Вчерашняя прямая линия с Владимиром Путиным оказалась неожиданно полемична, считает журналист Виктор Лошак, слушавший четыре часа вопросы страны и ответы президента.
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Прямая линия с президентом стала интересна тем, что среди задававших вопросы из студии не оказалось привычного набора подхалимов, зато были эксперты и люди, позволившие себе полемизировать с Путиным. Может быть, потому что сюда не пригласили депутатов и героев "Народного фронта"? Как ни грустно говорить это журналисту, эксперты в студии и отфильтрованные представители населения оказались куда содержательней, чем собирающиеся на ежегодную пресс-конференцию президента коллеги. В глаза бросается, что, в отличие от журналистов, люди из села со строительства космодрома и учений на военном полигоне лишены самолюбования и по-настоящему взволнованы.
Как и любую новостную программу, украинский вопрос несколько перекосил и прямую линию: говорили об Украине долго и ничего нового, честно признаться, друг другу не сказали. И без того драматичной теме еще больший драматизм придало убийство украинского политолога Олеся Бузины, о котором сообщили прямо в ходе разговора. Украина была единственным вопросом, по которому ведущие выказали некоторую развязность ("Петр Порошенко — настоящий преступник…"), чего Путин себе не позволял. И это была единственная, пожалуй, тема, по которой ведущие же все-таки не добились полной ясности. После заявления Верховного главнокомандующего: "Российских войск на Украине нет", я, например, ожидал интереса, откуда же пленные, раненые и убитые на Украине наши военные?
Алексей Кудрин, Ирина Хакамада, Константин Ремчуков задали президенту, кажется, весь набор неприятных вопросов. Об инфляции и финансовой политике, о возможности оппозиции, в том числе Ходорковскому и Навальному, бороться за свое место в российской политике, о политических и правовых последствиях убийства Бориса Немцова. В целом Путин был все четыре часа сдержан в адрес Запада и Соединенных Штатов, сказал, что "мы никого врагами не считаем", хотя и не обошелся без термина "вашингтонский обком".Само течение разговора, его темы и участники скорее всего должны пониматься как некий сигнал к нормализации отношений с миром, к демонстрации, что на политической авансцене в России могут быть не только загнавшие страну и себя в угол пропагандисты.
Даже те, кто спорит с Путиным, должны признать, что все четыре часа чувствовал он себя уверенно, был готов разъяснять и отстаивать не только достижения и все, что называют "Крым наш", но и неприятные необходимости социальной политики: электрички, рост цен на ОСАГО, ситуацию с лекарствами… И еще это был разговор президента, привыкшего управлять страной в ручном режиме. По самым разным вопросам он отвечал: "Сообщите мне адреса", "Мы его поправим", "Я обязательно разберусь"…
Когда в конце разговора кто-то спросил Путина о том, зачем он такие прямые линии проводит, он прямо признался, что немало для себя узнает. Из вчерашней встречи это было очевидно: ситуация после пожара в Хакасии, цены на лекарства, очередь на переправе в Крыму, доступность тяжелобольным аппаратов для вентиляции легких…
Все тревоги аудитории, кажется, обобщила женщина из маленького города Гуково: — "Неужели будет война?" — спросила она. — "Исхожу из того, что это невозможно. Живите спокойно", — ответил ей президент.
Если бы вся прямая линия состояла лишь из этих вопроса и ответа, то и тогда она прошла бы не зря.