Развитие науки и техники дает новые возможности как преступникам, так и людям, им противостоящим. Пермские полицейские в последние десятилетия ушли далеко вперед в практике использования технических средств при раскрытии и расследовании преступлений. За это время правоохранительные органы проделали путь от примитивных дактилоскопических и фотографических лабораторий до многопрофильных технических и экспертно-криминалистических подразделений.
Эффективность поиска и изъятия следов преступления часто зависит от уровня технической оснащенности криминалиста
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
По использованию технических новинок прикамские правоохранительные органы в последние десятилетия были практически всегда впереди коллег из других регионов. Всем знакомый по фильмам полиграф начал использоваться пермскими силовиками еще в начале девяностых годов. При этом из-за перманентно высокого уровня преступности в регионе недостатка в практике у специалистов не было. Наоборот, необходимость борьбы с криминалом заставляла внедрять новые практики и технические новинки. Инновации в сфере борьбы с преступностью одно время активно поддерживались краевыми властями, которые стремились создавать положительный образ региона. Часто эта поддержка выражалась в весьма нетривиальных формах. Так, в 2007 году на улицах Перми появился яйцеобразный робот, предназначенный для охраны общественного порядка. Он зачитывал гражданам статьи из Административного кодекса и транслировал с помощью видеокамер обстановку на улицах. В июле 2007 года пермский робокоп занял седьмое место в топе самых обсуждаемых новостей в рунете. Впрочем, его использование выявило ряд конструктивных недостатков, в итоге робот был возвращен столичным разработчикам.
Не менее распиаренным, но более конструктивным приобретением стала покупка за счет краевого бюджета двух израильских дирижаблей с комплексом видеонаблюдения. В 2005 году на два воздушных судна из краевого бюджета было потрачено около 30 млн руб. в рамках программы «Дозор-антитеррор». Тогда же в штате краевого главного управления внутренних дел появился авиаотряд спецназначения. Дирижабли используются полицейскими до сих пор, главным образом для наблюдения за местами массового скопления людей и дорожной обстановкой. Позже в авиаотряд поступил вертолет Ми-8 с опять же израильским комплексом видеонаблюдения.
Еще одной инновацией стало создание в Перми наземной системы видеонаблюдения. В 2007 году Юрий Горлов, возглавлявший тогда ГУВД по Пермскому краю, объявил о намерении совместно с компанией «Русь-инвест» создать в Дзержинском районе зону безопасности, основу которой составляли камеры и средства обработки данных. «Это сейчас такой проект кажется банальным, — говорит один из силовиков — но тогда в провинции ничего подобного не было». Впрочем, удачным проект правоохранители не считают, отмечая, что качество камер и изображения с них оставляло желать лучшего.
Впрочем, к отказу от использования систем видеонаблюдения это не привело. В последние несколько лет в рамках программы «Безопасный город» на улицах Перми было установлено более 250 видеокамер, основная часть из которых контролирует Комсомольский проспект. По утверждению разработчиков, качество изображения позволяет увидеть черты лица человека с расстояния до 150 метров. Программно-аппаратный комплекс позволяет наблюдать за обстановкой как в режиме реального времени, так и просматривать записи, которые хранятся на сервере до 30 дней. «Правонарушений и преступлений в местах, оборудованных камерами, стало действительно меньше, — утверждает один из силовиков, — если что-то и случается, то полиция может отреагировать еще до того, как кто-то из свидетелей сообщит о происшествии, а видеосъемка потом используется в качестве доказательства».
Экс-министр общественной безопасности Игорь Орлов говорит, что еще пять - десять лет назад Пермский край был лидером по множеству направлений применению технических средств обеспечения безопасности, прежде всего систем фото-видеофиксации. «Большая часть наших разработок используется в других регионах, в Москве и Санкт-Петербурге, - рассказывает эксперт, - скажу больше, федеральная программа «Безопасный город» использует наши наработки, наши интеллектуальные продукты». При этом господин Орлов отмечает, что в последние годы лидирующие позиции Прикамье теряет. «Из общения со специалистами я делаю вывод, что прогресса нет, система не развивается, - считает он, - можно сетовать на отсутствие средств, но другие регионы идут вперед, возможность развиваться есть всегда».
В то же время большинство технических средств, используемых силовиками, от посторонних скрыто. Прежде всего, речь идет о различных системах для негласного получения информации: негласной фото- и видеосъемки, аудиозаписи, прослушивания телефонных переговоров и контроля других технических каналов связи. Их характеристики и способы применения держатся в секрете.
Более охотно правоохранители делятся информацией о криминалистической технике, применяемой для раскрытия и расследования преступлений. Хотя в ГУ МВД по Пермскому краю отметили, что информация о таких технических средствах является «информацией ограниченного доступа и разглашению не подлежит».
В органах следственного комитета такая техника сосредоточена в подразделениях следователей-криминалистов, которые входят в оргштатную структуру региональных управлений. После образования следственного комитета при прокуратуре в 2007 году в новую структуру была передана и служба криминалистики. Буквально за несколько лет служба была укреплена как в кадровом, так и в техническом плане. Помощь следователей-криминалистов, как правило, требуется при раскрытии и расследовании преступлений, совершенных в условиях неочевидности и преступлений прошлых лет. В 2014 году при проведении следственных действий криминалисты применяли специальную технику более 4 тыс. раз. При расследовании 1,5 тыс. преступлений в результате ее применения были получены сведения, имеющие доказательное значение.
По словам замруководителя СУ СКР Дмитрия Анащенко, в штате отдела криминалистики СУ СКР по Пермскому краю сегодня служат 15 человек, среди которых пять экспертов и семь следователей-криминалистов. Их участие в раскрытии преступления часто начинается на стадии осмотра места происшествия. Важнейшими задачами ОМП являются изъятие и фиксация следов преступного деяния, а также фиксация обстановки места происшествия. Изъятые материалы, как и сам протокол осмотра, при соблюдении определенной законом процедуры обретают статус вещественных доказательств по делу.
Широкое использование спецтехники возможно уже на этом этапе. Еще пятьдесят лет назад технический арсенал криминалиста при ОМП ограничивался фотоаппаратом, а также простейшими измерительными и поисковыми приборами, материалами для дактилоскопии и фиксации следов. Постепенно к нему добавились лазерные дальномеры, GPS-приемники и многое другое. Так, несколько лет назад пермские криминалисты получили возможность создания 3D-изображения места преступления с помощью камеры со специальным объективом. Снимки высочайшего разрешения позволяют сохранить картину в мельчайших подробностях. «Особенно это помогает для фиксации результатов осмотра места взрыва или пожара, тогда 3D-изображение используется при проведении взрывотехнических и других экспертиз, по ним можно увидеть эпицентр взрыва, направление ударной волны и разлета осколков, — рассказывают криминалисты, — это важно, так как в неизменном виде место происшествия можно сохранить далеко не всегда».
Эффективность поиска и изъятия следов преступления также часто зависит от уровня технической оснащенности криминалиста. Несколько лет назад «на вооружение» пермских следователей-криминалистов поступил комплекс экспертного света. Комплекс генерирует световые волны различного спектра и длины, что позволяет обнаружить на месте происшествия следы, которые невозможно найти путем обычного визуального осмотра. Это могут быть и биологические материалы: кровь, слюна, микроволокна, а также пороховые выбросы или промышленные химикаты. Определить их происхождение позволяют экспресс-тестеры, которые входят в состав стандартного криминалистического набора. «Исследуемый материал помещается на специальную пластину, и по цветовой реакции сразу можно сделать вывод, кровь это или, например, вишневый сок, — рассказывает замруководителя отдела криминалистики СУ СКР Андрей Безматерных, — если он имеет значение для расследования, то объект изымается и направляется на экспертизу. Часто заключение экспертизы по объекту, обнаруженному на месте совершения преступления, является одним из основных доказательств по делу».
При этом господин Безматерных отмечает, что специалисты могут работать практически с любым биологическим материалом: кровью, потом, слюной. Молекулярно-генетическая экспертиза этих образцов позволяет выделить генотип их обладателя, который является уникальным для каждого человека.
Существенно продвинулись и технологии снятия дактилоскопических отпечатков с предметов, изъятых на месте преступления. Так, классический способ снятия отпечатков при помощи дактилоскопических порошков подходит не всегда, например, получить качественный отпечаток с полиэтиленовых изделий или денежных купюр практически невозможно. Одной из наиболее продвинутых методик считается применение паров цианоакрилата. Уже несколько лет в СУ для этого используется цианоакрилатовая камера, которая позволяет обнаружить следы пальцев рук практически на любых поверхностях, кроме впитывающих. При этом отпечатки могут быть обнаружены и через несколько лет.
Повсеместное распространение средств мобильной связи и интернет-технологий дало новый толчок и для развития криминалистической техники. Четыре года назад у пермских силовиков появилось оборудование для проведения экспертизы мобильных устройств. Израильский комплекс UFED позволяет извлекать информацию из любых видов портативных устройств: телефонов, планшетников, GPS-навигаторов, флэш-накопителей. «Практически каждый человек пользуется мобильным телефоном и другими гаджетами, — рассказывает Андрей Безматерных, — с помощью UFED можно извлечь как существующую, так и давно удаленную информацию: историю звонков и смс, медиафайлы, сообщения электронной почты и данные о местонахождении устройства в то или иное время». Программное обеспечение приборов постоянно обновляется, что позволяет работать с новыми моделями электронных устройств. Результаты каждого применения оформляются в виде протокола осмотра и становятся доказательством по уголовному делу.
Замруководителя СУ СКР Дмитрий Анащенко отметил, что работа по раскрытию преступлений, в том числе прошлых лет, с каждым годом становится более оперативной и эффективной благодаря используемым достижениям науки и техники. Так, в ближайшее время на вооружении криминалистов появятся новые, еще более совершенные кримсредства для работы со следами на месте происшествия. По его словам, пермские криминалисты получат нелинейный гидролокатор, который предназначен для поиска вещдоков в водной поверхности, а также георадар для их обнаружения в почве. «Есть вероятность того, что в регионы поступят и программно-аппаратные комплексы для работы с биллингами мобильных телефонов, но, будут ли они в этом году, пока не ясно», — говорит Дмитрий Анащенко.
Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков — одна из самых молодых правоохранительных структур. Специфика борьбы с незаконным оборотом наркотиков такова, что без проведения исследования или экспертизы веществ уголовное или административное преследование нарушителей практически невозможно. Поэтому и основным направлением деятельности экспертно-криминалистических подразделений службы является исследование психотропных и наркотических веществ. Как правило, исследование проводится сразу после изъятия предположительно запрещенного вещества и является основанием для возбуждения уголовного дела. В рамках расследования проводится уже экспертиза наркотиков, заключение которой имеет доказательное значение.
Как говорит начальник экспертно-криминалистического отдела УФСКН России по Пермскому краю (ЭКО) Игорь Попов, за 2014 год его подчиненные исследовали около 3 тыс. материалов, провели около 1,5 тыс. исследований и столько же экспертиз. По его словам, в отделе работают 17 специалистов, которые могут проводить 13 видов экспертиз. Большая часть из них призвана доказать причастность лица к совершению преступления. «Очень востребована дактилоскопическая экспертиза, — рассказывает господин Попов, — упаковку подозрительного вещества у нас всегда исследует криминалист, это важно, если злоумышленник успел до задержания „скинуть“ товар, но следы рук все же остаются». Недавно для пермского ЭКО выучили специалистов по исследованию волокон и волокнистых материалов. «Представим стандартную ситуацию, — объясняет Игорь Попов, — „жулик“ выкинул сверток с наркотиком, который хранил в одежде, но на упаковке остались ее волокна, они не видны невооруженным глазом, но их очень много. Эти волокна сравниваются с образцами, изъятыми с одежды, и следствие получает дополнительные доказательства причастности лица к совершению преступления». Для исследования используется поляризационный микроскоп, который позволяет облучать исследуемый объект светом определенной волны. Специфика преломления попадаемых на него лучей света позволяет проводить сравнительный анализ микрочастиц, в данном случае волокон.
Еще одно направление — исследование самого упаковочного материала. «Это актуально, когда фигуранты занимаются фасовкой и упаковкой наркотиков в бумагу или полиэтилен, — объясняет начальник ЭКО, — бывает, вырвут страничку из книги или тетради и используют для упаковки марихуаны, тогда появляется возможность сравнить ее с материалами, изъятыми в месте расфасовки. То же самое и с полиэтиленом».
Распространение так называемых синтетических наркотических средств и их аналогов поставило перед экспертами новые проблемы. В перечне наркотических средств, утвержденных правительством, аналоги не значились, а значит, и отсутствовали основания для привлечения их распространителей к ответственности. Сейчас от обнаружения нового вещества до включения его в список проходит около полугода, несколько лет назад ситуация была еще хуже. «Мало сделать вывод, что это структурный аналог наркотического вещества, — рассказывает Игорь Попов, — они могут иметь схожее строение, но совершенно разное воздействие на человека, тогда на помощь нам пришли ученые с кафедры токсикологической химии ПГФА». По его словам, Пермский край стал одним из первых регионов, где начали производить химико-фармацевтические экспертизы воздействия веществ на живые организмы. Воздействие веществ изучается на мышах, их состояние круглосуточно контролируется специальными установками, выводы исследования оформляются в экспертное заключение. «Это заключение российские суды признают в качестве доказательства, что свидетельствует об устоявшейся на территории края и всего государства судебной практике признания лиц виновными в совершении преступлений, связанных с незаконным оборотом аналогов наркотических средств и психотропных веществ», — говорит господин Попов.
Впрочем, значительная часть работы ЭКО не связана напрямую с исследованием наркотических веществ. Использование для распространения наркотиков интернета и появление схем легализации полученных от продажи зелья средств привели к появлению в ведомстве собственных специалистов по компьютерной и экономической, экономико-стоимостной (оценочной) экспертизе. А появление большого числа этнических преступных группировок заставило искать способы борьбы с языковым барьером. По словам наркополицейских, этнические ОПГ отличаются высоким уровнем конспирации, общение между ними с использованием телефонов и интернет-коммуникаций проходит на родном языке. На это в ФСКН ответили появлением специалистов по фоноскопии, способных идентифицировать личность человека по голосу. Со временем в ведомстве появился целый банк данных с записями голосов злоумышленников. В 2012 году стало известно о приобретении ФСКН программно-аппаратного комплекса «Этнос», который позволяет в автоматическом режиме распознавать и записывать переговоры на таджикском, азербайджанском, цыганском, киргизском, литовском и узбекском языках. Такой выбор господин Попов объясняет сложившейся оперативной обстановкой. К анализу добытых текстов, помимо эксперта-фоноскописта, привлекают еще и филолога, владеющего одним из вышеуказанных языков. Его заключение также обретает в уголовном деле статус доказательства.