Встречный план бабушки Анны

О тайных знаниях, которые открыты только мудрым старушкам

Маша Трауб

— Сегодня великий день! — сообщила мне бабушка-хозяйка Анна, у которой мы живем на море.

Я посмотрела на часы — шесть утра. Значит, бабушка Анна уже полила огород. Надо же, сегодня я так крепко спала, что даже этого не слышала.

— Да,— ответила я, соображая, какой сегодня может быть праздник.

— Ты еще спала? — возмутилась бабушка Анна.— Вот, я тебе овощей принесла.

Хозяйка протянула пакет, в котором лежало килограмма три помидоров и парочка кабачков такого размера, какие бывают только у бабушки Анны, чем она очень гордится.

— Спасибо,— сказала я.

— Можешь включить кондиционер,— заявила торжественно хозяйка, и тут я окончательно проснулась. Бабушка Анна совершенно не доверяет кондиционерам, считая их чем-то вроде микроволновой печки, Wi-Fi и странных телефонов на длинных палках. И уверена, что старый добрый вентилятор не несет такого вселенского зла, как кондиционер. При любом удобном случае бабушка Анна заходит к жильцам с собственным пультом и выключает кондиционер. А если жильцы оставляют его работать на ночь, то утром бабушка Анна смотрит на них так, как будто они к вечеру уже умрут. Так что разрешение включить адскую машину можно было приравнять к великому празднику.

Я выползла на балкон с чашкой кофе и увидела, как старший сын бабушки Анны Петр рубит дрова для печки.

— Будешь сегодня мясо готовить? Скажешь когда, я тебе сам разожгу,— сказал Петр.

— Мясо? Зачем? Я рыбу хотела... — промямлила я.

— Рыбу? В такой день? — Петр готов был порубить меня на щепки.

— Дети, какое сегодня число? — спросила я.

— Ну, мам, ты бы еще про день недели спросила,— промямлил сын, зарываясь в подушку,— июль вроде бы, а что?

— Суббота! Сегодня приезжает папа! Ты забыла? — закричала дочка.

— Ну да, точно. Конечно, я не забыла. Как я могла забыть?

Мы отдыхаем на море, а глава семейства должен был присоединиться к нам на последнюю неделю. Естественно, я забыла, что муж прилетает именно сегодня. У нас все дни похожи друг на друга, как близнецы. Да и кто на отдыхе следит за датами? Мы с детьми позавтракали и пошли на пляж. Уже на выходе из ворот нас остановила соседка.

— Ты готовишься? — спросила она меня строго.

— Готовлюсь,— ответила я.

— Я вижу, как ты готовишься,— осудила соседка.

После пляжа к нам еще два раза зашла бабушка Анна — принесла чистое белье и вентилятор, который водрузила на стул в спальне и наставила жерлом на кровать.

— Ты еще не готова! — возмутилась она.

Ну что мне оставалось? Я помыла полы. Перестелила белье и повесила чистое полотенце в ванной. Приготовила мясо на гриле, чуть не умерев в процессе — на улице было плюс 33, а я караулила мясо в печке. Под приглядом бабушки Анны пожарила кабачки. Если бы я их не пожарила, она бы меня из дому выгнала. Почему-то соседки считали, что мой муж возвращается как минимум с охоты, что он голодал неделю, не спал на чистом белье год и вообще забыл, как я выгляжу.

Сын Василий закрылся в комнате и выполз часа через три с безумным взглядом.

— Все,— сообщил он,— я готов.

— В каком смысле?

— Прочел "Мертвые души".

"Мертвые души" он мучил целый месяц, бедный Гоголь уже сам измучился, и вот, к приезду отца, Василий захлопнул книгу.

— Я тоже готова,— заявила дочка, выйдя в нарядном платье и с распущенными волосами.— Пошли встречать папу?

— Папа еще летит, на самолете.

Дочка с облегчением сняла платье и плюхнулась в кровать смотреть мультик про рыбку Немо. 14-летний сын, измученный Гоголем, завалился рядом.

По Google мы следили за передвижением самолета. И все соседи тоже. Соседка заставила меня накрасить ресницы. Петр принес бутылку домашней ракии. Бабушка Анна второй раз полила огород и прополола цветы.

К тому моменту, когда муж приземлился, я стерла ресницы, потому что при плюс 33 градусах ходить с накрашенными глазами ненормально. Сын съел мясо. Я подъедала кабачки. Дочка натащила с пляжа камней и разложила их по полу — она на них рисует. Так что у нас в доме образовался небольшой пляж. Дочка сидела в трусах и была по уши обмазана краской. Я вляпалась рукой в держатель двери и вместо миндального крема обмазалась зеленкой. Сын не без интереса смотрел мультик про фей.

— Ты не готова! — кричала бабушка Анна.— Муж приедет, что он про тебя подумает? Что ты его не ждала! Вот что он подумает. Иди на остановку. И надень юбку, ту, белую. И волосы, волосы распусти!

Я нацепила на дочку платье, заставила сына переодеться в шорты. Снова накрасила ресницы, распустила волосы. Чувствовала себя Роксоланой или как там звали любимую жену султана. Объяснить бабушке Анне, что муж сам может дойти с остановки, он привык к тому, что дочка в краске, а я в зеленке, и может испугаться, если мы его придем встречать — ведь никогда этого не делали,— было невозможно.

— Стой! — закричала соседка, когда мы выходили за ворота,— а это... — она показала на уши жестом Новосельцева из "Служебного романа".

Пришлось возвращаться домой и надевать серьги. Надо ли говорить, что бабушка Анна заставила меня идти на каблуках.

Зрелище я представляла странное — на каблуках по проселочной сельской дороге, накрашенная, как девочка-подросток на первую дискотеку.

Мы стояли на остановке и ждали папу, который должен был приехать на автобусе.

— Какие вы красивые! Как я соскучился! — воскликнул отец семейства.

Мы торжественным маршем прошли по улице. Соседки одобрительно цокали языками — я на каблуках, дети нарядные, значит, готовились.

Отца семейства поприветствовали все соседки, а бабушка Анна даже чмокнула его в щеку.

Муж поел, послушал отчет по Гоголю, оценил рисунки на камнях.

— Так приятно,— сказал он мне,— вы меня так ждали, правда? Ты такая красивая! Это для меня, да?

Ну что я могла ответить? Только подумать о том, что бабушка Анна с соседкой были не так уж и не правы.