Москву вчера посетил вице-премьер и министр иностранных дел Бельгии, председатель Комитета министров Совета Европы ДИДЬЕ РЕЙНДЕРС. О том, почему Брюссель не планирует вести с Москвой дискуссии об отмене продуктового эмбарго и каких шагов в Совете Европы ждут от России, министр рассказал корреспонденту “Ъ” ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ.
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
— Накануне вашего приезда в Москве побывал премьер Греции Алексис Ципрас, который договорился о создании совместных предприятий для поставок греческих продуктов в обход российского эмбарго. Для Бельгии вопрос экспорта, в том числе груш, также актуален: как пишут бельгийские СМИ, фрукты продолжают продаваться в Россию, но через третьи страны. Обсуждали ли вы эту проблему в Москве?
— Эмбарго было введено Россией, а не нами, и если мы и будем его обсуждать, то внутри Евросоюза. И не Бельгии открывать дискуссию на эту тему — так что на переговорах с Сергеем Лавровым этот вопрос не поднимался. Что касается наших производителей, в том числе экспорта груш, то в прошлом году объемы нашего экспорта возросли, мы нашли новые рынки сбыта: как страны, которые, если хотят, осуществляют дальнейший реэкспорт, так и другие страны мира.
А Греция должна быть крайне осторожна в этих вопросах. Афины могут искать в России финансовую поддержку или цену на поставки газа, но надеюсь, что наши греческие коллеги будут придерживаться принципа коллегиальности.
— То есть вы ожидаете, что Греция будет координировать свою политику в вопросе эмбарго с ЕС?
— Мы попросим их об этом. Нельзя, чтобы одна из стран ЕС обсуждала в рамках двусторонних переговоров те меры или их последствия, которые были приняты единогласно Евросоюзом.
В контексте двусторонних отношений с Россией мы ориентируемся на другие секторы, где можем сотрудничать: например, я встречался с главой НОВАТЭКа Леонидом Михельсоном. Несмотря на актуальный кризис на Украине, как ранее в Грузии, в Молдавии, необходимо рассматривать возможности сотрудничества с РФ в среднесрочной перспективе.
— Год назад между бельгийским оператором СПГ-терминалов Fluxys и подконтрольной НОВАТЭКу сбытовой структурой ЯМАЛТРЕЙД было подписано соглашение о перегрузке сжиженного природного газа (СПГ) в порту Зебрюгге. Как развивается это сотрудничество?
— Вопросы хранения российского газа я обсуждал в Москве с представителями «Газпрома» еще лет десять назад, будучи министром финансов. И я рад, что мы смогли прийти к соглашению между Fluxys и НОВАТЭКом. Теперь Зебрюгге станет хабом для перегрузки российского СПГ, и в развитие этого проекта Fluxys решила инвестировать €250млн. Первые поставки СПГ уже в процессе, параллельно мы приступаем к расширению мощностей подземного хранилища газа, а несколько недель назад НОВАТЭК стал одним из продавцов газа из Зебрюгге на европейском рынке.
Кроме того, теперь наравне с другими европейскими партнерами мы заинтересованы в участии во втором проекте — по поставкам газа конечному потребителю. У нас есть возможности для распределения газа из Зебрюгге в другие области Европы, в частности в Рур в Германии. Сейчас перспективы участия во втором проекте ближе к 2017 году рассматриваются, и этот вопрос мы обсуждали в Москве.
— Возможно ли решить вопрос децентрализации Украины по бельгийскому образцу?
— Может быть, не в точности по бельгийскому образцу, но можно принять во внимание какие-то соображения, как то наделение автономией, правом принятия решений. Необходимо, чтобы жители Луганской и Донецкой областей чувствовали себя частью Украины — но с достаточными правами принятия решений, чтобы чувствовать себя комфортно. Это та идея, в реализации которой может быть полезен как бельгийский опыт федерального государства, так и опыт Совета Европы. И мы пытаемся поделиться нашей экспертизой в вопросах организации страны.
Но главное сейчас — понять, как Совет Европы, и Бельгия в числе его членов, могут помочь реализации минских соглашений и возобновлению национального диалога — об этом я говорил с Сергеем Лавровым. Для запуска этого диалога необходимо, чтобы ЕС и США оказали давление на Киев, а Россия убедила борцов за независимость Донецка и Луганска пойти навстречу.
Главной же сложностью остается проблема Крыма: в нашем представлении невозможно говорить о единстве украинской территории и национальном суверенитете без Крыма. Однако хотя в рамках Совета Европы я и пытаюсь найти консенсус между странами—участницами по украинскому вопросу и способствованию реализации минских соглашений, но по Крыму такой консенсус невозможен.
— Как вы оцениваете принятие Верховной радой законопроекта «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов на Украине и запрете пропаганды их символики», фактически приравнивающего коммунизм к нацизму?
— Подобные дискуссии приводят к противостоянию, а сегодня необходимо избегать любых провокаций. И, прежде чем предпринимать попытки проанализировать прошлое страны, необходимо создать условия для общенационального диалога об организации страны. Мы будем добиваться, чтобы подобных ситуаций не возникало.
К сожалению, во время событий на Майдане было анонсировано решение об ограничении русского языка — и это привело к жесткой реакции в русскоязычных регионах. Думаю, что сейчас принимать законы, которые противопоставляют отдельные части страны, нет смысла. Оказывается (на Киев.— “Ъ”) давление, в понедельник в Берлине пройдет встреча «нормандской группы», и необходимо избегать решений, которые могут помешать реализации минских соглашений.
— В Москве ждут усиления роли Совета Европы в обеспечении на Украине соблюдения прав человека и в работе Международной консультативной группы под эгидой СЕ по содействию расследованию правонарушений на Украине, в том числе событий 2 мая 2014 года в Одессе.
— Мы хотели бы, чтобы расследования проводились максимально независимо и прозрачно. Это касается и событий на Майдане, и в Одессе, и на юго-востоке страны. Мы хотим избежать безнаказанности и надеемся, что расследования будут доведены до конца: этому служит в том числе проводимый ОБСЕ сбор фактов и доказательств.
Но для этого необходимо в том числе обеспечить доступ экспертам Совета Европы — он затруднен в Донбассе, как и в Абхазии и Южной Осетии. Наш подход везде одинаковый: точно так же мы обеспокоены, например, российским законом об НКО и возможностями работы в РФ международных организаций, как, например, Transparency International, или ситуацией в Крыму, где ответственность за ситуацию с правами человека несет Россия.
— При каких условиях Бельгия готова направить на Украину своих миротворцев?
— Если будет принято соответствующее решение ООН. Пока что мы участвуем в работе миссии ОБСЕ на Украине, и их число будет увеличено, но говорить о миротворческой операции ООН пока рано, сейчас необходимо сосредоточиться на операции ОБСЕ по контролю за режимом прекращения огня и за границами.
— Как вы планируете развивать с Россией сотрудничество в борьбе с терроризмом? Ведь для Бельгии это одна из болевых точек.
— Мы говорили об этом с Сергеем Лавровым, и я жду от МИД РФ предложений к рассмотрению на заседании Комитета министров Совета Европы, которое состоится 19 мая в Брюсселе. Мы рассчитываем принять политическую декларацию и план действий Совета Европы по борьбе с радикализацией, экстремизмом, терроризмом. И, чтобы было понятно, терроризм для нас — это не только угроза радикального ислама, «Исламского государства» и терактов на этой почве, но и угроза неонацизма — как у истоков теракта в Норвегии, антисемитизма, возвращающегося в особенности на востоке Европы, и расизма. И здесь вклад России может быть значимым, так как наши озабоченности совпадают.