Фестиваль танец
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
На сцене МТЮЗа Танцтеатр из Екатеринбурга представил спектакль венгерско-французского хореографа Пала Френака "InTime-2", выдвинутый на "Золотую маску" в трех номинациях — "Лучший спектакль современного танца", "Лучшая работа хореографа" и "Лучшая работа художника по свету". ТАТЬЯНУ КУЗНЕЦОВУ благосклонность экспертов удивила до чрезвычайности.
Пал Френак — венгр, лет тридцать назад переселившийся во Францию и создавший там свою компанию,— известен Москве еще с середины 1990-х: в те времена Французский культурный центр обрушил на столицу новую волну современного танца, организовав гастроли множества авангардных трупп. В официальных релизах Пала Френака называли танцнаследником Пьера Паоло Пазолини и Фрэнсиса Бэкона, вычитывали из его хореографии философию Жиля Делеза и находили корни буто — японского "танца смерти". Однако на фоне других французских авторов его спектакль "Плашки" выглядел наиболее простым: брутальная акробатика в сочетании с чернушным пафосом, обличающим социальное устройство мира, равнодушного к душевным и физическим терзаниям одинокого человека.
В 2000-е Пал Френак нашел горячих приверженцев в Екатеринбурге, поставив несколько спектаклей в Институте театра.
"InTime-2" — это уральская версия французского "InTimE", сделанного им для собственной труппы. Судя по фрагментам, выловленным из Youtube, хореографических и сценографических изменений в спектакле нет: екатеринбуржцы по мере сил следуют за французами. Собственно, в этой мере все и дело. Ирония, лицедейство, пикантная сексуальность, смены ритма, телесного и душевного — словом, все детали, превращающие физиологический очерк в театральный спектакль, в екатеринбургском спектакле исчезли без следа.
Российский "InTime-2" выглядит непомерно растянутым топорным заказным памфлетом о вреде беспорядочного секса, пьянства и наркотиков. Битый час на сцене, усыпанной красными маками (привет знаменитым "Гвоздикам" Пины Бауш), три парня и две девицы колотятся и колбасятся на полу и на диване — попарно и поодиночке. Однотипные хореографические сцены ломки и секса, сымитированные посредством крупнокалиберных однозначных движений, разбиты актерскими интермедиями — Палу Френаку явно не дает покоя танцтеатр Пины Бауш. Пьяненькие девицы в полиэстровых комбинациях, ковыляя на высоких каблуках, неумело заигрывают с публикой и, тоскуя о мужской ласке, поглаживают свои эрогенные зоны. Одна из "телок" отрубается на диване, вокруг ее бесчувственной тушки колесом вертится юнец, не знающий, как к ней подступиться, и в ажиотаже трется о подлокотник причинным местом. Кульминационный "секс втроем" — физкультурный этюд на спинке дивана с перекатами, кувырками, стойками, переменой мест слагаемых — по своему художественному уровню кажется сочиненным трудными подростками из Бутово.
В финале на диване-сексодроме остается голое существо, обмазанное какой-то склизкой коричневатой гадостью. Соединив костлявые коленки, широко расставив завернутые ступни ног, вывернув из суставов тощие ручки и перекрутив узлом чахлое туловище, оно мучительно тянет лысую головку к свету колосников. Вероятно, это страдает изуродованная душа погрязшей в пороках золотой молодежи — к такому выводу подталкивают четверо актеров, переодевшихся в блестящие дешевым золотом костюмы, чтобы с достоинством принять аплодисменты несколько растерянных зрителей.