СЕРГЕЙ МИНАЕВ ("Власть"), НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ ("Власть")
Главным экономическим событием июля следует признать снижение норматива обязательной продажи экспортной выручки. Правда, снижение может показаться не таким уж значительным — всего на 25 процентных пунктов (с 75% до 50%). Но и это выглядит для властей достижением валютной либерализации. Целых три года сохранялся норматив в 75%, введенный после августовского кризиса 1998 года. В 1999 году власти никак не могли поверить, что кризис уже прошел и доллары уже не в катастрофическом дефиците. Однако 2000 год с его рекордно высокими мировыми ценами на нефть сделал свое дело. Власти постепенно привыкли к мысли, что долларов не слишком мало, а слишком много. Мол, приходится бороться не с девальвацией рубля, а с девальвацией доллара, мешающей развитию российской промышленности. Неплохо было бы расстаться с излишками долларов, в частности полностью выплачивая долги Парижскому клубу и отказываясь от новых кредитов МВФ. В таких условиях сохранение кризисного норматива в 75% уже начинает выглядеть немного странным.
И вот в апреле нынешнего года в своем послании Федеральному собранию президент Владимир Путин решительно высказался в пользу валютной либерализации. Мол, все равно никакие ограничения не работают. А граждане России должны иметь в смысле валюты те же права, что и граждане других стран у себя на родине. Уже тогда было ясно, что норматив обязательной продажи валюты если не отменят, то снизят — ведь на Западе у экспортеров заработанную валюту сейчас никто не отнимает. В конце мая на встрече с крупными промышленниками Владимир Путин заявил, что правительству дано задание к 1 июля осуществить валютную либерализацию, в том числе снизить норматив. Правительство как-то не особенно спешило. И вот в самом конце июня президент срочно вызвал к себе высокопоставленных чиновников и приказал: немедленно внести в Думу законопроект о снижении норматива. В июле приказание было выполнено.
Но во время обсуждения законопроекта в Думе начал протестовать Центробанк. Сначала на заседании бюджетного комитета представители ЦБ заявили, что нужды в снижении норматива нет, потому что валюты у экспортеров и так предостаточно. И вообще, "75% не с потолка взялись: Госкомстат предоставил соответствующие расчеты". Затем уже на пленарном заседании Думы глава ЦБ Виктор Геращенко заявил: "Быстрота нужна при ловле блох". Мол, Россия уже договорилась с МВФ о том, что ее золотовалютные резервы составят $40 млрд, а пока только $35 млрд. Вот когда будет $40 млрд, тогда можно будет говорить о снижении норматива. Левые фракции в Думе Виктора Геращенко горячо поддержали. Тем не менее Госдума приняла законопроект сразу в трех чтениях.
На заседании Совета федерации, который должен был утвердить законопроект, Центробанк возобновил свои протесты. Зампред ЦБ Виктор Мельников заявил, что в случае принятия закона дефицит предложения на валютном рынке составит $7 млрд: "Удержать рынок в такой ситуации будет трудно". Центральному банку придется компенсировать нехватку долларов на рынке, расставаясь со своими резервами, а они сейчас очень нужны. Снижать норматив обязательной продажи валютной выручки можно только после 2003 года, когда пройдет пик платежей по внешнему долгу. А Виктор Геращенко в своем письме в Совет федерации выдвинул идею передать право устанавливать норматив обязательной продажи президенту: когда нужно — повышает, когда нужно — понижает норматив. По-видимому, он имел в виду, что при острой нехватке валюты для поддержания курса рубля президенту будет легко повысить норматив (все-таки принятие соответствующего законопроекта потребует больше времени и сил). Заметим, что министр экономического развития и торговли Герман Греф, защищавший законопроект в Совете федерации, внезапно счел такую идею вполне разумной. Но он, по-видимому, имел в виду совершенно иное: когда потребуется дальнейшая либерализация валютного режима, президенту будет легко снизить норматив, и дело обойдется без парламентских дискуссий с Центробанком.
Протесты ЦБ, конечно, совершенно логичны. Для него удобнее всего был бы норматив в 100%. Банк прекрасно знает, что долларов слишком много не бывает — иначе не наращивал бы с такой увлеченностью свои валютные резервы. И любое повышение норматива облегчает задачу поддержания курса рубля, иначе в 1998 году ЦБ не выступил бы столь решительно за 75%. Однако и снижение норматива ЦБ в каком-то смысле выгодно. Если курс рубля начнет быстро снижаться, Виктор Геращенко сможет припомнить: я же вас предупреждал, я протестовал. Вот теперь вините не меня, а себя.
В общем, президент и правительство продемонстрировали свою решимость к практическим шагам по валютной либерализации, а Центробанк — свою заботу о курсе рубля. Остается только вопрос: а на каком, собственно, основании государство вообще диктует частным собственникам, что им делать с заработанной валютой? И почему ЦБ так уж озабочен состоянием российского валютного рынка? Ответ прост: потому что со времен Бориса Ельцина, который ликвидировал государственную валютную монополию, заменив ее обязательными продажами валюты на внутреннем рынке, мало что изменилось. Рубль был и остается неконвертируемым, а вся экономическая политика крутится вокруг доллара. Но тут уж ничего не может сделать ни президент, ни глава Центробанка.