Они из нынешнего

Пытаясь максимально актуализировать подвиг молодогвардейцев, авторы сериала "Молодая гвардия" стали заложниками современных идеологических установок и мифов

Андрей Архангельский

Тема "Молодой гвардии" в СССР относилась к числу сакральных, и можно понять, почему: юные люди, принявшие смерть во имя государства,— священная тема почти для любой культуры. Та же степень сакральности сопровождала почти все истории детей-партизан. Минимальное отклонение от официальной версии было неприемлемо, на эту тему вообще лучше было не думать. Внешняя и внутренняя цензура привела к обратному результату: к выхолащиванию личного отношения, сочувствия и даже цинизму. В то же время в 1980-1990-е, когда мифы разоблачались, подлинные подвиги от этого ничуть не померкли и даже обрели новую жизнь.

Сериал также оказался зависим от этой сакральности, хотя поначалу заметна попытка показать историю на основе уже новых фактов, как в случае с оклеветанным и затем реабилитированным в 1959 году комиссаром "Молодой гвардии" Виктором Третьякевичем (в исполнении Никиты Тезина). Для этого и был приглашен молодой режиссер Леонид Пляскин — именно чтобы отойти от советского мифа и по возможности сделать эту историю "близкой, понятной, современной". Нетипичны для патриотики самостоятельные, по сути, музыкальные номера (в исполнении актрисы Екатерины Шпицы в роли Любови Шевцовой). В изображении некоторых врагов режиссер ориентируется на постмодернистские образцы, чуть ли не на Тарантино и его "Бесславных ублюдков" (образ немецкого офицера Ренатуса в исполнении Алексея Верткова). Но остальные враги, немцы и полицаи, все равно выглядят привычно анекдотично. Показывать врагов недалекими и глупыми, истериками и пьяницами — практика советского кино, тоже своего рода канон. Это вредит самому фильму, снижает его трагедийный накал: если враги идиоты, тогда почему борьба с ними стоила такого количества жертв?.. Кстати, стоит отметить, что сериал не избегает болезненной этической темы, которую обычно обходило советское кино: после каждого нападения партизан нацисты практиковали расстрелы мирных жителей. Эту моральную дилемму герои, по крайне мере, вынуждены решать для себя, что придает истории дополнительную трагедийность.

Сериал тавтологичен в "житейской части" героев, за счет которых авторы традиционно заполняют пустоты, а также за счет "историй любви", без которых не обходится ни одно современное российское многосерийное кино. Все это делается для того, чтобы именно уйти от советской иконописности, показать, что "они живые люди". Но как только автор доходит до изображения борьбы, тут повествование цепенеет: поднятый кулак, "мы будем бороться", "прошу голосовать", "ведь мы умираем за родину" — люди превращаются в машины.

Вечная проблема русского сериала — мотивация героев — решена, но странным образом. С одной стороны, все вроде понятно: массовые казни земляков, партизан, пленных красноармейцев — все это является достаточным мотивом для борьбы, это месть за убитых и замученных. Но почему-то авторы решили мотив удвоить, то есть доказать, что естественная ненависть к врагу автоматически означает еще и беззаветную любовь к советской власти. Отсюда эти постоянные идеологические заклинания из уст 17-18-летних. В советское время они были объяснимы и даже органичны, но сейчас нуждаются в доказательствах именно художественными средствами. Иначе возникает противоречие. Вот Сергей Тюленин (Юрий Борисов) выведен в сериале таким разбитным, себе на уме, дворовым хулиганом (из которых вырастают герои) — и этому веришь до тех пор, пока он не начинает произносить лозунги: это противоречит образу, созданному самими же авторами сериала (кстати, именно с его уст слетает имя Сталина во время пыток; это теперь негласное соревнование между телеканалами — кто ловчее упомянет имя вождя).

Многие отметили жанровый разнобой картины — трагедия местами превращается в комедию и чуть ли не оперетту ("Прошу вас дослушать, господин полковник. В конце номера вас ожидает сюрприз"). Как уже было сказано, в каких-то ключевых моментах авторы вынуждены следовать классическому советскому канону. В других случаях — уже новому. Речь идет о так называемой актуализации, привязке к современности. По определенным словам и репликам зритель должен неизбежно узнавать в героях и во врагах прошлого нынешние идеологические противостояния. То, что история происходит на Донбассе, в Краснодоне, сегодня автоматически усиливает этот эффект. Авторы воспользовались этим в полном мере в соответствии со своими убеждениями и вкусами. Так, текст листовок, которые печатают молодогвардейцы, почему-то начинается со слов "Люди русские!" (Как это сочетается с принципами интернационализма?.. Среди самих молодогвардейцев были представители десятка национальностей, и их листовки начинались со слов "Дорогие товарищи краснодонцы, колхозники, земляки" и т.д.)

"Мне бы в Европу... Да фрау приличную... Чтобы публика благородная" — эта фраза вложена в уста, вероятно, самого отвратительного персонажа, садиста Соликовского (про Европу он не может забыть, даже пытая молодогвардейцев). Интеллигент, учитель, на вопрос молодогвардейца: "С каких пор вы на стороне фашистов?" — отвечает: "Я на стороне мира, Витенька. Слава богу, что закончилось кровопролитие... Ну а жизнь при новой власти, может, будет лучше прежней..." Дальше станет понятно, как жестоко заблуждался интеллигент: его расстреляют из танка. Мать Олега Кошевого говорит: "Да я любой власти готова служить! Лишь бы с тобой все было в порядке, сынок". Вот девушка Кошевого говорит: "Война это плохо, конечно. Но зато с приходом немцев столько вещей новых появилось... Кинотеатр скоро откроют... Платье вот сшила по выкройкам из немецкого журнала" — и мы понимаем опять-таки, в чей огород это камешек: тех, кто "за тряпки готов продать родину". Таких реплик по сериалу рассыпано десяток. Мы без труда узнаем, кому они адресованы.

Авторы дают нам понять, что "позиция мира" на войне является предательской. Мотив "на войне не бывает нейтральных позиций" всплывает несколько раз, например в случае с инженером Гопфом. Он не солдат и в каком-то смысле даже хороший человек, но должен быть уничтожен по законам войны. Что и создает известную моральную коллизию в истории с Олегом Кошевым (Вячеслав Чепурченко), которому поручено этого инженера — благоволящего юному подпольщику — взорвать.

Эта манера — вставлять "злободневные" реплики и намеки в уста отрицательных персонажей — была и раньше, но не в военном кино. Военное кино стояло слишком высоко, чтобы сводить с кем-то там счеты. Теперь все стало гораздо демократичнее. Цель такой актуализации в глобальном смысле — внушить, что мир по-прежнему делится на "своих" и "чужих", что противостояние "продолжается" (между кем и кем?), и записать сомневающихся в пособников врагов. Авторы — и это уже стало нормой — ставят знак равенства между жесточайшей войной на выживание и современным ценностным конфликтом.

С одной стороны, вряд ли для массовой аудитории это так уже и важно. С другой стороны, эти аналогии "на злобу дня" — лишний раз пнуть "Европу", "либеральную интеллигенцию" — унижают, собственно, сам подвиг молодогвардейцев. Поскольку кто-кто, а они уж точно в тот момент не думали о Европе или об интеллигенции. Эти "находки" как раз не помогают патриотизму, а вредят ему. Странным образом там, где говорят про защиту от фальсификаций и насильно страхуют от мнимых оскорблений, там-то как раз и получаются оскорбление и фальсификация.