В ХХ веке художники получили полную свободу самовыражения. Дразнить общественное мнение, провоцировать скандалы, пеленать целые острова в полиэтилен, копировать предшественников и выдавать это за свое. И даже выставлять пустоту — приглашать на вернисаж в галерею с белыми стенами. Можно все. Искусство должно удивлять и развлекать, иначе публика начала ХХI века его попросту не заметит, считает ИГОРЬ ГРЕБЕЛЬНИКОВ.
Идея постоянно обновляющейся современности очень бодрит. Иначе прошлый век в искусстве не оказался бы таким ярким и неугомонным. Впрочем, все начиналось с "Черного квадрата". Вряд ли его создатель предвидел последствия своего поступка. Супрематический шедевр мыслился Казимиром Малевичем как убедительный финал старого мира и как первоэлемент нового искусства. Если бы он не замазал в 1913 году черным маслом холст, художники еще долго топтались бы на территории, огороженной картинной рамой. А зритель лишился бы увлекательнейшей интриги, в которую вовлекло его искусство XX века.
В 1917 году на парижском "Салоне независимых художников" появился "Фонтан" Марселя Дюшана (Marcel Duchamp). Перевернутый фаянсовый писсуар, купленный художником в лавке. Первый в истории искусства ready-made. Объект, перенесенный в галерею, перевернул представления о возможном. Дюшан утверждал, что настала пора "непроизведений искусства", поскольку "произведений" цивилизация оставила слишком много. Он, как и Малевич, констатировал смерть живописи, но тащил в галереи саму жизнь: велосипедные колеса, лопаты, писсуары. Пару лет назад один из его "Фонтанов" (прославившись в Америке, Дюшан стал тиражировать свои работы) был продан на аукционе Sotheby`s в Нью-Йорке за $1,7 млн.
Раритетные писсуары интересны не только коллекционерам искусства. Современными адептами идей Дюшана "о безграничной воле автора" оказались китайские художники. В прошлом году выпускники британской школы искусства Юань Цай (Yuan Cai) и Цзянь Цзунь Си (Jian Jun Xi) на глазах у публики помочились в дюшановский писсуар в галерее Tate. Скандалисты намеревались, по их словам, расширить контекст классического произведения, заставить людей переосмыслить свои взгляды на искусство и показать, что искусством может стать само действо. Между тем "само действо" стало искусством задолго до них.
Американец Джексон Поллок (Jackson Pollock) на дух не переносил традиционную живопись. Поэтому он расстилал холсты на полу, долго бродил по ним, настраиваясь на творческий всплеск, а затем разряжался хаотичным плесканием краски. Художник устраивал на холсте что-то вроде плясок: "Когда я захвачен творчеством, я не отдаю себе отчета в том, что делаю". А если полотна родоначальника абстрактного экспрессионизма упрекали в отсутствии жизненной правды, Поллок отвечал: "Натура — это я". Возразить на это было трудно. У художника была состоятельная поклонница — знаменитая меценатка Пегги Гуггенхайм (Peggi Guggenheim) (в свое время их познакомил Пит Мондриан (Piet Mondrian)), племянница основателя знаменитого музея современного искусства. Она коллекционировала живопись ХХ века, а в 1943 году открыла галерею "Искусство этого века", в которой и выставила работы любимого Поллока.
В получившей недавно "Оскара" голливудской драме "Поллок" художник (актер Эд Харрис (Add Harris)) предстает домашним тираном и жутким алкашом. Пьянство Поллока было легендарным, богемный Нью-Йорк рыдал от его дебошей. И погиб он в автокатастрофе мертвецки пьяным, прихватив на тот свет двух подружек. Но так радовалось жизни целое поколение битников, которому наступали на пятки более трезвомыслящие художники.
Новый стиль жизни предложил Энди Уорхол (Andy Warhol), вдохновитель поп-арта. В 1949 году сын чешских эмигрантов Анджей Варгола приехал в Нью-Йорк, где рисовал рекламные картинки для журнала Glamour и имел успех. Но только став Энди Уорхолом, он получил признание. Успех в рекламе сменился светским триумфом. Уорхол диктовал моду на образ жизни. "Ну и что",— стало его любимой фразой. И его повторяют. "Подумаешь",— твердит он в своей "Философии Энди Уорхола". И ему внимают. "Классно!" И с ним соглашаются.
Уорхол славит страну, где стильно живут: "Вчера я обдумывал, что необходимо делать в сегодняшней Америке, чтобы добиться успеха. В прежние времена для этого всего-то и нужны были чувство ответственности и дорогой костюм. Поглядев вокруг, я убеждаюсь, что сегодня нужно все то же самое, за исключением дорогого костюма. Думай как богатый, одевайся как бедный". Он очень много работает. Герои его картин и многотиражных шелкографий — яркие символы счастливой и вечно бодрой Америки: Мэй Уэст (May West), Лиз Тейлор (Liz Tailor), Мерилин Монро (Marilin Monroe), Жаклин Кеннеди (Jaclin Kennedy). Уорхол упивается аурой звездности, культом успеха, энергией потребительства, которыми бредят США.
Звезды уступают место банкам супа Campbell`s, кетчупа Heintz, бутылкам Coca-cola и долларовым банкнотам. Это любят, а значит, это красиво. "Самая красивая вещь в Токио — 'Макдональдс', самая красивая вещь в Стокгольме — 'Макдональдс', самая красивая вещь во Флоренции — 'Макдональдс'. В Пекине и Москве пока нет ничего красивого",--говорил Уорхол.
Увы, в сегодняшней Москве есть все, что полвека назад так нравилось Энди Уорхолу. И даже его работы в Пушкинском музее на выставке с банальным названием "Энди Уорхол. Жизнь и творчество". Хотя сам художник определил и то и другое куда проще: "Fiction". Так и завещал написать на своем надгробии.