Правительство ужмет космические амбиции России. Сумма финансирования профильной федеральной программы окажется ниже 2 трлн руб., заявленных ранее. Об этом со ссылкой на источники в Роскосмосе пишет газета «Известия». В первую очередь под сокращение попадет лунная программа, уточняет издание. Ранее о чрезмерной дороговизне освоения спутника Земли уже заявил вице-премьер Дмитрий Рогозин, хотя весной прошлого года именно он объявил стратегической целью страны в космосе создание лунной базы. Это уже третий этап сокращения расходов на космическую программу. Член-корреспондент Российской академии космонавтики Андрей Ионин ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Алексея Корнеева.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
— Почему опять изменились приоритеты страны в космосе? Если говорить о сумме 2 трлн руб. — это же тоже сокращенная сумма?
— Мы заходим совсем не с той стороны.
— А с какой? Давайте с той зайдем.
— Это инерция 25 последних лет, когда сама космическая отрасль формировала себе задачи и распределяла среди этих задач те деньги, которые могло ей дать государство. К сожалению, эта федеральная космическая программа, которую обсуждаем, — и поэтому обсуждение носит во многом схоластический даже, не теоретический, а именно схоластический характер, это рассуждения ни о чем, — исходит из той же парадигмы, хотя надо идти совсем по-другому. Сначала надо обозначить национальные задачи в космосе, исходя из этих задач сформировать задачи для космонавтики. Исходя из этого, смотреть проекты, тогда уже говорить о финансировании.
— А кто эти задачи должен обозначить?
— Если мы говорим о национальных задачах в космосе, то это точно должен делать не Роскосмос. Роскосмос в этом случае всего лишь исполнитель. Поэтому в этой ситуации Роскосмос исходит из своих позиций. Ему дают деньги, он пытается все это маленькое одеяло, которое сжимается, как шагреневая кожа, растянуть на себя. Так как он не говорит о национальных задачах, то у тех, кто дают деньги, нет вообще никаких моральных проблем с точки зрения урезать этот бюджет. Потому что они же не урезают национальные задачи. Они урезают всего лишь задачи Роскосмоса. Ну что ж, ничего страшного, с их точки зрения.
— Вице-премьер Рогозин объявил стратегической целью создание лунной базы, освоение Луны. В этом году он свои слова как бы аннулировал, Луна нам больше не нужна, давайте сократим.
— Это свидетельствует лишь о том, что те люди, которые предложили идею, не сформулировали национальные интересы, которые стоят за освоением Луны. Об освоении Луны говорят многие страны в мире: Соединенные Штаты, Китай, даже Индия, Россия. Но, к сожалению, ни за одним этим разговором нет ни одной национальной задачи, которая бы сподвигла руководство этих стран выделить минимум $100 млрд лет на десять предстоящих, чтобы решить эту задачу. Надо просто вернуться и вспомнить 1961 год, когда Джон Кеннеди, президент, принимал американскую лунную программу, тогда мотив был очень простой, и он был совсем не связан с освоением Луны. Он был связан с тем, что Соединенные Штаты должны были доказать всему миру, что они являются технологическими лидерами, что у всего мира возникли сомнения после первого советского спутника и после полета Юрия Алексеевича Гагарина. Именно в этом был мотив. А вовсе не потому что Джону Кеннеди хотелось, чтобы американский гражданин походил на Луне.
— Политические цели.
— В тот момент лунный проект служил не политическим, а геополитическим целям и внутриполитическим, это должно было поднять дух американского народа. Также как и космонавтика поднимала патриотизм и внешнеэкономический престиж Советского Союза, это не большой секрет.
— Но есть ли политика у нас в программах развития российской космонавтики?
— К сожалению для космонавтики, соревнование супердержав в космосе уже давно завершено и не является основным полем внешнеполитического противостояния, в том числе, в области технологий. Второй раз войти в эту реку будет невозможно. Тогда в этой ситуации выход один: если мы понимаем, что именно человечество должно прокладывать путь в дальний космос, то речь должна идти не об американских, российских или китайских программах, а о программах человечества. И больше не модно быть лидером в космосе, а политически модно быть среди участников общечеловеческих проектов освоения дальнего космоса. Поэтому я не верю ни в американские проекты освоения Марса, ни в пророссийские, ни в китайские. Если такой проект будет реализован, то именно как общечеловеческий, в котором будут участвовать, я надеюсь, все эти страны. Или те страны, которые действительно считают себя технологическими лидерами человечества, но именно человечества. Тогда да, проект получается, имеет смыл.
— Если конкретно, все-таки какие еще пункты федеральной космической программы могут попасть под секвестр?
— В той парадигме, в которой это все развивается, любые, потому что за ними на самом деле не стоит реальных национальных задач. Например, у Минфина, Министерства экономического развития, правительства нет никаких моральных ограничений все это резать, потому что они за этим не видят, как это связано с самим государством.
— А сам Роскосмос разве ничего не зарабатывает, не может он быть в некоторой степени и на самоокупаемости тоже? Мы же запускаем зарубежные спутники. Куда эти деньги идут?
— Парадокс космонавтики в том, что этой отрасли уже 60 лет, но она до сих пор живет практически на полном государственном обеспечении. Эта ситуация не только российская, но и общемировая. Бюджет NASA, государственный бюджет, покрывает до 80% развития американской космонавтики. В России этот процент выше, сейчас с учетом тех пертурбаций, которые тут есть, санкции, этот процент вырастет до 90%. Я поэтому и говорю о национальных интересах. Если государство является главным инвестором, — а в нашей стране еще и акционером космической отрасли, — то как акционер и инвестор оно должно ставить национальные задачи перед космонавтикой, а не сама космонавтика распределяет, как потратить деньги инвестора. Сейчас ситуация выглядит именно таким образом.