Часть 1

— Мария Захарова — директор департамента информации и печати МИД Российской Федерации, первая в истории женщина-официальный представитель МИД России. Поздравляю вас, Мария Владимировна.

— Спасибо.

— Голос у вас усталый.

— Вы представляете, что обрушилось со вчерашнего дня? 10 августа было три телевизионных интервью, из которых два в прямом эфире, одно из них на английском языке, по телефону, я уже даже перестала считать, какое количество интервью для радио, газет, агентств. 11 августа все продолжилось. Помимо всего прочего, это происходит на фоне поздравлений людей и близких, и коллег по цеху, которым нужно ответить, потому что люди проявляют внимание и действительно искренне радуются.

— На что реагируют? На нового человека вообще, или полагают, что женщина в качестве официального представителя МИД — это какая-то новая страница?

— Нет, у меня немножко другая история, мне кажется, обычно в мидовских назначениях, как, наверное, в любой такой государственной структуре, всегда есть какая-то интрига. Мне кажется, в этот раз интрига была в том, что интриги не было, потому что я человек не новый, я человек, который в информационном управлении Министерства иностранных дел работал непосредственно с первых моих мидовских шагов. Наверное, только преддипломная практика у меня проходила в нашем посольстве в Пекине, а все остальное время было после того, как я уже была зачислена в систему МИД и так или иначе связана с информацией.

— Это естественный ход, получается?

— В том-то и дело, естественный, вы правильно сказали, ход, но почему такое количество было звонков — потому что профессиональная среда меня знает, а я знаю ее. Многие даже писали, предвосхищали какие-то назначения, предчувствовали их, а 10 августа просто всем хотелось сказать какие-то слова поддержки, поздравить, сказать что-то приятное, причем меня больше всего что удивило, и мне это было очень приятно: поздравляли те люди, которые по-настоящему знают мою дорогу в МИД и вообще профессиональную карьеру, с самого начала видели, как это все развивалось, и было очень приятно, что действительно они со знанием дела поздравляли. В этих словах было понимание того пути, который пройден. Но даже больше этого меня порадовало то, что меня поздравили журналисты из Грузии.

— Это неожиданное было поздравление?

— Для меня это было неожиданное поздравление в том смысле, что это люди, которые иначе смотрят, я очень мягко говорю, на события 2008 года, потому что это касается их родины, причем я занимала достаточно активную позицию, потому что была на тот момент пресс-секретарем нашего Постпредства при ООН, где развивались очень жесткие дебаты и баталии по поводу происходящих событий. Это люди, которые занимают тоже иную позицию, нежели официальная мидовская, в отношении событий на Украине.

Но когда тебя поздравляют очень искренне и очень теплыми словами те люди, которые не разделяют с тобой некие идеологические, не могу сказать ценности, но подходы, позиции, то это особенно ценно с точки зрения профессионального подхода. Когда тебя признают или признают какие-то твои достижения не соратники, не могу сказать, что противники, но некие оппоненты.

— А с Украины не было звонков, я так понимаю?

— Мне кажется, был один корреспондент, который тоже проявился с Украины, я точно не могу сказать, но, мне кажется, он был в социальных сетях.

— Поздравления отгремели…

— Нет, они еще не отгремели.

— Нет?

— Сегодня вторая волна, цветочная.

— Вы действительно изнутри прекрасно понимаете, какую махину вам надо будет сейчас тащить или толкать, я уж не знаю, планируются какие-то изменения? Не думаю, что про стратегии есть смысл спрашивать, но в тактике работы вашего департамента?

— Я не смогу вам сейчас ответить точным термином, стратегия ли это, тактика ли, потому что в МИД я инсайдер, и я знаю, что было сделано правильно за эти годы, и я абсолютно искренне — здесь нет никакой лести, тем более, лизоблюдства — хотела бы сказать слова и признательности, и уважения в адрес Александра Лукашевича, который был директором на протяжении нескольких лет, а сейчас назначен постпредом России при ОБСЕ, потому что он человек не из информационной среды, он классический дипломат, прошедший несколько тяжелейших командировок в Афганистане, работавший в нашем посольстве в Вашингтоне и потом ставший заместителем постпреда при ОБСЕ.

Он оказался в той ситуации, которая была абсолютно новой для него, и вообще это классика жанра для российских дипломатов, когда дипломат оказывается для себя в новой среде, абсолютно новой, и должен с колес, без права и без времени на раскачку начинать активно действовать в абсолютно незнакомых обстоятельствах. И то, как не будучи знакомым с информационной средой, Лукашевич повел себя и повел этот корабль вперед, вызывает у меня огромное уважение, потому что я видела это изнутри.

Конечно, то, что при нем мы пришли в социальные сети, что при нем мы начали политику большей открытости, большей доступности для широкой аудитории, я считаю, вдвойне вызывает уважение. Потому что одно дело, когда этим занимается человек абсолютно профессиональный, информационщик, другое дело, когда это классический дипломат, который больше нацелен на некую кулуарность, на некие переговоры за закрытыми дверями, традиционщик. Поэтому снимаю шляпу и слова благодарности, и всего ему наилучшего на новом посту. Я думаю, что он будет также информационно активен и там.

Все, что было накоплено за эти годы, безусловно, будет сохраняться и развиваться. Какие направления хотим развивать? Я уже говорила, что у нас колоссальная проблема – нас не слышат на Западе. И, в принципе, не только на Западе, даже наши японские коллеги, которые приезжают с визитом в Россию, говорят о том, что: «Вы знаете, ваша точка зрения, несмотря на то, согласны мы или не согласны с ней, просто не слышна».

— Почему?

— Нас все время обвиняют, что создана некая «российская информационная машина», не знаю на счет российской информационной машины, но мне кажется, что информационная машина по противодействию прохождению российской точки зрения существует точно.

— Информационная глушилка.

— Можно такое сравнение привести, по-моему, очень удачное. Мы говорим каждый день, посмотрите наш сайт, заявления, брифинги, пресс-конференции — из этого только капли доходят до широкой аудитории. Западники просто выбирают пинцетом то, что им выгодно, что им нравится, что им интересно и вкрапляют в их какой-то паззл, в их мозаику.

— И какой путь, какой выход из этого?

— Быть активней.

— Но у них же пинцет, какая разница?

— Я же не сказала, что мы замечательные, а они такие плохие. У каждого свои задачи. Я считаю, что мы не до конца замечательные в работе с иностранными корреспондентами как в Москве, так и за рубежом. Надо быть активней, надо быть современней, надо быть оперативней, надо слышать их, слушать их и отвечать на их вопросы. Возможно, таким способом, по крайней мере, мой опыт показывает, что даже если не нравится то, что ты говоришь, если ты это говоришь, то волей-неволей, постепенно, с трудом, но информация будет доходить, как вода.

— Просачиваться. Вы вспомнили соцсети, и я вспомнил, что читал ваш комментарий в Facebook — очень остроумно, надо заметить — по поводу запрещения целого ряда книжек на Украине. Вы у себя в Facebook написали цитату из…

— Грибоедова. Российский дипломат, отечественный.

— Конечно, в Персии служил, я знаю, просто вылетела из головы фамилия.

— У меня тоже так бывает.

— А как вы выходите из таких ситуаций: огромное важнейшее мероприятие, а вы забыли слово «Грибоедов», что вы делаете?

— Если я забыла какое-то слово, а такое бывает очень часто, прямо в данной ситуации я бы сказала, если бы я вспомнила, что речь идет о «Горе от ума», что цитата из «Горе от ума», например, так.

— Понятно. Это была цитата из «Горе от ума»:

Забрать все книги бы да сжечь

— Да, гениальные слова.

— К сожалению, очень актуальные к тому же, кроме того, что гениальные.

— Очень актуальные, к сожалению.