В пятницу в Москву прибывает с трехдневным визитом председатель КНР Си Цзиньпин. Си Цзиньпин примет участие в торжествах по случаю 70-летия победы в Великой Отечественной войне. Кроме того, в Москве состоятся переговоры Владимира Путина и китайского лидера. Заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Алексея Корнеева.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Все сходятся во мнении, что визит Си Цзиньпин в Москву — событие знаковое: а в чем знак, и в чем отличие, например, от визитов других глав КНР в другие года, в другое время?
— Раньше наблюдателей поражало, что в КНР, несмотря на то, что Китай тоже очень сильно пострадал во время Второй мировой войны, количество жертв оценивается в диапазоне 27-37 млн человек. Разные точки зрения, но при этом в прошлые годы в Китае довольно редко так торжественно отмечали юбилеи Победы. Впервые в истории лидеры двух стран договорились о совместном праздновании 70-летия Победы, юбилея Победы. Это действительно некий новый элемент, такого раньше не было: с одной стороны, он показывает близость между лидерами и между нашими странами, и с другой стороны, целый ряд важных изменений во внутриполитической ситуации в самом Китае.
— А что важнее: политическое значение этого визита или какие-то прагматические моменты, которые относятся к экономическому сотрудничеству? Ведь много договоров хотят подписать во время этого визита стороны.
— Да, действительно сейчас настал уникальный момент, когда существует возможность серьезно нарастить, в том числе, и торгово-экономические связи. Но я бы не стал разрывать эти две вещи, поскольку в данном случае мы стали свидетелями того, как политическая обстановка и политические конфигурации, которые связаны и с геополитикой, и с политикой наших двух государств, действительно сложились таким образом, что действительно смогли придать новый импульс торгово-экономическим отношениям. Неслучайно появился такой термин, — о котором, правда, ведутся жаркие дискуссии, — как поворот на Восток, поворот к Китаю. Это действительно некий такой новый тренд, хотя в целом он укладывается в наши отношения стратегического партнерства с Китаем, которые уже развиваются не первый год.
— Иначе получается, что Китай — такой вынужденный союзник. Плохо сейчас с Европой и США, поэтому поворачиваемся на Восток. А будет хорошо — повернемся в обратную сторону.
— Не полностью согласен с вами, хотя, конечно, определенный элемент этих современных сложностей здесь присутствует. Но еще с середины 1990-х годов Россия выстраивала эти отношения стратегического партнерства. Мы все-таки не обычные партнеры, мы гораздо ближе друг к другу, но в то же время мы не пытаемся дружить против кого-то и не пытаемся создать какой-то военно-политический союз, как в пятидесятые годы XX века. И эта формула оказалась долговечной, даже сейчас она удовлетворяет потребностям интересам обеих стран.
— Если говорить об экономическом сотрудничестве между Москвой и Пекином, какие сферы с вашей точки зрения наиболее перспективны, учитывая в том числе, что Пекин по газовым всем нашим вопросам не торопиться ставить подпись под окончательными документами?
— То, что китайцы любят торговаться и они жесткие переговорщики — это ни для кого не секрет, но с другой стороны мы знаем, уже несколько лет подряд Китай — крупнейший торговый партнер России. Перспективы и потенциал здесь еще больше, мы могли бы нарастить объем торговли. Но сейчас ставится другой вопрос или вопрос в другом качестве. Чтобы от простой торговли, от простого торгово-экономического обмена перейти к большей интеграции, к взаимным инвестициям. Кроме того, помимо пресловутой энергетической корзины, — всего, что связано с нефтью и газом — есть проекты и в других областях. Например, в области высокоскоростного транспорта. Понятно, что это все непросто, и я думаю, мы увидим примерно тот же тренд, что и раньше, потому что есть определенные трудности, в том числе, инвестиционный климат в России. Но все-таки сейчас действительно складывается неплохой момент для того, чтобы реализовать те вещи, которые долгое время озвучивались, но не очень хорошо реализовывались.
— То есть будут жесткие переговоры с благоприятным исходом?
— Переговоры, которые касаются денежных интересов, всегда жесткие. Но в данном случае есть возможности для того, чтобы продвинуться вперед.