Не встречайтесь с первой любовью
Она делает мне маникюр, эта женщина из Дагестана. Я не могу расслышать, как ее зовут, хотя она повторяет три раза. Амина? "Я тоже недавно была в Дагестане,— говорю.— Дербент. Такой красивый город, такие приветливые люди". Она бросает пилочку: "Дорогая! Мое сердце улыбнулось, когда ты мне это сказала!" Она родилась недалеко от Дербента, в горном селе — там две маленькие речки вниз бегут, а между ними "дома, один за другим, как гнезда ласточек". Она достает телефон и показывает мне фотографии: "Здесь больше никто не живет. Люди спустились в город, молодые всех стариков своих забрали, а тут все осталось, как было в мои 10 лет: вот почта, видишь? Школа. 700 человек когда-то здесь жило, ты можешь себе такое представить! Смотри, наш дом с земляной крышей — летом, в жару, мы на ней спали и сушили фрукты... А вот дом с разрушенным балкончиком, тут жил мальчик, в которого я была влюблена. Понимаешь?" Понимаю. Кто же не был влюблен в 10 лет.
Сейчас Амине 45. С мужем развелась давно: "Он меня затаптывал, как жука". Зато есть три дочери: "Все учатся, такие красивые, пусть у них судьба будет лучше, лучше, лучше". Последнее слово она, наверное, специально повторяет три раза — для каждой из своих девочек, и я киваю три раза. Она замечает это и будто снова улыбается сердцем.
— "Одноклассники" знаешь? — спрашивает.— Я там в группе нашего села состою. Села нет уже давно, а группа есть. И знаешь что? Недавно мне тот мальчик, сосед мой, Тимур, написал: "Как ты живешь?" Я так растерялась. Что, думаю, ему ответить, мы же не видели друг друга 35 лет. Написать про развод? Рассказать, как ездила в Москву на заработки, потому что надо было кормить семью, и придатки застудила на рынке, а муж потом по родственникам ходил и кричал: "Она по-женски больная, мне другая жена нужна"? А Тимуру это надо? Он даже не знал, что я вышла замуж... Или рассказать ему, что я теперь поправилась сильно, и волос седых полголовы — ну это еще с 30 лет, генетика такая у меня или стрессы, я не знаю. Их красишь, дорогая, а все равно! Стекловидная седина, ее никакая краска не берет, я уже смирилась. Как бабка выгляжу, хотя по возрасту ровесница Дженнифер Энистон... Что ему написать? Что живу на съемной квартире, работаю в торговом центре маникюршей, все до копейки — в детей? Что мужчин в жизни, кроме мужа, и не было у меня, но девочки мои, слава Всевышнему, здоровы, здоровы, здоровы?.. Что плачу, бывает, ночью, и все чаще, но, может, это гормоны? И спина болит — попробуй посиди тут целыми днями! И устаю быстрее, к концу дня уже сил нет, а на пятый этаж свой поднимусь — задыхаюсь, как будто от смерти бежала... Что жизнь идет и вот лето закончилось, а я и не заметила? Что снится мне часто, будто я плыву, плыву в море, а внизу, на глубине, чудовища сидят, тихие, большие? Что этот сон значит, спросить бы у кого. Куда я плыву, зачем, к кому?.. Написала: "Нормально. А как ты?" Он мне не ответил и правильно. Я даже не стала на страничку к нему заходить, зачем мне надо его жизнь видеть? Не хочу, дорогая. Пусть все остается так, как было.
— Дай руку,— говорит она, и я протягиваю ей свою руку, будто жест дружбы. И она ведет меня за собой — в горы, которые помнят ее детство, в село, где весной цветут тысячи трав, где мама еще жива и делает самый вкусный на свете козий сыр, а мальчик — ах, этот мальчик! — улыбается так светло и будто навсегда. Навсегда.