В России может появиться цензура для театральных постановок и фильмов. Заксобрание Санкт-Петербурга планирует рассмотреть соответствующий законопроект в ближайшее время, сообщает газета "Известия". Документ предполагает создание общественных советов при театрах, цирках, музеях и концертных организациях. Аналитик, кинокритик, главный редактор журнала "Искусство кино" Даниил Дондурей обсудил тему с ведущим "Коммерсантъ FM" Алексеем Корнеевым.
Фото: Кирилл Кухмарь, Коммерсантъ
Функция этих советов состоит в том, чтобы оценить, не содержит ли художественное произведение непристойные сцены или информацию, оскорбляющую религиозные чувства зрителей. В эти советы могут входить представители религии, культурные и общественные деятели, депутаты.
— Как вам предложение?
— Оно находится в тренде, поскольку самым важным сегодня является контроль за повесткой дня, за идеологическими процессами, за тем, что будем обсуждать, о чем будем молчать и так далее. Поэтому это, конечно же, введение новой цензуры, это возвращение к социализму, это убеждение, что все будет как "при бабушке" — я имею в виду, конечно, не Фурцеву, а что-то более значимое. Помните, говорил Александр I про Екатерину? И это под видом общественного совета, сейчас ведь очень модно государственный контроль от имени общества проводить — не идеологические комиссии при "Единой России", не идеологические комиссии при губернаторах, мэрах и так далее, а как бы общественные советы как бы при учреждениях культуры, они будут на "идеологическую чистоту" проверять.
Кто-нибудь слышал о том, что существуют подобные советы при телеканалах, чье производство в десятки раз больше, чем все виды художественной культуры вместе взятые? Кто-нибудь обсуждал, а есть ли такие советы казаков при ВГТРК или каких-то других организациях, самых разных, включая депутатов, при "Пятом канале" Санкт-Петербурга и так далее?
— Видимо, есть, раз нам сейчас показывают урезанную "Мастера и Маргариту".
— Ни при одном телевизионном большом канале, ну, при первых десяти, никаких общественных советов нет.
— Но там, видимо, высокий уровень самоцензуры.
— Там высокий уровень доверия, конечно же, там это не нужно, там это заранее все проверяется. Поэтому это ничего не даст. Ни о какой опасности вы же не слышали, кроме того, что 8 тыс. человек посмотрели оперу "Тангейзер" в Новосибирске или что позволил себе какие-то замечательные выставки сделать выдающийся председатель Союза музеев России академик Пиотровский. Какие у нас драмы, как это влияет на экономический кризис, на состояние умов, на то, что кто-то понимает события жизни неправильно и так далее? Где здесь чувство опасности?
— В кино наиболее эффективные общественные советы на каком этапе будет лучше вводить?
— Сейчас практически муха не пробежит в кино, я имею в виду большие фильмы, у которых есть большие шансы выйти в кинотеатры — все контролирует государство через безвозвратные и возвратные деньги, питчинги, разные удачные, неудачные формы предоставления кредитов, инвестиций и так далее.
Давно же эти формы цензуры, самоцензуры существуют через инвестиции, через экономику, через продюсеров, через страхи не получить еще безвозвратные деньги впоследствии. Все знают то, что можно условно назвать "правила игры в нашей стране".
Какие тут есть опасности? В театре, который, конечно, не так поднадзорен, тем более в изобразительном искусстве, где ходит 500 человек в пятимиллионном Петербурге или 14-миллионной Москве тысяча человек — там не страшно современное изобразительное искусство, а во всех остальных все давно уже соответствует этим правилам.
— Почему власти или, точнее, инициаторы подобных законопроектов так боятся за нашу нравственность и так нам не доверяют?
— Здесь очень много причин. Во-первых, потому что нужно постоянно формировать зоны опасности, зоны нанесения ущерба единству нации, поиска всех "колонн" в одном из тысяч российских театров. В пьесе проскочило матерное слово? Люди никогда его не слышали, не понимают, что это значит, второй русский язык и так далее. Это, во-первых, темы для дискуссий, темы для контроля, темы для поиска врагов, огромная работа государственных служб, подключение различных общественных структур и форм для того, что "это никто не запрещает, это сами люди" и так далее. Это переброс проблемы из сфер понимания природы экономического кризиса там, где никто не разбирается, где очень трудно понять, очень сложные языки, зато есть тема надзора.
— В данном случае идет речь не о запрете, а об информировании наших граждан о том, что это художественное произведение для вас будет несколько опасно или может вызвать какие-то нежелательные реакции.
— Чем опасны? Вот вы находите какие темы опасными — старые женщины-актрисы будут раздеваться на сцене, все переходят на матерный язык или говорят о том, что советская власть совершила некоторые ошибки? В чем опасность, где? Или что европейские ценности до некоторой степени характерны для России — тоже, в чем? Я не вижу обозначения этой опасности.
— Вдруг мне понравятся не очень молодые раздевающиеся женщины на сцене?
— Приведу очень важный пример: в России столетиями тема гомосексуальных отношений не была значимой. Российская культура прекрасно с ней справлялась, уводила в какие-то табуированные зоны, и когда вдруг начинается гигантская работа через парламент, законы, мы же понимаем, что это искусственная проблема, что задача этой проблемы — отвлечь от чего-то болезненного, от существенного и так далее. Здесь у нас в культуре, кроме художественной слабости и отставания от достижения мировой культуры, я не вижу никаких опасностей. Люди ходят в театры, школьники и студенты ходят в кинотеатры, народ скачивает все, что может, все идет нормально.