Выставка американского фотографа Гарри Виногранда (1928-1984) в выставочном зале Jeu de Paume прошла при поддержке Jaeger-LeCoultre. Часовщики из Сантье — давние партнеры парижских фотокураторов. И не только потому, что нынешний глава марки Даниэль Риедо — страстный любитель фотографии.
Фото: The Estate of Garry Winogrand / Fraenkel Gallery, San Francisco
Фото: The Estate of Garry Winogrand / Fraenkel Gallery, San Francisco
Фото: The Estate of Garry Winogrand / Fraenkel Gallery, San Francisco
В этом искусстве особенно важно время. Да, мгновение останавливается в те микросекунды, когда срабатывает механический затвор. Но это не самое интересное. Фотография сохраняет для нас вкус и ощущение прошлого. С ее помощью мы способны оказаться и за рамками сегодняшнего дня, и за рамками отведенной нам жизни. Мы можем существовать одновременно повсюду, во всех временах, и в Париже 2015 года чувствовать себя в Нью-Йорке 1960-х.
Нынешнее внимание мануфактуры Jaeger-LeCoultre к астрономическим часам — та же попытка поставить нашу жизнь и наше время в контекст чего-то большего. Их механизмы говорят о том, о чем мы давно забыли или не успеваем подумать,— о постоянном движении мира. И если не о смысле, то о месте нашей жизни в его космическом потоке. Это место критически мало в сравнении с астрономическими величинами, но от этого ничуть не менее важно.
Фотография Гарри Виногранда — прямая демонстрация того, как драгоценно и как богато наше маленькое время. Целая жизнь сконцентрирована в любом моменте, достаточно не закрывать глаза и пристально смотреть вокруг. Гарри Виногранд разрешает нам взглянуть на мир его глазами и получить от этого такое же острое удовольствие, какое, возможно, пережил и он.
Сын эмигрантов, уроженец Бронкса, он готовился стать художником, пока не понял, что жизнь с камерой интереснее. Учился у знаменитого фотографа и арт-директора Harper's Bazaar Алексея Бродовича, быстро добился контрактов с журналами, но через шесть лет бросил все, чтобы стать свободным художником. Гарри Виногранд вышел из студий на улицы американских городов: "Мир был театральной пьесой, на которую я купил билет, но в этой пьесе ничего не произойдет, если я не окажусь на месте с моей камерой".
Он был американским Картье-Брессоном, но гораздо дешевле, чем его французский коллега, продал свой талант. Кажется, что он тратил себя без разбору, интересуясь только процессом, не результатом. Гарри Виногранд был одержим идеей съемки, как наркоман, он выходил на охоту, принося домой кассеты пленки, которую проявлял, но почти не использовал для печати.
Его ученик и куратор нынешней выставки Лео Рубинфайн пишет, что работа с камерой отчасти была для Виногранда терапией, возможностью забыть о своих неудачах: первая жена ушла от него с двумя детьми, со второй он расстался, не прожив и двух лет, публика все больше была им недовольна.
Нынешние его архивисты тонут в уйме материала. Более двух сотен тысяч отпечатков, 6600 нетронутых пленок, которые надо просматривать с первого до последнего кадра. Самые радикальные из исследователей предлагали эти пленки сжечь, чтобы избежать перепроизводства Виногранда.
Жизнь его постепенно превратилась в сплошной поток образов. Но невозможно снимать 24 часа в сутки, фотограф — не часовой механизм, он устает смотреть, а зрители — рассматривать. Шедевров становится слишком много, начинается инфляция, падает интерес, и мастер чувствует себя преданным. Он делает то, что и раньше, он делает это больше и лучше, но его зрителей это неожиданно перестает задевать. Виногранд сполна испытал эти ужасные для любого моменты, когда верные поклонники рассыпались в неблагодарностях.
Тут есть, конечно, шанс, что новые поколения вернутся к твоему архиву со свежим вкусом, что и произошло на наших глазах, но дождаться этого дано не всем. В 56 лет Гарри Виногранд узнал, что неизлечимо болен, в том же 1984 году он умер. Он снимал до последнего, еще меньше интересуясь тем, что станет с его пленками. Так что на выставке в Jeu de Paume показывали не только фотографии, которых не видели зрители. Здесь были фотографии, которых не видел сам автор.
Впору вспомнить часовой мир. Отправляя за пределы человеческой жизни свои астрономические часы, он занят той же работой. Ее результаты не увидит художник, но это послание в будущее, которое там примут с удивлением и благодарностью.
ПОДПИСЬ
Jaeger-LeCoultre, Rendez-Vous Moon, 2015
Jaeger-LeCoultre, Duometre a Spherotourbillon Moon, 2015
Гарри Виногранд, "Нью-Йорк", 1955, из архива фотографа
Гарри Виногранд, "Нью-Йорк", 1959, из архива фотографа
Гарри Виногранд, "Лос-Анджелес", 1980-1983, из архива фотографа