«Есть „красные флажки“, которые нельзя переходить ни при каких обстоятельствах»

— Сколько все-таки кампаний пройдет в сентябре в регионе? Вам когда-нибудь приходилось руководить процессом такого масштаба?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 3

Мы понимаем, что активность партий будет более высокая, а полемика – очень острая

Фото: Коммерсантъ / Кирилл Кухмарь

Если смотреть на проблему несколько философски, то, наверное, мы все еще несвободны

Фото: Коммерсантъ / Кирилл Кухмарь

Все участники избирательного процесса всегда заинтересованы в честном арбитре

Фото: Коммерсантъ / Кирилл Кухмарь

— До того как в апреле были внесены поправки в областное законодательство о местном самоуправлении, речь шла о проведении 804 кампаний. Теперь, когда отменены прямые выборы глав большинства муниципалитетов, мы ожидаем 476 кампаний, в ходе которых будет замещаться 5 181 мандат. Основными можно считать выборы законодательного собрания Новосибирской области и городского совета Новосибирска, с учетом перехода последнего на смешанную систему.

Такой масштаб в нашей практике впервые, и он усложняет задачу. Мы не формируем окружные избирательные комиссии — это просто невозможно. Найти такое огромное количество людей, которые работали бы на уровне окружных комиссий, очень сложно. Людей не хватает, имеет место профессиональный кадровый голод. Вместе с тем территориальные избирательные комиссии наиболее опытные, неоднократно участвовавшие в выборах разного уровня. Поэтому мы приняли решение о возложении полномочий окружных избирательных комиссий на территориальные. Все 44 территориальные комиссии будут выполнять полномочия окружных. Та подготовительная работа, которую мы сейчас проводим, позволяет с определенным оптимизмом ожидать, что территориальные комиссии справятся. Они будут привлекать юристов, делопроизводителей и других специалистов, чтобы выполнить необходимый объем работ. Мы сейчас полностью погружаемся в методическое обеспечение избирательных комиссий всех уровней. В мае занимаемся обучением, в том числе избирательных комиссий муниципальных образований, планируем несколько стажировок. Предстоит, в частности, двухдневное совещание с руководителями территориальных избирательных комиссий, куда мы вызываем председателей, их заместителей и секретарей, независимо от того, находятся они в штате комиссий или нет. А в начале июня, когда будет принято решение о назначении выборов, проведем совещание с участием всех государственных органов, как всегда мы это делаем на старте кампании. Также планируем провести семинар-совещание с региональными политическими партиями.

— Так, может быть, один день голосования в году — это не самое оптимальное решение?

— Раньше было два дня голосования в году — второе воскресенье октября и второе воскресенье марта. Установление одного дня, конечно, усложняет задачу для избирателей и организаторов выборов. В городе Новосибирске, например, они получат четыре бюллетеня. А в некоторых муниципалитетах даже пять: два бюллетеня для выборов депутатов заксобрания; если действует смешанная система выборов на уровне районного совета, то еще два; и плюс бюллетень для выборов депутата поселенческого уровня. Да, это непростая задача для избирателя.

Есть разные точки зрения по этому поводу. Для меня как для организатора выборов один день для голосования в году — это не совсем удобно. Тем более что это осень, время уборки урожая. Мы уже сталкивались с этим на выборах губернатора в 2014 году, особенно в районах, которые граничат с Казахстаном и Омской областью. Там люди уезжают на уборку урожая, не успевая проголосовать досрочно. Студенты, которые уезжают на учебу, тоже не всегда могут воспользоваться правом на досрочное голосование. Многие еще не вернулись из отпусков. На мой взгляд, два дня голосования в году — это было удобнее. Но нам законодатель определил один, и мы, как правоприменители, работаем в этих условиях. Хотя я всегда говорю, что единственным критерием истины является практика. Должно пройти несколько единых дней голосования, чтобы мы поняли плюсы и минусы этого решения федерального законодателя.

Хотя если это, с одной стороны, усложняет задачу для политических партий, то с другой — дает им возможность сконцентрироваться: погрузиться в кампанию, выставить своих кандидатов на все уровни власти и идти на выборы. Мы, кстати, не пионеры в этом. Единый день голосования существует в целом ряде стран. Правда, масштабы государств разные. В Европе он один, а в нашей огромной стране — другой.

— Уже можно предположить, что накал политических страстей в этот раз будет гораздо выше, чем в сентябре 2014 года. Учитывая масштаб избирательных кампаний, вы не опасаетесь, что у избиркомов просто не хватит ресурсов для того, чтобы удержать ситуацию под контролем?

— Любая избирательная кампания — это всегда столкновение политических, личностных, мировоззренческих, а в последнее время и экономических интересов. Исходя из этого, мы должны понимать, что они всегда будут острыми. Да, выборы губернатора были более понятны и предсказуемы. Но на этот раз пройдут разноуровневые кампании, и мы понимаем, что активность партий будет более высокая, а полемика — очень острая.

Что касается чистоты кампании, то это зависит от уровня культуры вообще и правовой культуры в частности. Если сравнивать начало 2000-х с сегодняшним днем, то кампании, безусловно, стали совсем другими. Нет уже таких грязных технологий. Тогда у нас и стрельба была на выборах. Вспомните выборы главы Новосибирска 2004 года, когда был убит вице-мэр Валерий Марьясов. Это же произошло не случайно. Мне кажется, это было политическое убийство. Оно тоже повлияло на предвыборную ситуацию. Конечно, сейчас ситуация другая, люди другие. Мы проходим транзит от одной общественно-политической формации к другой, меняется менталитет людей. Мне очень хочется надеяться, что принцип «мои права и свободы заканчиваются там, где начинаются права и свободы другого человека» постепенно входит в наше сознание. Тяжело? Да. Но сравните, какой путь и за какой срок прошла Европа, с тем, что мы проходим за 15 или 20 лет. Есть «красные флажки», которые нельзя переходить ни при каких обстоятельствах. Я надеюсь на это. Надеюсь на политические партии, на кандидатов. Но, конечно, когда необходимо жестко реагировать на какие-то вещи — мы реагируем. Мы не будем стоять в стороне, это совершенно понятно. А провокации будут, тут никуда не деться. Но повторю: смогу ли я через что-то переступить, зависит от внутреннего стержня человека. Для меня были достаточно показательными досрочные выборы мэра Новосибирска. Надо честно признать, что некоторые участники этого избирательного процесса переходили допустимые моральные пределы. Оставляем это на их совести. Жизнь все расставляет на свои места.

— Существуют ли сегодня проблемы во взаимоотношениях между избиркомами низшего уровня и руководителями администраций сел, районов, городов? Я говорю о возможности административного давления или политического влияния на избиркомы.

— Желание влиять в условиях, когда начинается бескомпромиссная борьба, всегда есть. Но мой опыт говорит о том, что все участники избирательного процесса всегда заинтересованы в честном арбитре. Это принципиально важно. Сам подход в формировании избиркомов исключает возможность оказывать на них давление, потому что в комиссиях представлены различные политические партии, которые на любых выборах имеют разные интересы. Поэтому я каких-то проблем, связанных с давлением, не вижу. Мне часто задают вопрос: «Можно ли сфальсифицировать выборы на избирательном участке?» Я в таких случаях отвечаю: «Можно, но только в одном случае — когда все члены комиссии, присутствующие наблюдатели и представители СМИ войдут в сговор. Но это ст. 142.1 Уголовного кодекса РФ». Нет другого варианта. Есть белое и черное, в данном случае нет 50 оттенков серого.

Если речь идет о регистрации кандидата или об отказе в регистрации, то нас законодатель детально регламентировал по поводу того, какие документы должен представить кандидат или избирательное объединение. Подписные листы избирательная комиссия смотрит коллегиально. Да, могут быть разные оценки по поводу того, признать или нет ту или иную подпись недостоверной, недействительной, с обязательным участием экспертов. Но всегда принимается коллегиальное решение. Мне кажется это важным. И второй момент. Всегда решение комиссии об отказе в регистрации можно обжаловать в вышестоящей инстанции, и есть еще судебные инстанции. Я всегда говорю: «Если комиссия ошиблась, ее можно поправить судебным решением». Есть еще суд второй инстанции, есть прокуратура, которая в публичном процессе всегда присутствует.

У нас фактов давления я сейчас не вижу. Да и не было их никогда. Это не в традициях Новосибирской области. Если бывали такие случаи, то мы признаем, что это позорный факт для избирательной системы Новосибирской области. Вспомним выборы в Госдуму РФ 2011 года, когда на одном избирательном участке на 367 бюллетеней оказалось в ящике больше, чем выдано по списку. Но мы же отреагировали в рамках своей компетенции незамедлительно! Мы признали итоги голосования на этом участке недействительными. Моя позиция заключается в следующем: этого состава участковой избирательной комиссии больше нет и не будет в избирательной системе Российской Федерации. И председателя соответствующей комиссии больше нет на этом посту и не будет.

— А на вас как председателя избиркома когда-нибудь пытались оказать давление?

— Что касается административного давления, то такого не было, потому что… Когда меня только избрали председателем горизбиркома, я, возможно, по молодости не понимал, когда мне задавали какие-то вопросы, и отвечал: «Но вот закон, он же не позволяет…» А потом уже было поздно. Это во-первых. А во-вторых, что очень важно, никогда ни глава города Новосибирска Владимир Городецкий, ни губернатор Новосибирской области Василий Юрченко, ни губернатор Городецкий никаких задач по тому или иному поводу передо мной не ставили и никогда не влияли на работу избирательной комиссии. В-третьих, я же юрист. Есть флажки, которые ты не сможешь переступить. Я для себя считаю, что легитимность выборов — это, если хотите, обеспечение государственной безопасности России. Это не красивые слова, а внутреннее ощущение.

— Сегодня Новосибирскую область и Новосибирск возглавляют представители различных политических сил — единоросс Владимир Городецкий и коммунист Анатолий Локоть. Может ли это сказаться на работе избиркомов?

— Мы же в рамках закона находимся. Есть ст. 20 федерального закона. Я как руководитель облизбиркома вижу в них высшее должностное лицо субъекта федерации и главу местного самоуправления, которые, руководствуясь 20-й статьей, должны оказывать содействие в реализации избирательными комиссиями их полномочий. Вот и все. Мне абсолютно неважно, какие партии они представляют. В данном случае есть определенный функционал, который они должны выполнять. Что касается возможных особенностей избирательной кампании, то здесь надо помнить о следующем: и высшее должностное лицо субъекта, и выборное должностное лицо города Новосибирска — это люди, которые имеют определенный статус. Это выборные должностные лица, которые обязаны в ходе избирательной кампании руководствоваться нормами законодательства. В том числе ст. 40 федерального закона, которая говорит об определенных ограничениях для такой категории лиц в участии в предвыборной агитации и др. Я думаю, что и они это понимают. Достаточно опытны и тот и другой как политики и управленцы. Уверен, что здесь все будет находиться в рамках законности. У меня почти не было истории взаимоотношений с мэром Анатолием Евгеньевичем Локотем, но история взаимоотношений с Владимиром Филипповичем Городецким, как с мэром и как с губернатором, есть. Могу сказать, что то, что касается законодательства, более щепетильного руководителя, чем Городецкий, я не встречал. Он всегда посоветуется и спросит мою точку зрения как юриста и председателя избирательной комиссии. Я за это ему признателен.

— Центризбирком сегодня критикует региональные избирательные комиссии за низкую явку?

— Вопрос явки не может быть критерием работы избирательной комиссии, потому что у нас заложен принцип добровольности участия в выборах. Это принципиально важно. Логика законодателя понятна: если у нас закреплен принцип добровольности участия в выборах, то о каком пороге явки может идти речь? Явка — это не только и не столько вопрос для избирательной комиссии, это прежде всего вопрос для политических партий и кандидатов. Если вы идете на выборы, то должны довести до избирателей свою программу и убедить избирателя, что ваш кандидат может достойно представлять интересы избирателей. Были у нас кандидаты, которые ходили от двери к двери, и это оказалось очень эффективным. Я всегда говорил кандидатам, что их главная проблема в том, что они неактивны на встречах с избирателями, они боятся этих избирателей. Это же непростой диалог.

Что касается критериев работы избиркомов, то, я думаю, что это прежде всего законность, создание всех необходимых условий для региональных отделений политических партий, для иных участников избирательного процесса. Еще один важный аспект — информирование граждан. Наша задача — проинформировать избирателя о дате и времени голосования, о кандидатах. Да, перед нами Центризбирком ставит задачу, что надо использовать не только традиционные способы информирования, но и входить, например, в социальные сети. У нас сегодня есть два сайта: один на портале ГАС «Выборы», второй — информационный. В «ВКонтакте» у нас группа уже есть, в ближайшем будущем будем расширять свое присутствие в других социальных сетях. Я лично довольно осторожно отношусь к социальным сетям, меня в них нет, я только наблюдаю.

— Вам не жаль, что из бюллетеней для голосования пропала строка «против всех»? Мне кажется, она позволяла лучше понять настроения общества.

— Я спокойно отношусь к этому. Я согласен с тем, что строка «против всех» — лакмусовая бумажка для власти. Что-то не так, если избиратели массово голосуют «против всех». Если эта строка собирает большинство голосов, то назначается новое выдвижение, новые выборы. Но, на мой взгляд, для власти и для политических партий есть и другие способы узнать реакцию людей на политику государства. Есть логика законодателя, которая заключается в следующем: если у нас действует принцип добровольности участия в выборах, то это означает, что если я прихожу на избирательный участок, то я готов сделать выбор. Поэтому с точки зрения законодателя оставлять эту строку было бы нелогичным.

— Явка на выборах губернатора в 2014 году составила около 30%, в Новосибирске — еще ниже. Что означают для вас эти цифры — может, не надо было восстанавливать губернаторские выборы?

— На выборах мэра Новосибирска, а они были достаточно жаркими, мне казалось, что явка должна быть больше. Но не случилось. Кто-то посчитал, что исход выборов очевиден, и не пошел на выборы. Кто-то посчитал их неинтересными. Что касается выборов губернатора, то для меня они были в определенной степени предсказуемыми. Явный фаворит был. Но вспомните, какие были погодные условия. До единого дня голосования несколько дней лил дождь, потом было два сухих холодных дня. Я тогда созванивался с территориальными избиркомами в райцентрах, спрашивал: «Что у вас происходит? У вас же всегда выборы были праздником!» Мне тогда отвечали, что очень много людей в полях, на приусадебных участках.

И еще немаловажная вещь. Если смотреть несколько философски, то, наверное, мы все еще несвободны. Потому что выбор — это еще и ответственность, а люди не хотят брать ответственность на себя, ее боятся. Определенный патернализм, к сожалению, у нас существует. Но это вопрос не одного дня и не одного года. Мы должны пройти определенный период, чтобы стать обществом граждан. Гражданин для меня прежде всего это человек, который всегда платит налоги и всегда участвует в выборах. Над этим надо работать и избирательным комиссиям, и органам власти, политическим партиям и общественным организациям — нужно объяснять людям начиная со школьного возраста, что такое третья статья Конституции, что такое право на власть, как его реализовать. Меня иногда студенты спрашивают: «Кто же написал-то этот закон?» Я говорю: «Подойдите к зеркалу и задайте этот вопрос». Кто дал этому человеку мандат? А если ты не ходил на выборы, значит пришли другие.

— Вы уже давно возглавляете избирательные комиссии разного уровня. Какой он — обыкновенный новосибирский избиратель?

— Конечно, каждый избиратель особенный, но что точно могу сказать: новосибирский избиратель — умный. Он очень чутко чувствует, где правда, а где фальшь. Для меня это совершенно очевидно. Как бы ни старались отдельные кандидаты на чем-то сыграть, что-то пообещать…

Он чуткий, умный, но доверчивый. Особенно в сельской местности. Может, потому что всем нам хочется слышать какие-то хорошие вещи. У нас за два года прошли 42 избирательные кампании, связанные с досрочным прекращением полномочий глав поселений. В Чернореченском сельсовете Искитимского района трижды за пять лет проводили выборы! Пообещает кандидат поднять пенсии, построить бассейн, а изберется, и выясняется, что это не его полномочия. Посидел, поработал, понял, что ошибся, и ушел.

— В последние годы развился институт общественных наблюдателей на выборах. Мне кажется, что его появление вызвано недоверием к работе избирательных комиссий. Как вы сами оцениваете работу наблюдателей?

— Мы за широкий общественный контроль. При этом необходимо отметить, что в соответствии с законодательством наблюдателей могут назначить кандидат и избирательное объединение, выдвинувшее кандидата. Чем более открытым и гласным будет процесс голосования, тем меньше будет желания поставить под сомнение результаты. Вот данные по выборам мэра Новосибирска: 1 834 наблюдателя, 390 представителей СМИ. Выборы губернатора: 2 299 наблюдателей, из которых 381 назначены кандидатами, 1 819 — политическими партиями, плюс 446 представителей СМИ. Досрочные выборы главы Оби: 111 наблюдателей на 12 участках и 44 представителя СМИ. Это же хорошо! Председатель Центризбиркома Владимир Евгеньевич Чуров всегда говорит о внимании к наблюдателю, взаимодействии с ним.

Но есть и другой момент. Некоторые политические силы используют наблюдателей для того, чтобы поставить под сомнение результаты выборов. И тогда они неадекватно ведут себя на участках, делают все, чтобы сорвать работу участковых избирательных комиссий. Такие случаи были. Но удалить наблюдателя — для нас ЧП. Мы должны установить с ним коммуникацию, объяснить его права и обязанности. Иногда, например, представители организации «Голос» фиксируют, как они считают, нарушения и сразу выкладывают информацию об этом в социальные сети. Это не совсем правильно и корректно. Потому что когда начинаем разбираться, то выясняется, что это не нарушение. Я всегда говорю председателям комиссий: «Положите в этом случае перед наблюдателем законы и спросите, какое из положений какого закона нарушено».

— В 2013 году в Новосибирске был отменен второй тур выборов мэра. Авторы этой инициативы тогда убеждали оппонентов в том, что народ устал от выборов, а средства надо экономить. В этом году единороссы, которые добивались отмены второго тура, организовывают дополнительные выборы — «народное голосование» — и готовы оплачивать эту процедуру. Когда они все-таки были правы — в 2013 году или сейчас?

— Во-первых, могу сказать, что переход от мажоритарной системы абсолютного большинства к мажоритарной системе относительного большинства, как на выборах мэра Новосибирска, на мой взгляд, абсолютно непринципиален. Большинство в любом случае определяет победителя.

Что же касается «народного голосования» — это прежде всего инициатива 24 общественных организаций и девяти политических партий, в том числе и «Единой России». Это уникальная возможность для политических партий потренироваться, зафиксировать свою позицию. Особенно это важно для новых партий. Для парламентских же партий как раз момент истины наступает: проверить свои ряды, посмотреть, есть ли у них социальная основа. Возможно, того или иного представителя общественной организации включить в свой список на выборах. Более уникальной возможности я вообще не представляю. Это можно только приветствовать.

— Областную избирательную комиссию как-то касается процесс «народного голосования» или это сугубо общественная инициатива?

— Руководитель оргкомитета обратился к нам с просьбой предоставить технологическое оборудование. Предоставим, я здесь не вижу ничего противозаконного. Надо создать условия. Что же касается выделения помещений, то это уже не в компетенции избирательной комиссии. Мы как система избирательных комиссий «в народном голосовании» не задействованы. Если они кого-то позовут из членов комиссий в качестве физических лиц поработать в свои выходные, то мы препятствовать этому не будем.

— В 2012 году в России были восстановлены губернаторские выборы. Тогда власти это объясняли необходимостью развития демократии. Сегодня же повсеместно отменяют прямые выборы глав муниципалитетов для укрепления вертикали власти. Вы видите какую-то единую логику в происходящем?

— Я бы не согласился с тем, что отмена прямых выборов связана только с укреплением вертикали власти. Если вы посмотрите 131-ФЗ, то он предусматривает несколько моделей местного самоуправления. Та модель, которая предполагает выборы местным советом главы, кандидатуру которого на должность отобрала конкурсная комиссия, тоже логична. Я иногда слышу выступления представителей региональных отделений некоторых политических партий, что это неконституционно и антидемократично. Но я ничего неконституционного и антидемократичного тут не вижу. А у вас не вызывает никаких негативных ощущений, что Маслянинский район давно живет и работает по модели, когда глава района — председатель районного совета, а глава местной администрации — сити-менеджер по контракту? У вас не вызывает негатива система власти, выстроенная в Барабинске по тому же способу? Не вызывает негатива тот факт, что нет администрации города Карасука и нет главы города, а эта функция передана администрации и главе Карасукского района? Эти различные модели управления на уровне местного самоуправления предлагает федеральный законодатель, а региональный законодатель определяет, какие из них использовать на территории субъекта.

Я исхожу из следующего: новая модель — те же выборы, но они косвенные. Логика федерального законодателя здесь понятна и естественна. Принципы, на которых строится государственная и муниципальная власть, абсолютно разные. На федеральном и региональном уровнях она строится на основании десятой статьи Конституции, в которой закреплен принцип разделения властей. Если мы посмотрим на МСУ, где власть должна быть наиболее приближена к людям, то здесь действует другой принцип — подотчетности и подконтрольности главы администрации населению и представительному органу. МСУ в России «соскучилось» по взаимной ответственности разных ветвей и уровней власти. Новая модель как раз говорит о том, что взаимная ответственность главы района и депутатов перед населением усиливается. Когда глава муниципального района формирует конкурсную комиссию из своих представителей, в которой участвуют и депутаты поселенческого уровня, и они же избирают главу муниципального образования, то глава района берет на себя в том числе ответственность за работу этого человека. Точно так же как и представительный орган власти этого района. В муниципальном районе половину конкурсной комиссии формирует губернатор, другую — представительный орган власти района. Здесь уже губернатор берет на себя дополнительную ответственность перед населением за действия главы района.

— Почему мы считаем, что конкурсная комиссия обязательно примет верное решение при отборе кандидата в главы? Практика показывает, что и президент ошибается, назначая губернаторов, которых потом сам же и снимает «в связи с утратой доверия»…

— Давайте уточним. Речь идет не о назначении президентом, а о том, что он предлагал кандидатуру для избрания. Это те же косвенные выборы. Он предлагал, а депутаты законодательного органа поддержали. Была у них возможность не поддержать эту кандидатуру? Конечно. В жизни бывают разные ситуации. Пословица рекомендует не зарекаться от сумы и от тюрьмы.

— Вам не кажется логичным проведение в муниципалитетах референдумов, которые бы и определили способ избрания глав?

— Референдум — это все-таки довольно затратная вещь. Когда региональный законодатель обсуждал переход на эту модель, то в каждом районе проходил совет глав муниципальных образований. Депутаты встречались с населением. И в абсолютном большинстве эту инициативу поддержали. Поэтому не стоит ставить этот выбор под сомнение. Региональный законодатель — это тоже представитель населения.

То, что МСУ требует корректировки и реформирования, — это очевидно. Да, мы подписали Европейскую хартию о МСУ, где говорится, что каждый муниципальный уровень — особый. Но, на мой взгляд, это ошибка. У нас по-другому выстроена система власти. У нас районы выстроены так, что все основные объекты находятся в районном центре. Ну не может быть в каждом селе по больнице! Власть тоже должна выстраиваться с учетом и территориальности, и с учетом этих исторических особенностей. Еще раз хочу подчеркнуть: мы не отменяем выборы, мы переходим от прямых выборов к косвенным, усиливая роль представительных органов МСУ. Для политических партий, кстати, это мотивация к тому, чтобы завоевывать депутатские мандаты. Потому что ценность депутата возрастает. Он не только бюджет будет утверждать, но и избирать главу. Мне это кажется абсолютно нормальным.

— Вы лично, не как глава избиркома, а как рядовой избиратель, хотели бы выбирать мэра своего города, губернатора области?

— Да, конечно. Только мне важно, чтобы та власть, которую я избираю, была эффективной. И была взаимная ответственность. Мне бы очень хотелось, чтобы у нас и законодательство, и практика подразумевали в этот пятилетний период и диалог, и взаимную ответственность. Чтобы были механизмы влияния на избранного главу.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

ПЕТУХОВ ЮРИЙ ФЕДОРОВИЧ