На угольном рынке страны с летними аукционами по продаже госпакетов "Кузнецкугля" и "Кузбассугля", скорее всего, завершится процесс создания угольно-металлургических холдингов. Между тем ажиотаж вокруг угля, скорее всего, спадет уже через два-три года: пока аппетиты металлургов превышают их инвестиционные возможности.
Угольная отрасль во всем мире считается традиционной "горячей точкой". На этом фоне российская угольная отрасль выглядит чуть ли не белой вороной. Производство в российских угольных компаниях медленно растет (по данным Минтопэнерго, добыча угля в России за первое полугодие 2001 года составила 128 млн т, что на 1,5% больше аналогичного периода 2000 года), а правительство завершает приватизацию крупнейших предприятий в отрасли. Казалось бы, ничто не предвещает резких перемен.
Между тем в российской угольной отрасли происходит процесс, который предвосхитил еще в 1997 году Анатолий Чубайс со своей идеей энергометаллургических компаний. Это объединение угольных и металлургических компаний под крылом единой группы собственников. В принципе идея "угольно-металлургического холдинга" не нова: исторически таким образом развивались все крупные европейские металлургические концерны, в том числе Thyssen и Krupp. В России же до 1998 года такая консолидация не была востребована: во-первых, рентабельность угольной отрасли была невысока; во-вторых, средств металлургам не хватало даже на собственные программы.
Тем не менее начиная с 1999 года металлурги начали проявлять к угольной отрасли повышенный интерес. Причин тут, по сути, три. Первая — с улучшением финансовой ситуации в РАО "ЕЭС России" угольный бизнес стал более прибыльным, а вексельные и бартерные схемы оплаты за топливо постепенно уходят в прошлое. Вторая — дефицит на рынке кокса, второго по важности после руды компонента доменного производства (к 1999 году начали сказываться выработка ресурса и моральное устаревание коксовых батарей как на металлургических комбинатах, так и на специализированных коксовых комбинатах). Третья причина — угроза увеличения в металлургической продукции доли электроэнергии. Для того чтобы регулировать расходы на энергетику, необходимо контролировать топливный сектор. "Угольные активы" оказались среди тех компаний ТЭКа, которые было наиболее легко прибрать к рукам. В результате на угольном рынке сформировалось как минимум три крупных альянса, в той или иной степени причастных к металлургической отрасли.
Первая группа — альянс структур Уральской горно-металлургической компании (УГМК) и "Евразхолдинга", контролирующих около 40% национального производства в черной металлургии. Компаниям удалось взять под контроль находившиеся на рынке акции "Кузнецкугля", ряд сибирских производителей угля (в том числе ОАО "ХК 'Кузбассразрезуголь'"); помимо этого они претендуют на приобретение контрольного пакета акций АО "Кузбассуголь", крупнейшего в стране производителя коксующихся углей. Впрочем, группа не монолитна. Так, компанию "Евразхолдинг", имеющую большее отношение к черной металлургии нежели к цветной, интересуют производители кокса, а владельца УГМК Искандера Махмудова более волнуют угли энергетические — в большой политической игре, которую ведет партнер УГМК, "Русский алюминий", контроль над топливом для РАО ЕЭС важнее кокса.
Вторая группа — альянс владельцев АО "Южный Кузбасс", кемеровского АО "Кокс" и АО "Мечел". "Кокс", перерабатывающий коксующиеся угли "Южного Кузбасса", и сама угольная компания начали процедуру слияния с "Мечелом", крупнейшим потребителем кокса в регионе. Интересы альянса весной 2001 года распространились на АО "Тулачермет", крупнейшего переработчика лома. Партнеры рассматривают возможность экспансии и на другие металлургические предприятия страны. Это необычный пример того, что "угольно-металлургический холдинг" строится по инициативе не металлургов, а угольщиков.
Третья группа — Угольно-энергетическая компания (УЭК) группы МДМ, которую в мае возглавил Олег Мисевра. Формально УЭК, объединившая "Востсибуголь", "Читауголь" и присматривающаяся к "Хакасуглю", не имеет к металлургам никакого отношения, однако под контролем "Группы МДМ" работают и производители труб, и Ковдорский ГОК — производитель концентрата для металлургов.
Под контролем уже оформившихся трех угольно-металлургических групп находится, по расчетам, до 45% российского производства угля, в том числе около 60% производства коксующегося угля (с продажей "Кузнецкугля" и "Кузбассугля" она возрастает до 85%). Готовы сформироваться и другие группы, которые, впрочем, вряд ли будут иметь единых владельцев. Так, АО "Северсталь" активно работает с крупнейшим региональным производителем угля — "Комиуглем".
Казалось бы, российские металлурги твердо выбрали для себя дорогу Thyssen. Тем не менее на этом пути их ожидают препятствия, которые являются серьезной проблемой уже сейчас.
Наиболее серьезная проблема угольно-металлургических групп — это дисбаланс интересов составляющих холдингов. Судя по всему, именно это обстоятельство вызвало примечательный комментарий пресс-службы "Евразхолдинга", опровергающий заявления гендиректора "ХК 'Кузбассразрезуголь'" Андрея Бокарева о совместном участии УГМК и "Евразхолдинга" в аукционе по госпакету акций "Кузнецкугля": "Мы вынуждены тесно взаимодействовать друг с другом по вопросам обеспечения энергоснабжения Западно-Сибирского и Кузнецкого металлургических комбинатов". Вынужденность сотрудничества объясняется просто: в "Евразхолдинге" воспринимают угольный бизнес как продолжение цепочки "уголь-кокс-чугун-сталь", тогда как УГМК интересует угольный бизнес как таковой.
Другая серьезная проблема — средне обеспеченные инвестициями металлурги вряд ли сейчас способны обеспечить масштабные инвестиции в реконструкцию угольных производств. Вероятно, именно это обстоятельство вынудило "Южный Кузбасс" приостановить процесс поглощения "Мечела". Исходно предполагалось, что структуры "Кокса" и "Южного Кузбасса" к осени приобретут 50% акций меткомбината. Однако в начале июля гендиректор "Мечела" Алексей Иванушкин заявил, что "партнеры купили 20% акций "Мечела" и на этом решили остановиться". Судя по всему, владельцы компаний Игорь Зюзин и Борис Зубицкий просто решили не переоценивать возможность вложений в бизнес "Мечела" — деньги по большому счету нужны не меньше шахтам "Южного Кузбасса" и коксовому производству "Кокса". Кстати, именно этим обстоятельством на "Северстали" неофициально объясняют нежелание компании "продавливать" в правительстве приватизацию угольных компаний Республики Коми. Впрочем, "Северсталь" выходит из положения проще: она помогает угольщикам заблокировать приватизацию.
Тем не менее пока большая часть металлургических компаний готова рассматривать возможность приобретения качественных угольных активов — несмотря на все минусы, преимущества контроля над "черным золотом" (гарантированные поставки топлива и кокса, контроль над энергетиками, возможность экспорта угля, дополнительные финансовые потоки) перевешивают. Скорее всего, экспансия металлургов в угольную отрасль уже в течение 2001-2002 годов сменится трезвым расчетом, за которым последует реструктуризация угольного хозяйства металлургических империй и, возможно, даже продажа части активов профессиональным управляющим компаниям угольного бизнеса.
Вероятно, именно поэтому крупные игроки на рынке торговли углем — группа РАТМ, Красноярская угольная компания, концерн "Белон" — к нынешнему оживлению в отрасли относятся спокойно. Там лучше других понимают: в конце концов металлургам придется оставить себе только самые необходимые угольные активы, оставив менее интересные проекты по добыче энергетических углей новым владельцам. По неофициальным расчетам, этот процесс начнется в 2003-2005 годах — когда металлурги вдоволь наиграются в Krupp и Thyssen.
ДМИТРИЙ ТАТАРИНОВ