Следственный комитет готов поставить точку в уголовном деле против бизнесмена Василия Бойко-Великого, обвиняемого в присвоении земель в Подмосковье. Член палаты адвокатов Москвы Артур Айрапетов ответил на вопросы ведущей "Коммерсантъ FM" Оксаны Барыкиной.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Православный меценат и президент агрохолдинга "Русское молоко" Бойко-Великий обвиняется в организации преступного сообщества для получения земель в Рузском районе Подмосковья, на которых сейчас существует агрохолдинг. Расследование этого дела продолжалось девять лет. Как сообщает газета "Коммерсантъ", Следственный комитет уже направил материалы дела в прокуратуру. Его фигурантам грозит до 25 лет заключения.
— Каковы перспективы этого дела в суде?
— Учитывая то обстоятельство, что оно рассматривалось девять лет и только потом было передано прокурору на обвинительное заключение, Следственный комитет наконец решил поставить какую-то точку в этом деле. Хотя вызывает определенные вопросы, если не сказать сомнения, почему это дело длилось так долго. Схема достаточно распространенная была в те годы. Здесь не надо было придумывать велосипед для того, чтобы предъявить обвинение, если следователь хотел это сделать. Поэтому вызывает вопрос — почему именно сейчас и почему так долго?
— У вас есть какие-то ответы на эти вопросы?
— Просто кто-то решил поставить жирную точку в этом деле только лишь из-за того, что кто-то покусился на эти интересы, на земельные паи, на его агрохолдинг. То есть другого объяснения я здесь не вижу, потому что данная схема, которая вменяется господину Бойко, достаточно часто применялась в начале 2000-х гг для завладения землями пайщиков в колхозах. И во многих других делах подобного рода дело заканчивалось действительно гражданскими исками, где пайщики просто проигрывали свои права на эти земли в арбитражных судах и так далее.
Здесь дело еще осложняется тем обстоятельством, что за эти девять лет господин Бойко достаточно хорошо подготовился к уголовному преследованию и рассмотрению дела в уголовном суде путем рассмотрения различных гражданских исков как в гражданских, так в арбитражных производствах, поэтому здесь будут возникать вопросы преюдиции. Арбитражные суды решали, что господин Бойко являлся добросовестным приобретателем этих земель, и как будет здесь уголовное судопроизводство все эти дела рассматривать, учитывая, что уже создана преюдиция по этим эпизодам в арбитражных процессах — этот вопрос остается для меня загадкой.
— И вот этот срок — 25 лет заключения по статье — насколько реален?
— Не думаю, что в данном случае стоит говорить о реальном заключении, потому что если будет обвинительный приговор суда, есть большие шансы, что господин Бойко, конечно, избежит реального наказания, и суд ограничится условным, если будет все-таки обвинительный приговор. Потому что господин Бойко уже достаточно долгое время отсидел по этому делу, не являясь участником этого производства, но насколько я знаю из средств массовой информации, он уже сидел определенное количество времени по этим эпизодам. Поэтому возможно вполне, что суд ограничится условным наказанием.
Во-вторых, давайте не забывать, что данное дело будет рассматриваться в Рузском районе, в Рузском районном суде, и как раз-таки Рузский районный суд выносил очень много решений по делу господина Бойко, по делам, по гражданским искам пайщиков. Мне кажется, что у суда есть все основания быть последовательным в своих решениях, и как-то поддержать свои решения, в первую очередь, которые выносил по гражданским делам.
— Держаться своей линии просто?
— Да, держаться своей линии, быть последовательным в принимаемых решениях. Это большая проблема для следствия, что дела будут рассматриваться в Рузском районном суде, но, возможно, учитывая изобретательность Следственного комитета, они придумают меры для того, чтобы данное дело рассматривалось по месту ведения расследования, в Москве то есть, по месту нахождения Следственного комитета.
— Вы сказали, что в начале 2000-х годов часто такие преступления совершались, а сейчас насколько?
— Сейчас везде, где это было возможно сделать, где возможно было ввести пайщиков задними числами в уставной капитал этих колхозов, это уже все сделано. В Подмосковье практически каждый второй колхоз, это по моей личной статистике, — я в свое время защищал непосредственно пайщиков по этим делам, — приватизировался, если не применить слово "прихватизировался".
— Это в основном действительно связано с бизнесом?
— Да, это связано с бизнесом, задними числами оформлялись документы, что участники колхозов АОЗТ вносили свои паи земельные в уставной капитал, а впоследствии просто один человек, председатель данного АОЗТ, либо колхоза, либо сельскохозяйственного объединения продавал просто, допустим, третьему лицу, и третье лицо уже признавалось добросовестным приобретателем, а по требованиям пайщиков обещал общество, которое фактически не имело никаких возможностей для того, чтобы отвечать на гражданский иск, и, в конце концов, признавалось банкротом. И таким образом получалось, что пайщики оставались не у дел, а добросовестный владелец как бы признавался владельцем, и никто землю у него не отбирал.
Данные земли были у граждан в качестве паев, невозможно было определить ни конкретное место земельного участка, ни конкретный размер даже этого земельного участка, это было что-то такое эфемерное, у вас примерно такая-то доля, а где она, что она и как она, невозможно потрогать. И в связи с этим есть такой еще психологический момент у пайщиков — они легко это все теряли, не поднимали вопросов, которые начали поднимать некоторое количество пайщиков по Рузскому району. В Одинцовском районе также огромное количество таких пайщиков осталось не у дел.