавать летом в "Артеке" уже не могу, поэтому то на то и выходит по деньгам. Слишком уж строго закон соблюдать тоже нельзя, надо ж как-то по-человечески". Каспржак говорит, что в Артеке с этим "Да что ты начинаешь, давай по-человечески договоримся!" он поначалу сталкивался на каждом шагу. "Я будто вернулся лет на двадцать назад в машине времени. Здесь не только постройки советских времен остались, но и менталитет. Служебная машина, которую мне выдали как директору, была ворованная — вместо документов на нее мне вручили визитку: "Если остановит гаишник — просто звоните по этому номеру"".

Директор лагеря "Лазурный" Сергей Кобильченко смеется — он проработал в "Артеке" 20 лет, здесь же получил российское гражданство и прекрасно помнит местные порядки: "Раньше "Артек" был в запущенном состоянии, и начальство нам говорило, что весь доход от коммерции на территории лагеря идет на его поддержание. Не знаю, на что там шли эти деньги, но экономили мы на всем. Дети ездили в школу на старых автобусах ЛиАЗ, с пробегом 300-500 тысяч километров,— набивали мы в них ребят, как селедку в бочки. Стоя, лежа — как угодно, но все должны были влезть. Сейчас у нас новые автобусы с кондиционером, каждый ребенок сидит пристегнутый, никто не стоит. Раньше в номере площадью 40 квадратных метров размещали 12 детей, сейчас от 4 до 8. И меню в столовых изменилось. Тогда все ели что дают, а давали мало, дети в опросных анкетах постоянно об этом писали "Маленькие порции! Я не наедаюсь!", а сейчас всегда можно попросить добавку, к тому же выбор появился: не хочешь рыбу — бери курицу, котлету говяжью бери. Что и говорить, Россия сюда много денег вложила. Украина, может, и хотела бы, просто не могла". Каспржак кивает: ""Артек" — очень дорогое удовольствие. Не каждая страна может позволить себе содержать международный детский центр такого уровня. Это же сплошные траты!"

"Вас в?тає Артек!"

Заместитель генерального директора по образованию "Артека" Юрий Ээльмаа тоже говорит, что в украинский период всех интересовало главное: как заработать денег. Сейчас же перед педагогами и воспитателями стоят совершенно иные задачи. Министерство образования и науки разработало приоритеты развития "Артека" как инновационного центра детского отдыха и образования. Уже сейчас работает множество программ, выходящих за рамки обучения в обычной школе. "Здесь происходит то, что на большой земле произойти не может,— объясняет Ээльмаа.— Где вы найдете детский лагерь, школу, в которой ученики запросто могут пообщаться, к примеру, с космонавтами, связаться с орбитальной станцией? А у нас уже второй год проводится совместная образовательная программа с "Роскосмосом". Есть и другие партнеры: Всероссийская федерация парусного спорта, Росгосцирк, Лига юных журналистов, Русское географическое общество, Федеральная служба судебных приставов. Дети выходят на шлюпках в море, они могут принять участие в археологических раскопках, то есть ребенок приобретает знания через событие".

Директор артековской школы Наталья Царькова подхватывает: "Да, начался сентябрь, начался новый учебный год. Но в наших классах дети будут проводить не больше 4-5 часов. Остальное время — занятия в музеях, студиях, экскурсии, мастер-классы, квесты, лекции в рамках сетевого партнерства".

"Я не ожидала, что на второй учебный день нас повезут в музей Пушкина в Гурзуфе и здесь будет настолько интересно,— говорит ученица артековской школы Даша Алексеева.— Нас так неожиданно выдернули из-за школьных парт, и урок проходит не в душном классе, а в усадьбе, где юный Пушкин гостил вместе с Раевскими". Преподаватель дает задание написать эссе на свободную тему, и артековцы расходятся по дорожкам сада. Даша улыбается: "Может быть, к нам прилетит дух Пушкина и вдохновит на написание этого произведения? Мне такой подход нравится". Такой подход нравится и школьным наставникам. "У нас в этом году появилось 20 новых педагогов, отобранных на конкурсной основе",— поясняется Царькова.

Но некоторые учителя ушли, не приняв новую политическую ситуацию. "Были те, кто уехал на Украину,— признает директор, стоя под светящимся табло, где бегущей строкой на разных языках мира появляется: "Вас приветствует Артек! Вас в?тає Артек!". — Мы понимаем их трагедию, но кто понимал нашу? Ведь во времена Украины нам постоянно приходилось отстаивать свою культуру. Приходили запросы от депутатов: почему в Артеке разговаривают по-русски, почему проводятся уроки по-русски, хотя у нас для ребят из Западной Украины были украинские преподаватели. Мы постоянно писали письма, объяснительные в Минсоцполитики, Минобразования Украины. Например, нам ставили в вину то, что мы с детьми пели песни по-русски. Но музыкальная культура нашего лагеря очень богата, и за 90 лет так сложилось, что артековские песни поют именно на этом языке. Но начинаешь что-то объяснять, а тебе в ответ: "Почему вы сами говорите по-русски?" И я оправдывалась: "Я работаю в международном центре "Артек", мы говорим тут на разных языках: на русском, на английском. Если хотите, я с вами по-украински буду общаться". Мы всегда доказывали, что "Артек" — вне политики. И сейчас мы хотим того же самого — просто оставаться территорией детства".

"Вишня в шоколаде"

Он пытается быть вне политики, этот легендарный "Артек" — насколько может быть вне политики едва ли не самый яркий символ "той страны". Идеальный, лазурный мир советского детства многие россияне всегда считали своим едва ли не больше, чем весь Крым.

Но что "Артеку" всегда удавалось и удается — дарить счастье. "Здесь самое лучшее место на свете,— торопится сообщить артековец Саша из лагеря "Речной", который выходит на шлюпках в море вместе с друзьями из детской морской флотилии.— Я уже второй год здесь. Такой дружбы и таких возможностей для подростков, как в Артеке, вы больше нигде не найдете. Сесть в шлюпку — сделать первый гребок, и дальше, раз, раз, не выбиваясь из общего ритма,— я этого ждал целый год".

"Даже в эпоху советского дефицита в "Артеке" детям давали вишню в шоколаде,— говорит Юрий Ээльмаа.— Вы понимаете, чего это тогда стоило? Так и сейчас стараемся. Это то место, где мы, взрослые, должны дать подрастающему поколению все самое лучшее, что только можем. Экстраординарное должно быть тут для ребенка нормой. Потому дети и запоминают "Артек" на всю жизнь".

В систему крымских лагерей "Артек" Россия за четыре ближайших года планирует вложить более 17 млрд экстраординарных рублей. Этот проект национального масштаба поначалу напугал старых сотрудников. "Когда началась реконструкция — я занервничал,— говорит Валерий Мельник, ранее вожатый, а теперь директор лагеря "Морской".— Сюда нагнали столько техники, все перерыли. Страшно стало — закончится ли эта стройка когда-нибудь? Вдруг все разворотят и все на этом закончится? Но сейчас появились новые здания, все современное, красивое, идешь — как по Дубаю. А главное — дети вернулись, снова всюду смех, крики — все, к чему мы привыкли. И отлегло".

Валерий говорит, что сейчас в лагере живут дети из разных стран: "Иностранцы, как правило, едут по коммерческим путевкам — это часто дети русскоговорящих родителей. Нашлись и спонсоры, которые оплатили отдых для школьников Донецка и Луганска. Но большинство ребят получили наградные путевки за выдающиеся успехи в учебе, спорте, творчестве. Нам непривычно было первое время — до чего же хорошие дети! Не в том дело, что украинские дети были хуже. Просто при Украине сюда приезжали в основном за деньги — лагерю ведь надо было как-то выживать. Поэтому-то были немного другие дети".

Георгий Аверкиев, вожатый из Чувашии, успевший поработать в российских летних лагерях, тоже говорит, что не в гражданстве дело — раньше из отряда в 35-40 человек к концу смены он запоминал чуть больше половины ребят. А здесь в первые три дня запомнил всех: "Не потому что там дети плохие, просто в "Артеке" они все очень яркие, талантливые — поэты, музыканты, спортсмены..."

Михаил Совков, вожатый 4-го отряда, эпитетов не подбирает: "Эти дети умнее, вот и все. А раньше почти все были блатные, и поведение у них было соответствующее. К блатному артековцу запросто папа на яхте мог в гости приехать... Да и сейчас, в принципе, может". Михаил живет в Донецке — он сам когда-то в детстве отдыхал в "Артеке" и мечтал сюда вернуться. Поэтому перед подъемом на гору Аю-Даг — обязательный маршрут для всех, кто хочет пройти посвящение в артековцы — он всем своим воспитанникам советует взять с собой камешек и загадать желание: "Кто доберется до вершины и выбросит там камешек, у того желание исполнится. Я, когда был в вашем возрасте, загадал вернуться в "Артек". И вот я здесь. Так что желания исполняются, надо только верить. И идти вперед, даже если тяжело и страшно".

Они берут каждый по камушку: 14-летний Илья из Севастополя, победитель олимпиады по биологии, загадывает стать ученым, 13-летняя Настя из Нижнего Новгорода мечтает о любви и карьере в финансовой сфере, 15-летнему Диме из Санкт-Петербурга нужны спортивные победы. Вожатый Михаил, поднимая камень, не говорит, о чем мечтает. Скоро ему придется возвращаться в Донецк такими же опасными тропами: "В армию чтоб не забрали где-нибудь на дороге, да и от нехороших людей подальше надо будет держаться". А пока он ведет свой отряд то через лес, то вверх по скалам, где приходится буквально ползти на четвереньках.

Вперед, вперед, к вершине, к Горячему камню, с которого, кажется, можно увидеть весь Крым — их Крым. "Быстрее, ребята! — подбадривает он.— Помогаем товарищам!" Он, гражданин Украины, на этой трудной и опасной дороге не забывает напоминать российским детям, как важна дружба, взаимовыручка, совесть и благородство: "Мы же артековцы!" А за ними, след в след ведет 7-й отряд вожатый Андрей Крестов из Архангельска. Он тоже кричит своим: "Не отстаем! Приглядываем друг за другом. Помогаем слабым, даже если нас об этом не просят". На самых сложных участках Миша протягивает руку Андрею, потом — наоборот. Девочка из Полтавской области уронила телефон — мальчик из Подмосковья спрыгивает вниз, чтобы его достать,— всем им точно удается быть вне политики. По крайней мере, здесь, на 218 гектарах детского государства — что чуть больше Монако.