"Я бы пока в победные фанфары не дудел"

МВФ улучшил прогноз по динамике валового внутреннего продукта России: спад экономики в 2015 году составит не 3,8%, а 3,4%. Официальный прогноз МЭР предполагает снижение ВВП на 2,8%. Президент инвестиционной группы "Московские партнеры" Евгений Коган обсудил тему с ведущей "Коммерсантъ FM" Оксаной Барыкиной.

— На каких основаниях Международный валютный фонд скорректировал прогноз по динамике российского ВВП?

— Когда делались предыдущие прогнозы, в разгаре были санкции, обсуждались новые санкции. Было ожидание, что все эти санкции будут крайне болезненными для экономики России и все это будет достаточно грустно. И в этот момент делался прогноз. Ребята осмотрелись, увидели, что санкции — штука неприятная. И вообще, в экономике у нас не все весело. Но, тем не менее, как в том старом анекдоте, когда да, ужас, но не ужас-ужас-ужас. Оно так и произошло. Поэтому посмотрели, что происходит. Насчет цены на нефть были прогнозы, были ожидания, ну и что. Она будет находиться в районе где-то $40, может быть, $50. А в итоге цена на нефть стала, как мы видим уже, где-то в районе $60 в среднем пляшет. В пятницу — $59. Так что это тоже влияет позитивно. Поэтому взяли, пересмотрели немножко, в принципе, неплохо. Как говорится, нашли рояль в кустах.

— Сильно ли отличаются методики расчета подобных прогнозов у нас и у Международного валютного фонда? И чья оценка все-таки ближе к истине?

— Это очень трудно сказать, чей прогноз ближе к истине. В действительности я бы сейчас пока в победные фанфары не дудел. Я понимаю, что минус три с чем-то или минус два с чем-то, все равно это минус, к сожалению. Поэтому обсуждать, будет минус очень большой или не очень, преждевременно. Многое зависит от цен на энергоносители. Теперь что касается методики. Ребята так или иначе получали все одно образование. Поэтому разница эта в ничтожных моментах моделей. Думаю, что плюс-минус применяются те же самые методики. Нельзя ничего нового придумать. Экономика базируется на одних и тех же законах и в России, и в Австралии, и в Гондурасе. Поэтому просто разница, в неких цифрах, неких оценках и так далее.

— Целый процент все-таки сейчас разница. 2,8% и 3,8%. 3,4% по последним данным.

— Уже не процент, уже не так страшно. Но, тем не менее, разница просто в ожиданиях, во-первых, цен на энергоносители, а, как известно, это достаточно трудно прогнозировать. Во-вторых, очень много параметров закладывается туда, в эту модель. Отклонения не такие большие, они не настолько существенны с точки зрения прогноза, мы будем смотреть, как говорится, цыплят по осени посчитаем. Мне что-то подсказывает, что пока слишком сильного оптимизма источать не нужно, рановато. Многое зависит и от внешней конъюнктуры, и от того, как будут развиваться дела у нас в геополитической сфере. Но, тем не менее, что-то подсказывает, что ничего катастрофического не будет.

— Вы разделяете заявление Силуанова о том, что российская экономика в конце этого года, в начале следующего восстановится?

— Чиновники на то и чиновники, чтобы строить хорошие прогнозы. Многое зависит от внешних факторов, от геополитики и от цен на энергоносители. Господин Силуанов немножко оптимистичен. Посмотрим, очень трудно загадывать. Может быть, действительно какой-то рост возобновится, если не будет никаких новых обострений, никаких новых санкций и так далее, но, честно говоря я бы победные рулады пока бы не начинал петь.

— Вы говорите о том, что если будет. А если ориентироваться на то, что сейчас есть, возможно то, что он говорит?

— Пока нет, потому что последние цифры нашей экономики не слишком радужные. Во-первых, мы видим очень большие проблемы в области банковского кредитования. Снизились цифры кредитования, ухудшилось состояние залогов. Пока, к сожалению, в этой сфере все не очень. С другой стороны, промпроизводство и особенно потребление, цифры потребления населения и платежеспособного спроса тоже не самые веселые.

Поэтому я не совсем понимаю, что будет драйвером развития экономики, потому что должен возникнуть какой-то фактор неожиданный или ожидаемый, который потащит нашу экономику. Кроме эффекта девальвации или роста цен на энергоносители я пока других факторов не вижу.

Мы, к сожалению, не начали масштабную программу реформ. Хотелось бы, но пока я что-то не вижу каких-то серьезных реформ в экономике, поэтому очень бы хотелось быть таким же оптимистичным, как наш министр финансов, пусть он будет пока оптимистичным, что я могу сказать.