Добыча нефти в России может сократиться. Об этом заявил вице-премьер Аркадий Дворкович. По его словам, такой сценарий вероятен при нынешних ценах на нефть и сокращении инвестиций. В понедельник был обнародован бюллетень ОПЕК, в котором организация выразила опасения относительно снижения цен на нефть. В ОПЕК заявили о готовности к переговорам с другими нефтедобытчиками на эту тему. Как отметил Дворкович, Россия готова продолжать в них участвовать. Член экспертного совета Союза нефтегазопромышленников России Эльдар Касаев обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Петром Косенко.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
— Как вам кажется, в чем причина заявления господина Дворковича? Я вижу, что на две части можно поделить его выступление: нынешние цены на нефть — это одно, а сокращение инвестиций — это другое. Что больше влияет на возможное сокращение добычи?
— Здесь как раз истина посередине: все вместе. Поскольку цены низкие долгое время, компании недополучают средств. Если берем государство, то государство не получает отчислений в бюджет. В этой связи нет средств, чтобы вкладывать в производство нефти, в разработку месторождений как действующих, так и открытие новых. Сейчас очень много трудно извлекаемых запасов, здесь нужны и технологии, и средства, и себестоимость добычи выше, поэтому одно цепляется за другое. Нет денег, и как следствие ожидается падение темпов разработки, открытия новых месторождений, производство упадет, экспорт тоже понизится.
— И плюс, я хочу еще напомнить, что все-таки санкции, которые касаются специальных технологий и оборудования для добычи той самой трудно извлекаемой нефти, о которой вы говорили, которые еще с прошлого года действуют.
— Все правильно, да, это сланцевые разработки, это шельфовые месторождения, это все добавляет еще напряжения конкретно нам, потому что мы не можем использовать иностранцев с их уникальными технологиями, не можем брать кредиты на длительное время, а этот бизнес требует финансовых вложений в большом количестве, поэтому часто компании обращались за помощью к иностранцам. Это и заставляло их активно наращивать добычу даже при низких ценах. Казалось бы, радиослушатели думают, а зачем цены низкие, для чего больше добывать и продавать? Да чтобы хоть как-то компенсировать недостачу, потому что ведь нужно выплачивать долги тем иностранцам, у которых мы взяли деньги. Поэтому государство преследовало задачу хоть как-то свести концы с концами по бюджету, чтобы он уж совсем не был дефицитным, а коммерческие структуры в свою очередь пытались отчитаться перед кредиторами, и им необходимо было гасить долги. Вот это и взвинчивало нашу добычу до рекордных показателей в последние годы.
— Хорошо, тогда следующий вполне обывательский вопрос: насколько Россия может сократить добычу нефти для того, чтобы с одной стороны, получить экономию на той же самой добыче, а с другой — не сделать так, чтобы конкуренты больше получали денег за добытую нефть? Тот же самый ОПЕК как картель, он же пока не снижает объемы.
— Да, вы правильно говорили о том, что сейчас с ОПЕК планируются у нас переговоры. И здесь как раз обе стороны заинтересованы. И Россия, как один из основных игроков на нефтяном рынке, хоть и не входящий в картель, и 12 участников ОПЕК, поскольку там тоже разноголосица, кому-то низкие цены, пусть и тоже дают бездефицитный бюджет, но у них есть средства, чтобы как-то поддерживать обстановку внутри государства стабильной. Это, например, Саудовская Аравия, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, это монархии залива. И гораздо длиннее этот ряд государств — Алжир, Нигерия, Эквадор, Венесуэла — им необходимы гораздо выше цены, потому что там и экономическая ситуация тяжелая, и политическое напряжение. Здесь цифру сложно назвать — России надо добывать столько-то миллионов баррелей в сутки, а ОПЕК — столько. Но то, что диалог должен быть двусторонним, здесь не должно быть выигравших и проигравших, здесь должны быть уже коммерческие отношения, просто договориться.
— А возможно ли так, чтобы в этой ситуации не было и проигравших, и выигравших? Потому что понятно, что очень разные страны, и в ОПЕК, и за пределами ОПЕК, и у каждого свои интересы, в первую очередь это касается элементарно вопросов сложности извлечения той самой нефти, получения прибыли от ее добычи.
— Здесь камень преткновения, потому что, как я уже сказал, внутри картеля очень антагонистические позиции занимают государства, и Россия никогда, хоть мы и постоянно участвуем в работе ОПЕК и контактируем с ними, но Россия никогда не была партнером ОПЕК, и даже иногда высказывались такие предположения, что нужно нам вступить в организацию. Я считаю, что этого делать не надо, и нам надо свою позицию отстаивать, но сейчас век дипломатии, экономической и энергетической, и я думаю, что если стороны все-таки вынесут за скобки свои амбиции, основанные не на реалиях, а на каких-то фантасмагорических представлениях, что все вдруг наладится, сегодня уже, мы видим, нефть отходит на второй план, сегодня уже ни ОПЕК не является тем регулятором, который был несколько лет назад, ни другие государства не могут тоже выстоять, чуть где-то немного пошатнулся рынок, и все, и уже сыпятся экономики, особенно сырьевых государств. Но к чему-то надо прийти, хотя бы к $70 за бочку в любом случае надо идти, потому что это хоть какая-то хоть более или менее комфортная цифра, которая позволит государству функционировать в экономическом плане.
— Предположим, что переговоры состоятся, придут к какому-то действительно компромиссному решению стороны, в том числе и Россия как игрок. Но, тем не менее, насколько предсказуем рынок нефти сейчас, даже с учетом каких-то джентльменских договоренностей в рамках предложенной ОПЕК конструкции?
— Рынок непредсказуем, потому что нефть, когда торгуется на бирже, несмотря на то, что это физический товар, действуют уже и различные спекулятивные валютные факторы. Плюс, надо всегда учитывать, что рынок очень сильно реагирует на различные политические новости. Это могут быть регионы Среднего и Ближнего Востока, там постоянно нестабильность, возможна в Йемене сейчас эскалация конфликта. Также иранский фактор с возможной отменой санкций, и США с их еженедельными публикациями о коммерческих запасах нефти. Нужно все это отслеживать и, конечно, здесь, как мы видим рост, так может быть и опять падение.