Компания «Башнефть», вернувшаяся в декабре прошлого года под контроль государства, не планирует пересматривать свою стратегию и дивидендную политику. Ее топ-менеджмент уверен, что технически компания готова к SPO. О первых месяцах работы в качестве госкомпании и о ее перспективах — в интервью BG с президентом «Башнефти» Александром Корсиком.
Президент «Башнефти» Александр Корсик
Фото: Айбулат Акбутин
Business Guide: Александр Леонидович, первый квартал «Башнефть» отработала как госкомпания. Как возвращение в госсобственность отразилось на ее работе?
Александр Корсик: Ключевое слово все-таки не «государственная», а «компания», в которой государство владеет контрольным пакетом. А любая компания, вне зависимости от того, кто является ее мажоритарным акционером, всегда работает для достижения одних и тех же целей — это дивиденды и долгосрочное развитие. Поэтому мы сегодня работаем точно так же, как работали, глобально ничего не изменилось.
BG: Каковы финансовые показатели «Башнефти» в первом квартале?
А.К.: Мы планируем раскрыть эти финансовые результаты в июне. Сегодня известны производственные показатели первого квартала: по сравнению с первыми тремя месяцами прошлого года добыча выросла на 14,4% — до 4,7 млн тонн, на зрелых месторождениях рост составил 4,7%. Объем переработки — тоже около 4,7 млн тонн. Выпуск бензина увеличился на 5%, дизельного топлива — на 5,5%, при этом стандарту «Евро-5» соответствовали свыше 83% бензинов и почти 100% дизтоплива.
BG: Поставлены ли перед компанией какие-то особые задачи на этот год?
А.К.: Ничего того, что не соответствовало бы стратегии компании.
BG: Будет ли эта стратегия корректироваться?
А.К.: Я считаю, у нас вполне достойная стратегия, нацеленная на достижение достаточно амбициозных целей. Безусловно, стратегия каждый год актуализируется, что обусловлено конкретной экономической ситуацией и новыми событиями на рынке. Но наши базовые ориентиры остаются прежними: мы по-прежнему намерены поддерживать добычу в Башкирии, на наших зрелых месторождениях. Будем активно развивать два относительно новых крупных актива — месторождения имени Требса и Титова в Ненецком автономном округе и «Бурнефтегаз» в Западной Сибири. У нас обширная программа геологоразведки в Башкирии, которая, надеюсь, позволит нам как минимум удерживать в республике существующий уровень добычи на протяжении достаточно длительного времени. Есть программа геологоразведки в Ненецком округе и в Западной Сибири. Ну и, конечно, мы продолжим модернизацию наших заводов. Первую часть модернизации, связанную с переходом на «Евро-5», мы уже завершили. Остается вторая часть, которая нацелена на то, чтобы уйти от выпуска дешевых темных нефтепродуктов — мы хотим к 2019 году прекратить выпуск мазута и вакуумного газойля. Наконец, мы по-прежнему нацелены на расширение собственной розничной сети. К сожалению, в этом году из-за ситуации на рынке мы временно отказались от приобретений новых сетей АЗС, но в долгосрочной стратегии эта задача сохраняется.
BG: Какую реакцию вызвал у миноритариев возврат контроля в «Башнефти» государству?
А.К.: Миноритарии хорошо понимают, что происходит в компании, потому что мы с ними регулярно общаемся. В частности, они понимают, что не будет радикальных изменений, что «Башнефть» намерена развиваться и по-прежнему платить те дивиденды, которые может себе позволить в зависимости от экономической ситуации. Если вы посмотрите на динамику курса акций «Башнефти», то увидите, что, начиная с момента смены основного акционера компании в декабре прошлого года, наши ценные бумаги подорожали в два раза. Это и есть реакция миноритарных акционеров. Значит, они верят в компанию, в ее менеджмент, в то, что новый совет директоров профессионален и работает грамотно.
BG: Предварительно объявленный размер дивидендов за прошлый год — около 20 млрд рублей — это окончательная цифра или она может измениться?
А.К.: По этому вопросу в ближайшее время должна быть директива правительства России и соответствующее решение совета директоров. Но 20 млрд рублей — это сумма, которую, как считает менеджмент, компания может выплатить акционерам в этом году.
BG: В следующие годы, по вашим прогнозам, может сохраниться аналогичный уровень выплат?
А.К.: Компании с доминирующим участием государства должны выплачивать дивиденды в размере не менее 25% чистой прибыли. Это минимум, который «Башнефть» будет платить. Задача-максимум — платить как можно больше, но не в ущерб будущему развитию компании и ее финансовой стабильности.
BG: Какой будет в этом году кредитная политика «Башнефти»?
А.К.: Стоимость денег выросла существенно. Привлечь финансовые ресурсы по приемлемым ставкам сегодня крайне тяжело. Поэтому мы не рассчитываем на какие-то серьезные дополнительные заимствования и ориентируемся на собственный денежный поток, за счет которого и будем жить в этом году.
BG: Для «Башнефти» как для госкомпании банками не было сделано исключения? Может быть, для вас деньги подорожали не так, как для других?
А.К.: Точно так же. Банкам все равно, частная компания или государственная.
BG: Насколько месторождения «Бурнефтегаза», Требса и Титова позволили в прошлом году нарастить добычу «Башнефти»?
А.К.: В целом в 2014 году мы увеличили добычу на 10,8% — до 17,8 млн тонн. Из них «Бурнефтегаз» добыл 665 тыс. тонн. В этом году этот показатель планируется увеличить до 1,5 млн тонн. На месторождениях Требса и Титова в 2014 году мы добыли 828 тыс. тонн. В этом году планируем добыть в Ненецком округе около 1,2 млн тонн. Добыча растет и на Требса и Титова, и в «Бурнефтегазе», но главное, что в прошлом году мы нарастили добычу на наших зрелых месторождениях в Башкирии на 3,9%. Это очень хороший результат.
BG: Это благодаря чему?
А.К.: Благодаря тому, что мы правильно разрабатываем месторождения, используем современные технологии, создали очень сильный коллектив геологов и разработчиков. В результате на месторождениях в Башкирии, некоторые из которых разрабатываются на протяжении 80 лет, мы по-прежнему способны наращивать добычу.
BG: Планируете в этом году покупать новые месторождения?
А.К.: Мы постоянно смотрим на все активы, которые появляются на рынке, но в планах этого года приобретений пока нет. Мы исходим из того, что сегодня нам вряд ли удастся привлечь на эти цели дополнительные финансовые ресурсы за разумную стоимость.
BG: Сформированный в марте новый совет директоров, на ваш взгляд, достаточно компетентен, чтобы принимать важные для компании решения?
А.К.: Я считаю, это более чем профессиональный совет директоров.
BG: Насколько представители Башкирии в совете владеют ситуацией в компании и могут быть ей полезны?
А.К.: И Рустэм Хабибович Марданов, и Евгений Александрович Гурьев — очень профессиональные люди, хорошо понимающие как республику, так и бизнес. Безусловно, они очень полезны в совете и активно работают.
BG: Как продвигается иракский контракт «Башнефти»?
А.К.: Проект идет по плану. Были опасения в связи с последними событиями в Ираке, но они нас не затронули. В январе этого года мы завершили трехмерную сейсмику, сейчас занимаемся обработкой и интерпретацией сейсмических данных. На их основании будет построена сейсмогеологическая модель для выделения перспективных объектов на поиски нефти и газа. Поисковое бурение планируем начать в конце 2016 года. В успехе проекта мы не сомневаемся.
BG: В Ираке работают сотрудники «Башнефти»?
А.К.: В основном там работают подрядчики. Наши сотрудники приезжают только в командировки, решают вопросы и уезжают.
BG: Идеи IPO или SPO «Башнефти», к которым шла компания до смены контролирующего акционера,— это уже из области фантастики?
А.К.: Я бы не сказал, что это фантастика. Если вы посмотрите, как меняется цена акций «Башнефти», то увидите, что компания технически готова повторить то упражнение, к которому готовилась в прошлом году. Примет ли государство решение об SPO «Башнефти» и когда, не знаю, но в перспективе, думаю, это возможно.
BG: Вслед за запретом главам регионов именоваться президентами по стране прокатилась волна переименований также и не политических президентских должностей. Вашу должность не планируется переименовать?
А.К.: Мне все равно как называться: президентом или генеральным директором. Это не имеет содержательного значения. Если акционер решит, что надо называться по-другому, значит, буду называться по-другому.
BG: Пару лет назад, когда принималось решение об установке датчиков выбросов заводов «Башнефти» в Уфе, вы говорили, что уверены в том, что загрязняют атмосферу в городе не они, а другие предприятия уфимской промзоны… Показания датчиков подтверждают эту версию?
А.К.: Я никогда не утверждал, что наши нефтеперерабатывающие заводы не загрязняют воздух. Конечно, как любое производство они наносят ущерб окружающей среде. Вопрос в том, какова степень этого воздействия. Датчики показывают, что не такая большая, как, казалось, могла бы быть. Надо понимать, что мы унаследовали копившиеся десятилетиями экологические проблемы, и чтобы исправить ситуацию, потребуется еще немало времени. У нас есть масштабная программа по снижению негативного влияния наших производств на окружающую среду. Руководство республики знает об этой программе, мы постоянно обсуждаем ход ее выполнения.
Сказать, что у нас все плохо, не могу: отнюдь не все плохо, возможно, даже лучше, чем у других. Сказать, что идеально, тоже не могу. Потому что есть над чем работать. Думаю, совместными усилиями мы придем к ситуации, когда жители Уфы не будут жаловаться на наши заводы. К слову, число таких жалоб в прошлом году уже снизилось на 30%.
BG: В этом году среди социальных обязательств вроде реконструкции гостиницы «Башкортостан» у «Башнефти» появилось еще одно — хоккейный клуб «Салават Юлаев». Ожидаемое мнение: на госкомпанию можно «навешивать» больше социальных проектов. Транслируются ли вам эти пожелания, и как вы на них реагируете?
А.К.: К сожалению, действительно распространено мнение, что госкомпания должна заниматься всем. Но не надо забывать аксиому: компания работает в первую очередь для своих акционеров. В идеальном мире, в теории, не должно было быть ни «Салавата Юлаева», ни программы благотворительности. Но компания ведь не живет в вакууме. Мы работаем в республике, и совершенно очевидно, что должны думать о проблемах, которые здесь существуют, думать о том, чтобы у людей было хорошее настроение. «Салават Юлаев» — это прежде всего хорошее настроение. Это то, что люди любят. И в той конкретной ситуации, когда фонд «Урал» перестал финансировать «Салават», наверное, другого выхода не было. Это было решение совета директоров «Башнефти», которое я как член совета поддержал и которое рекомендовал принять. Считаю, это было правильное решение. Если говорить о том, что мы будем брать на себя огромное, невероятное количество других проектов, — такого быть не должно, потому что тогда компания перестанет выполнять свою главную функцию — создавать стоимость для акционеров. Но, безусловно, такие важные вещи как «Салават Юлаев», программы благотворительности, должны сохраниться.
BG: Вам дали какой-то список, что еще помимо «Салавата» вы могли бы поддержать?
А.К.: У нас по-прежнему существует большая программа благотворительности в республике. Сейчас с правительством Башкирии согласуется список проектов на этот год, на которые мы готовы выделить финансирование.
BG: Одним из первых решений «Башнефти» после передачи контроля государству стало снижение розничных цен на бензин. Весь прошлый год они росли. Это было политическое решение?
А.К.: Это было экономическое решение. Политических решений никто меня принимать не просил.
BG: Ваши отношения с руководством Башкирии с прошлого года стали ближе или остались такими же?
А.К.: С Рустэмом Закиевичем Хамитовым мы общаемся регулярно на протяжении последних лет. Я считаю, это правильный способ взаимодействия между компанией — основным налогоплательщиком республики и руководителем региона. Наверное, в этом году мы стали общаться еще чаще. Обычно обсуждаем планы «Башнефти», социальные программы, какие-то конкретные ситуации.
BG: Проект развития Объединенной нефтехимической компании в прежнем варианте свернут. Есть ли план «Б» — как развивать «Уфаоргсинтез» и другие активы нефтехимии, вернувшиеся в Башнефть?
А.К.: В прежнем виде проект действительно свернут. Идеи, которые прорабатывала ОНК, сегодня не очень эффективны с экономической точки зрения. Тем не менее, развитие нефтехимии продолжается. У нас есть набор небольших проектов, который позволяет повысить эффективность действующего производства. Появятся более глобальные идеи — мы их рассмотрим.
BG: Но нефтехимия будет развиваться как обособленное направление?
А.К.: Пока она будет развиваться как одно из направлений деятельности «Башнефти».
BG: Решения, принятые «Башнефтью» прежде, например, о выводе за периметр компании сервисных активов, не критикуются новым советом директоров?
А.К.: Я такой критики не слышал. Но такие сомнения есть всегда, потому что существует два пути развития нефтесервисов — вне компании или в ее периметре. Есть успешные примеры и того, и другого подхода. Но в целом в мировой практике в подавляющем большинстве случаев выбор делается в пользу внешних подрядчиков. Для «Башнефти», считаю, вывод нефтесервисных предприятий был правильным решением.
BG: Тогда в чем причина возврата в состав «Башнефти» одной из сервисных компаний — Янаульского управления «Нефтестроймонтаж»?
А.К.: Компании «Таргин» это предприятие было не очень интересно, а для нас оно — крайне важное, потому что других строителей подобного уровня, способных выполнять такой объем работ, в данный момент в республике нет. Мы с удовольствием взяли их обратно.
BG: Контрактная политика в части поставки оборудования, технологий «Башнефти» из-за санкций была пересмотрена? Потребовало ли это переориентации на локальных поставщиков?
А.К.: Мы пока не ощутили в этой сфере каких-то серьезных трудностей для себя, хотя исходим из того, что такие проблемы могут появиться. У нас есть достаточно детальный план, где, что и когда мы хотим покупать. Многие элементы этого плана связаны с тем, что мы смотрим на российских поставщиков. При этом у нас абсолютно четкое понимание: продукцию плохого качества или по завышенным ценам мы покупать не будем. Но есть вполне достойные российские поставщики, на которых мы все больше ориентируемся.
BG: В объеме закупаемого «Башнефтью» оборудования в последние годы какова была доля российского производителя?
А.К.: Если говорить о стоимости, то это около 80% того, что мы приобретаем. Думаю, что в ближайшие годы эта доля будет увеличиваться.
BG: Есть такой стереотип, что кадровую политику и стратегию в госкомпаниях определяет не эффективность, а личные знакомства, родственные связи. Были ли уже такие «поползновения» после смены контролирующего акционера?
А.К.: Безусловно, основной акционер во многом определяет кадровую политику, и никакие назначения на серьезные позиции не проходят без его активного участия в этом процессе. Но если вы посмотрите на решения последнего совета директоров, то все рекомендованные мною топ-менеджеры были назначены на свои посты. Есть простой принцип: в компании все равно за все отвечает руководитель. Если руководителю навязывают подчиненных, и он не может в этой ситуации управлять компанией так, как должен управлять, у руководителя есть очень простой выход: выход на улицу. Есть еще репутация. Кто-то готов пожертвовать своей репутацией, отношением к делу, кто-то — нет. Я надеюсь, у нас такой ситуации не будет. Пока по крайней мере не было.
BG: Большинство промпредприятий в регионе в прошлом году провели сокращения персонала — на 10-30%. Были ли сокращения в «Башнефти»?
А.К.: У нас сокращений не было. Мы на протяжении ряда лет занимались оптимизацией структуры и численности. Сегодня у нас работает столько людей, сколько нам нужно. Планов сокращать людей в этом году тоже нет, если на рынке не произойдет чего-то сверхъестественного. Но я считаю, все сверхъестественное уже произошло. Надеюсь, хуже не будет.
BG: Не собираетесь сокращать зарплаты?
А.К.: Не собираемся повышать зарплаты начальникам, и если все будет идти, как идет, будем увеличивать зарплаты рабочим. Не всем одинаково — в зависимости от того, насколько текущие вознаграждения соответствуют рынку.
BG: Александр Леонидович, наше интервью выйдет накануне выставки «Газ. Нефть. Технологии». Ходите ли вы на нее?
А.К.: Да, хожу. Во-первых, сама выставка интересна. Во-вторых, там собираются люди, которые занимаются одним и тем же делом. С ними приятно, интересно и очень полезно пообщаться.