Российские активы в Бельгии арестованы по иску ЮКОСа. По данным агентства "Интерфакс", это сделали судебные приставы во исполнение решения третейского суда в Гааге. Прошлым летом он удовлетворил иск компании, которая представляла интересы бывших акционеров ЮКОСа. Глава адвокатской компании "Трещев и партнеры" Александр Трещев ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Максима Митченкова.
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ / купить фото
Арестовано все российское государственное имущество и учреждения в Бельгии, кроме дипломатических представительств. В иске фигурирует сумма примерно в €1,65 млрд. Приставы уточнили, что истец сомневался в том, что получит эту сумму из-за "систематического отказа России исполнять вынесенные против нее судебные решения".
— Насколько такое решение обосновано?
— Это обычная процедура, я убежден, что с большинства тех активов, которые были арестованы, арест будет снят, потому что все эти решения можно обжаловать — это суверенное право любого государства, которое, конечно, будет реализовано. Но это показывает, как глубоко в этом случае готовы пойти и судебные приставы, и местные суды, куда обращаются представители ЮКОСа. Что я имею в виду: может быть создан опасный прецедент, что не только активы, которые не подлежат дипломатическому иммунитету, но и долги перед Российской Федерацией также пытаются взыскать судебные приставы. Это говорит о том, что как способ защиты государства это придание дипломатического иммунитета своим активам, которые находятся.
Но долги — это уже несколько другая история: можно гипотетически предположить, что завтра придут с судом и наложат арест на долги перед "Газпромом" или другими банками, в данном случае все зависит от возможностей представителей истцов, которые получили исполнительный лист, обязательный к исполнению. Но при этом надо также понимать, что исполнение является добровольным: никто не может физически заставить отобрать что-то или вести какие-то насильственные действия по отношению к суверенному государству. Считается, что государство, как честный человек, обязано платить по своим долгам, и если этого не происходит, принимаются меры гражданско-правового принуждения.
— Вы говорите, что подобное решение будет обжаловано, все активы, скорее всего, выведут из-под ареста?
— Большую часть.
— Это, получается, просто угрозы сейчас или нет?
— В данном случае это артобстрел, когда, не особо разобравшись, берут и накладывают арест на все, что есть, а потом начинается длительная судебная процедура, в ходе которой выясняется, что обладает иммунитетом, что не обладает, что принадлежит государству, что не принадлежит.
— Это мера давления, в любом случае?
— Конечно, это мера давления. Например, здания, которые принадлежат РПЦ. Церковь у нас отделена от государства, поэтому, конечно же, это помещение не будет изъято, но на данный момент оно арестовано. Поэтому это попало в сети, потом уже разбираются в отдельном порядке. В любом случае, это неопрятная, длительная и затратная процедура.
— А почему именно в Бельгии арестованы активы?
— Это может происходить в любой стране, где, как считает сторона, которой должны деньги, находится имущество, принадлежащее Российской Федерации либо компаниям, которые на 100% принадлежат этому государству. Сегодня это Бельгия, потому что в Бельгии есть активы, завтра это может быть Франция, Германия. Во всяком случае уже там адвокаты подали иски, просто еще суд не вынес решение, но иски поданы и в Америке, и во Франции, и в Германии, и, насколько мне известно, в ряде других стран.
— Также телеканал "Дождь", ссылаясь на заявления ЕСПЧ, говорит, что не связан арест активов в Бельгии с делом ЮКОСа, тогда с чем он может быть связан?
— В любом случае арест может быть связан лишь с исполнением какого-то вступившего в силу судебного решения. Я не помню, чтобы были какие-то иные судебные решения на аналогичные суммы. Я не думаю, что этот арест был по делу ЮКОСа по поводу 50 млрд и решения Гаагского трибунала. Скорее всего, это связано с судом, по сумме это связано с решением Суда по правам человека, потому что аналогичная сумма фигурировала в том иске и в судебном решении.
— Может Россия какие-то ответные меры принять и какие-то другие активы начать сама арестовывать?
— Конечно, может. Но иногда поздно делать это после того, как какие-то вещи уже произошли. Мы не раз, в том числе и с вашей радиостанцией, говорили о том, что все это нужно делать преждевременно, до того, как клюнул петух. Потому что в данном случае, когда механизм уже запущен, все это гораздо тяжелее сделать, потому что, конечно же, это происходит на основании решения местных судов того государства, где эти активы предлагают к аресту.
Суд разбирается и смотрит, добросовестно ли государство, не пытается ли оно избирать ответственность, и судья выносит решения исходя из добросовестности. Если сейчас там что-то будет сделано, то сомнительность будет очевидна во многих вещах, поэтому надо всегда действовать своевременно, не доводя до ситуации, когда уже приходится разбираться с арестованным имуществом. Впрочем, это не лишает российскую сторону права обжаловать это решение и доказать, что то имущество, которое было арестовано, не принадлежит России, а является чьей-то частной собственностью, либо арестованные активы обладают дипломатическим иммунитетом.
— Какие-то еще пути воздействия на Россию есть у Европы?
— Есть. Например, как я сказал, главный принцип, который определяется, — государство, как человек, считается честным, если исполняет. Если не исполняет, то тогда, конечно, это очень плохо, и все международные соглашения могут быть пересмотрены. Деньги для Российской Федерации становятся дороже, и в любом случае изоляционные механизмы, которые будут включены, будут стоить порой дороже, чем неисполненные судебные решения.