В мировой прокат выходит фильм "Иррациональный человек" Вуди Аллена. Накануне премьеры с режиссером встретился корреспондент "Огонька"
Фото: Коммерсантъ / Олег Никишин
— В какой-то степени сюжет "Иррационального человека" посвящен кризису среднего возраста. Профессор литературы в университете страдает депрессией, не воздержан к алкоголю и доводит себя почти до самоубийства, но однажды, подслушав разговор мало знакомой ему женщины, которая жалуется на своего тирана-супруга, он решает убить ее мужа. Одним "червем" меньше — и жизнь на земле станет немного прекраснее. Совсем по Достоевскому...
— Я вполне разделяю эту точку зрения. Убийство во многих случаях может стать единственным спасением и способом разрешения конфликтов. Приведу пример. Если вы узнаете, что какой-то человек решил подложить бомбу в школе, после взрыва которой погибнут сотни детей. А у вас будет возможность поймать этого человека и убить. Разве вы этого не сделаете? Одна жизнь за сотни других — это рациональная идея. Кстати, нравы нисколько не изменились со времен Достоевского, Стендаля или Толстого. "Преступление и наказание", "Красное и черное", "Анна Каренина" — те же истории, та же мораль. И все беды из-за этой самой морали. Если человек чему-то и учится на своих ошибках, то не морали, а способности выживать. Большая часть жизненных уроков происходит в более или менее миролюбивых ситуациях. Единственный опыт, который может изменить человека коренным образом и будет восприниматься подсознанием как таковой, происходит в тот момент, когда мы находимся на грани жизни и смерти, но в конце концов не умираем, а остаемся жить. Тогда у нас действительно есть шанс измениться. Человек не меняется со временем и вряд ли набирается жизненного опыта. Единственное, что приносит ему этот жизненный опыт,— лояльность к самому себе. С возрастом мы начинаем относиться к себе более снисходительно. Кстати, Хоакин Феникс идеально подошел на роль надломленного и вечно пьяного профессора литературы. Когда я впервые увидел его, то понял, что он и мой герой — мы практически идентичны — оба сложные и безумные. Мне кажется, Хоакин вообще ничего не изображал. Он просто был самим собой перед камерой...
— Это ваша вторая картина с англичанкой Эммой Стоун. Некоторые критики разделяют ваше творчество на периоды, которые зависят от той или иной музы — Дайан Китон, Скарлетт Йоханссон, теперь Эмма Стоун ...
— Бесполезное занятие! Пустая трата времени! С актрисами у меня рабочие отношения. Как только фильм снят, я забываю об их существовании, а они — о моем! С тех пор как Кейт Бланшетт снялась в "Жасмине", я ни разу ее не видел, а она не видела меня. Я также не разговаривал с ней после того, как она получила "Оскара" за эту роль. Только недавно услышал, что она тоже на Каннском кинофестивале со своим новым фильмом "Кэрол". Актеры интересуют меня лишь профессионально. У меня нет среди них друзей. О чем, скажите, мне, собственно, с ними разговаривать? О кино? О своих фильмах? Я их сам не смотрю. Обычно я не устраиваю кастингов. Все эти прослушивания и репетиции только заставляют актеров сильно нервничать. Они нервничают, и я тоже начинаю нервничать. Ничего хорошего из этого выйти не может. Я предпочитают вызвать своих будущих героев на короткую встречу, не больше часа, и после недолгого разговора мне становится ясно, какими способностями они обладают и на что годятся. Эмма Стоун — потрясающая актриса. Она делает все правильно, мне незачем давать ей рекомендации ни до, ни во время съемок. Камера работает, она играет, а я наблюдаю. В конце концов, что-то из сыгранного ею подойдет и мне. А в реальной жизни у меня нет никакого повода с ней перезваниваться или приглашать ее на ужин.
— Как определить, является ли решение "рациональным" или "иррациональным"?
— Любое решение принимается рационально, только "рацио" у всех работает по-разному. Одному нужна логика, другому — интуиция. Какими будут результаты, можно определить лишь после того, как дело сделано. А так все мы принимаем решения по расчету. Даже решение о религиозности. Почему вера в Бога является решением рациональным? Потому что эта вера не только обещает человеку более спокойную жизнь на земле, но и еще более благополучную потустороннюю жизнь — рай на небе! Как люди выживали в концлагерях? Потому что верили и надеялись. Как смогли коммунисты захватить власть и изменить систему? По той же самой причине. И неважно, что у них все пошло прахом. Важна вера как жизненный процесс. Жизнь, а не ее конец или достижения для потомков. Иногда человек живет в собственном мире и счастлив в нем больше, чем когда окунается в "реальность". И что такое реальность? Она у всех своя. Как вы думаете, почему люди ходят в кино? Думаете, потому что они хотят стать умнее? Нет! Они туда ходят, чтобы не опуститься, не сойти с ума, не наложить на себя руки от того, как отвратительна и скучна жизнь. У жизни свои законы, но я знаю точно одно: либо ты — жизнь, либо она — тебя! Разве не у каждого человека были хотя бы раз мысли о том, чтобы свести счеты с жизнью? Если не дать отпор реальности, то она настигнет тебя. И чтобы себя уберечь, нужно почаще отвлекаться. Я, например, справляюсь со своей скукой тем, что снимаю фильмы. Главное для меня — это процесс съемки, результат меня мало интересует. Кому он нужен! Все бренно. Когда я уйду из жизни, от меня ничего не останется. Вы скажете: останутся мои фильмы. А сколько современников ходит в кино, чтобы посмотреть фильмы братьев Люмьер? Хотя они и снимали чуть больше века назад, многие уже не подозревают об их существовании. Бетховен, Шекспир — все уйдут. И обо мне лет через 100-200 никто не вспомнит. Поэтому мне тоже незачем думать о будущих поколениях, а нужно жить сейчас и стараться как можно больше отвлекаться от реальности.
— Вы как-то признались, что хотели бы переснять свои фильмы. Для кого же, если не для будущих поколений?
— Вряд ли я такое сказал, скорее это был Чарли Чаплин. Он снимал быстро и дешево и всегда говорил, что если бы у него были деньги, то он бы переделал все свои картины. Для творчества любого режиссера важны только первые два-три фильма. На их опыте он учится всему. А после этого он совершает одни и те же ошибки снова и снова. Другое дело, если бы у меня была возможность полностью измениться, скажем, изменить свои инстинкты, свой талант, свой образ жизни. Тогда бы я рискнул переснять свои фильмы. Но это иллюзия, поскольку за последние 60 лет я совсем не изменился. А поэтому мои фильмы меня не интересуют и я их не пересматриваю. Иногда смотрю фильмы других. Только из-за расчета. Ведь фильм идет два часа, а значит, целых два часа я не занят мыслями о своей собственной бренности, о том, что в один прекрасный день я умру, что в далеком будущем постарею. До тех пор я буду избегать реальности и стараться занимать себя. Я буду так долго снимать фильмы, пока дышу. Пусть разлагается мое тело уже сейчас, чтобы слышать вас, мне нужен слуховой аппарат, а мои глаза почти ничего не видят. Но не беспокойтесь, у меня в запасе еще много идей и историй, которые я бы хотел рассказать.