Запретить условное наказание для коррупционеров предлагают в Совете федерации. С такой инициативой выступил зампред комитета по конституционному законодательству верхней палаты парламента Константин Добрынин. В прямом эфире "Коммерсантъ FM" он ответил на вопросы ведущего радио новостей Марата Кашина.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ / купить фото
По словам Константина Добрынина, сейчас около половине осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления с использованием служебного положения назначают условный срок. Сенатор уверен, что подобная практика не соответствует принципу неотвратимости наказания.
— На ваш взгляд, условное наказание не пугает коррупционеров? По сути, формально они осуждены, признаны виновными, их репутация подмочена, и тем не менее?
— Для того чтобы вообще бороться с коррупцией, иногда полезно вспоминать теорию уголовного права, все те предметы, которые кто-то из юристов изучать должен был, кто-то, наверное, не изучал. Например, есть такая замечательная наука — криминология, и для того, чтобы понять, как бороться с коррупцией, надо понять криминологические особенности, которые связаны с субъектами таких преступлений, то есть с преступниками.
Основная особенность этих субъектов заключается в том, что коррупция — это элитно-властная преступность, мы прекрасно понимаем, что положение коррупционера достаточно высокое. И когда мы начинаем смотреть портрет коррупционера, так называемого белого воротничка, мы видим следующие вещи: это, как правило, люди обоих полов, старше 30 лет, у них у всех высшее образование, они семейные люди, у них есть постоянное место жительства, место работы, у многих есть иждивенцы, они не имеют алкогольной, наркотической зависимости, у всех положительные характеристики по месту жительства и работы. Они не склонны к нарушению общественного порядка, и, как следствие, уровень рецидива в таких преступлениях крайне низок.
Соответственно, с учетом широкой совокупности смягчающих обстоятельств, эти лица могут считаться исправимыми без реального отбытия наказания, поэтому суд делает то, что ему положено делать в соответствии с Уголовным кодексом, — суд назначает то наказание, которое он должен назначить с учетом характеристики личности преступника.
Поэтому есть статья 73 в Уголовном кодексе, она говорит об условном осуждении и о тех случаях, когда условное осуждение не назначается. Я полагаю возможным дополнить эту статью еще одним пунктом, понятно, что текст может быть немножко скорректирован, но он будет звучать так: оно не будет назначаться при совершении тяжкого или особо тяжкого преступления должностным лицом с использованием своего служебного положения. С этого момента потенциальный или реальный коррупционер будет знать, что срок будет реальным, вот и все. А вы знаете, для такого человека, понимая его криминологические особенности личности, даже месяц нахождения в местах реального лишения свободы — это совершенно другой коленкор.
— Месяц колонии и условный срок для таких людей — очень значительная разница?
— Конечно. А когда кто-то говорит: "Ладно, у них миллиарды, миллионы, они посидят три года", хочется сказать: "Коллеги, вы, наверное, никогда просто не изучали, что это такое, что это за мир, вы, наверное, там никогда не были, не смотрели". Любому человеку находиться в местах лишения свободы вообще не нужно, это ужас. Поэтому, если мы хотим бороться с коррупцией не такими "бульдозерными" юридическими принципами, которые некоторые коллеги предлагают, а принципом "юридического скальпеля" — это будет намного правильнее и успешнее.
— А какие коррупционные преступления сейчас относятся к категории тяжких и особо тяжких преступлений, мы ведь их сейчас обсуждаем, правильно?
— Мы очевидные вещи говорим, мы говорим о взяточничестве, в первую очередь, это то, что сейчас наиболее актуально. Вы знаете, что я сделал? Когда задумался об этой проблематике, я решил спросить статистику Верховного суда. Мне просто было интересно — я ошибаюсь, наука ошибается, или на самом деле все в порядке? Когда я смотрел статистику, она была очень любопытной: там, по-моему, за 2012-2013 годы количество осужденных лиц, приговоренных к реальному лишению свободы, составляло от 30 до 70% от общего числа.
— Как вы считаете, может ли тот, кто полностью возместил ущерб, рассчитывать на условное наказание?
— Очень важно понимать, что наказание должно быть неотвратимым, и наказание не должно превращаться в откуп. Наказание не может быть смешным. При этом оно должно быть минимально достаточным за такую категорию преступлений. Я считаю, что условное наказание назначать не следует, тем более, возможность полного возмещения — это, конечно, хорошо, но это должно учитываться с точки зрения возможного условно-досрочного освобождения человека, чтобы мы видели, что преступник раскаялся.
— Полное возмещение ущерба плюс реальный срок — такое ваше условие? Вы были "за" или "против" введения стократных штрафов за взятки? Это, по-моему, была идея Дмитрия Медведева, она потом подвергалась критике неоднократно.
— Я считаю, что это, конечно, плюс, но это не то, что может победить коррупцию. Здесь нужны очень точные и небольшие иногда изменения, ювелирные, которые не сразу, но постепенно ситуацию изменят. Такой путь просвещения начнется у коррупционеров, они будут знать, что условного срока не будет. Тогда они будут понимать, что им не стократные штрафы грозят, а реальное заключение.