Елена Панфилова об указе президента засекретить данные о потерях в мирное время: "Я отношусь к этому плохо, но именно, наверное, прежде всего, в силу эмоционального восприятия. Я из того поколения московских детей, у которых одноклассники стали возвращаться в цинковых гробах из Афганистана. Мужчины пишут заявления, а гробы цинковые принимаем мы, женщины. История про то, что потом пытаться узнать, почему могила безымянная... Одно предопределяет другое. Поверьте мне, если начнут засекречивать потери, то могилы не будут героическими. Они станут героическими только потом. Почему не назвать его "о потерях в спецоперациях"? "Потери в мирное время" звучит дико. Не надо называть "в мирное время". Очень много расплывчатых формулировок. Давайте называть вещи своими именами".
О законе о нежелательных организациях: "Страна может иметь на своей территории нежелательные организации. Закон имел бы место, если бы он подробно описывал, что такое нежелательные организации, если бы я там прочла, что это, например, организации-вербовщики волонтеров в ИГИЛ, которых масса носится по Северному Кавказу, которые регулярно всплывают тут и там, вербуя будущих бойцов "Исламского государства" среди неблагополучных слоев населения. Отличная тема, если это будет прописано. С нами автор закона влетел по полной программе. Мало того, что то, что у него на слуху, — это российская организация. Включить в этот список российскую Transparency International невозможно. Может быть, он имел в виду международную организацию, но тут все еще смешнее: это не штаб-квартира, это конфедерация 101 независимой организации по всему миру и 34 членов".