Закон о лоббизме будет принят в России в самое ближайшее время. Об этом заявил депутат, член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный. Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов ответил на вопросы ведущей "Коммерсантъ FM" Светланы Токаревой.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
По словам Выборного, закон нужен, прежде всего, чтобы разграничить легальный лоббизм и криминальный. Многие ассоциируют понятие лоббизм с деятельностью людей, которые, имея доступ к представителям власти, добиваются от них нужных кому-то решений коррупционными методами.
— Нужен ли России закон о лоббизме, как вы считаете?
— Во-первых, закон нужен, во-вторых, его пытались применять уже с 1998 года. Еще есть, в конце концов, указ президента, который утверждает национальный план противодействия коррупции, и в этом плане четко записано, что закон должен быть.
— Да, но это, как вы правильно сказали, по сути, пятая попытка протащить закон через Госдуму, почему не проходит и какие нормы нужно закрепить?
— Дело в том, что есть целый рынок криминально-коррупционный, высокоорганизованный, который работает по принципу кэша, наличных, и всегда это рынку выгодно. Выходить из тени не хотят очень многие, поэтому есть очень большое противодействие этому закону, этому подходу. Я думаю, что это противодействие удастся сломать, и мы не с Выборным, со многими другими коллегами в рамках этого правительства уже подготовили позицию, и эта позиция, думаю, в осеннюю сессию будет внесена в Государственную думу.
— Кирилл Викторович, что именно вы изменили в этой редакции закона, потому что он проходит уже пятый раз, что сейчас иначе сделано?
— Там не совсем изменения закона, там изменен подход.
— В чем?
— Лоббизм есть везде, есть целые отрасли, например, сельское хозяйство должно лоббировать свои интересы. Конечно, потому что они зачастую сталкиваются с интересами, например, добывающих компаний.
— Да, безусловно.
— У нас сегодня принимается закон об изменении статуса земель сельхозназначения. И многие говорят, что этот закон написан в интересах этих самых добывающих компаний. Идет откровенный лоббизм, потому что сельхозкомпании, Минсельхоз говорят: "Ребята, нельзя трогать особо ценные земли". А добывающим компаниям выгодно, они ищут свою выгоду. Но это публичная история. История лоббизма должна быть публичной и понятной. А для этого мы говорим, что есть люди, которые заявляют себя лоббистами, так называемые лоббистские клубы, как это сделано в большинстве стран в Европе, в США.
— Авторы законопроекта ссылаются на западный опыт, на европейский, но хотелось бы понять, насколько именно такой формат приемлем для России?
— Он уже существует, есть легальный лоббизм, который происходит именно в процессе публичных неких историй, процедур, обсуждение законопроектов, экспертные оценки законопроектов, обмен официальными мнениями. Это легальный лоббизм.
— Он уже существует?
— Конечно, фактически он существует. Я только что привел примеры позиции, например, объединения фермеров, Минсельхоза, позиции по конкретному закону.
— И нужно закрепить это законодательно?
— Конечно, потому что это разграничение, когда люди официально, в том числе, эксперты, получают за это деньги, только теперь они будут получать официально, не нужно будет продумывать, как эти деньги легализовать и как вести эту деятельность, поэтому мы говорим. Но когда человек приходит и говорит: "Ты знаешь, вот тебе денежка, я хочу выиграть тендер — это не лоббизм, это взятка, откат". Мы хотим разграничить одну деятельность от другой.
— Как это будет действовать в законодательном поле? Если кто-то придет и предложит деньги — это уже лоббизм?
— Нет, это взятка. Вопрос в том, что если ты приходишь к должностному лицу, предлагаешь деньги за его деятельность, но в ущерб другим, именно в ущерб другим интересам, тогда это взятка. Это все четко определено Уголовным кодексом.
— А по закону как это будет, если будет принят соответствующий закон о лоббизме, как это будет происходить?
— Так и останется.
— В чем разница?
— Это вот уголовное преступление, взятки, останутся. А публичные процедуры просто будут официально называться лоббизмом, и тогда люди будут платить экспертам, а не должностным лицам, будут платить за это деньги — а почему нет? У нас сегодня Торгово-промышленная палата является лоббистом промышленников. "Опора России" тоже является лоббистом среднего бизнеса.
— Если раньше приходили определенные представители компаний или, допустим, руководители компаний куда-либо и предлагали деньги, в частности чтобы выиграть тендер, то сейчас он просто наймет специального человека, который будет этим заниматься?
— Нет, тендер — это частная история. Лоббизм — это немного другое. Еще раз говорю, лоббизм — это отстаивание интересов отрасли, может быть, больших компаний. Но это публичная процедура, она не закрытая.
— Тогда у меня возникает вопрос: где гарантия, что этот закон у нас будет работать эффективно, взвешенно и профессионально?
— Дело в том, что у нас уже есть опыт лоббизма, он уже работает. Вопрос в том, чтобы мыразграничили именно, когда люди нам говорят: "-- Вы знаете, мы лоббисты. Мы говорим: "Извините, вы взятки раздаете". — "Нет, мы лоббисты". Вот для того, чтобы четко"разграничить вот эту историю, мы и говорим об этом законе.
— Сейчас они обрастут официальным статусом и будут называться по-прежнему лоббистами, но на официальном уровне.
— Нет. Это невозможно, потому что для того, чтобы был лоббизм, должны быть публичные открытые процедуры. А, как правило, если человек приходит и говорит: "Я хочу публично, чтобы моя компания выиграла тендер". Мы говорим: "Извините, пожалуйста, это нарушение. Идите на тендер. Это публичная процедура, вы хотите ее нарушить в ущерб другим компаниям на этом рынке. Вы предоставляете некие финансовые средства — это подкуп, это взятка".