Губернатор Чукотки Роман Копин рассказал „Ъ“ о том, что может заменить региону золото, какой будет беспрецедентная по площади территория опережающего развития и что нужно сделать для того, чтобы дал первую продукцию Беринговский кластер.
Фото: Евгений Переверзев, Коммерсантъ
— Инвесторы заинтересовались каменноугольными месторождениями Беринговского кластера еще в начале десятилетия, а в конце прошлого года проект был заявлен в Минвостокразвития как территория опережающего развития. Процесс получения статуса идет?
— Наша ТОР завершает стадию оформления. Проект прошел согласования и ряд экспертиз, его рассмотрели различные инвестиционные фонды, изучили федеральные структуры — Министерства транспорта, экономики, энергетики. Общее мнение таково: проект «летает», то есть способен работать. Как известно, правительство приняло решение по созданию первых трех ТОР, сейчас готовятся постановления по еще шести. «Беринговский» — среди них. Думаю, соответствующий статус мы получим в конце июля — начале августа.
— Уголь в регионе добывают без малого век, и действующие шахты нельзя назвать процветающими, в отличие от золоторудных предприятий. Зачем этот проект Чукотке?
— Действительно, по добыче золота Чукотка стабильно держится в лидерах отрасли по России. Результат прошлого года — 32 т драгметалла — на уровне самых успешных показателей советской эпохи. Планку мы сможем удерживать на протяжении трех-четырех лет. Это, конечно, неплохо. Но развивать экономику только за счет добычи одного золота неправильно. Другого подобного драйвера на Чукотке сейчас нет, зато имеются ресурсы, чтобы его создать. Беринговский уголь может обеспечить взрывной рост. В мире очень мало таких богатых месторождений, которые совмещают в себе открытую добычу коксующегося угля и расположены практически на берегу — всего в 40 км от морского порта, а кроме того, близко к странам Азиатско-Тихоокеанского региона, где и находятся основные потребители этого продукта.
— Проект ориентирован именно на них?
— Япония, Корея, Китай — все это большие либо растущие экономики. Коксующийся уголь необходим для выплавки стали. Чукотка по отношению к ним идеально расположена географически. Логистически мы имеем преимущество — путь к основным рынкам потребления существенно короче по сравнению с конкурентами из Сибири, Австралии, стран Северной Америки. Это нужно использовать.
— А если уйти от категорий глобальной экономики — людям на месте реализация проекта что даст?
— Прежде всего — будет создано большое количество рабочих мест. На первом этапе освоения потребуется привлечь 400-450 человек. И всех их надо где-то разместить, накормить, предоставить элементарные бытовые услуги. Второй плюс — транспортная составляющая. Сейчас Беринговский порт работает с ничтожной нагрузкой — около 50 тыс. т в год, грузооборот маленький — соответственно, тарифы высокие, все это сказывается на стоимости завозимых товаров, малый и средний бизнес из-за этого буксует. Если же в порт вдохнуть новую жизнь — эти проблемы решатся.
— Когда в «Беринговском» будет добыт первый уголь? На какие объемы выйдет месторождение?
— Первый уголь будет добыт уже в этом году. Совсем небольшая партия, порядка 70-80 тыс. тонн. Ее мы, скорее всего, используем исключительно для нужд округа. В следующем году планируем получить 300-400 тыс. тонн, ориентируясь уже на экспорт. Через два года показатель достигнет 1 млн т. Но нужно понимать, что потенциал Беринговского кластера гораздо выше. Осваивать его природные богатства следует в несколько этапов. Там несколько угольных площадей. Их нельзя разрабатывать по отдельности. Это большой проект, который требует большой инфраструктуры. Необходим большой порт, если речь идет о миллионах тонн — порт должен работать круглогодично, а не как сейчас, с июня по ноябрь.
— Но вопрос с 37 км дороги до моря пока так и не решен?
— Мы как раз сейчас активно обсуждаем условия строительства трассы с Фондом развития Дальнего Востока и представителями компаний-инвесторов. Понятно, что чем скорее мы откроем дорогу, тем проще пойдут все остальные процессы. Раз уж бизнес готов идти на затраты по реконструкции причального хозяйства, проводить сложные инженерные работы, связанные с углублением дна в морском порту, приобретать погрузочную технику и новые баржи — значит, готов на серьезные инвестиции во всю инфраструктуру.
— Хорошо, но если все получится, не станет ли Чукотка заложником другого моноресурса — уголь просто займет нынешнее место золота?
— Беринговский кластер богат не только углем. Следующим этапом его освоения будет природный газ. Западно-Озерное месторождение больше 10 лет снабжает газом Анадырь, но пока это очень небольшие объемы. Запасы позволяют значительно увеличить его добычу и использование. Кроме того, имеются разведанные месторождения нефти. Да, они невелики и вряд ли заинтересуют гигантские корпорации вроде «Роснефти», «Газпрома» или «Шелл», но в мире существует масса небольших нефтяных компаний, которые разрабатывают 3-5 скважин и прекрасно работают. Так что логика «Беринговского» ТОРа такова: использовать угольный проект как стартовый, в ходе его реализации построить современную инфраструктуру, а на этой основе заниматься там дальнейшей добычей углеводородов.
— Уместно ли в связи с этим говорить о том, что промышленный центр Чукотки смещается с запада на восток?
— Есть еще и Север. Северный морской путь, проходящий вдоль арктического побережья Чукотки, постепенно возрождается. Мы видим, что с каждым годом количество судов на магистралях СМП растет, и я думаю, будет продолжать расти. Далеко не исчерпаны и богатства западной Чукотки. Есть несколько точек роста. С моей точки зрения, Чукотка может стать полиметаллическим регионом. Баимская рудная зона — одно из крупнейших в мире месторождений золота, меди и редкоземельных металлов. Один только этот проект определит развитие Чукотки еще на несколько десятилетий.