«Снайпер» — простая, как полет пули, история Криса Кайла — американского снайпера номер один, застрелившего за 1000 дней своих четырех иракских командировок 160 человек. Но 84-летний Клинт Иствуд снял его с такой мрачной и злой мощью, что — при всем своем гиперреализме — «Снайпер», мягко говоря, двусмысленный фильм: Иствуд не опускается до объяснений, как зрителям относиться к герою-антигерою
В тот день, когда Крис (Брэдли Купер) застал жену в койке с посторонним мужиком, взорвались посольства США в Кении и Танзании — любитель родео подался в армию. Стоило ему переспать с Таей (Сиенна Миллер), как рухнули башни-близнецы. Ну а в день свадьбы Крису был дан приказ "на восток", в Ираке он прикрывал морпехов на зачистках и вел многолетний поединок со своим "черным двойником" Мустафой.
Так что когда Тая рожает первенца, невольно ждешь ядерного гриба над Фалуджей.
Фильм называется "Американский снайпер" (в российском прокате "Снайпер".— Weekend), а мог бы: "Американский психопат". Первая жертва героя — ребенок: Крису показалось, что мать передала ему гранату, и Крис не ошибся. Когда в последней командировке Крис следит в оптический прицел за другим мальцом, силящимся поднять базуку — в два раза больше его самого,— он шепчет: "Ну, давай". Понимайте в меру своей испорченности: молится ли Крис об избавлении от необходимости нового детоубийства или не в силах уже терпеть зуд в пальце на спусковом крючке. Мальцу повезло, но, если б не повезло, его смерть вряд ли откорректировала бы ответ Криса на вопрос психиатра, жалеет ли он о содеянном в Ираке: "Это не ко мне! Я защищал своих людей, наших солдат. Перед Всевышним я готов ответить за каждый свой выстрел".
Давненько Иствуда не честили "фашистом": "Снайпер" — отличный повод возродить практику леваков 1970-х, впадавших в истерику при упоминании "Грязного Гарри". Но никому уже не сбросить — слабо — Клинта с парохода современности. Слишком долго слишком громкий хор критиков объяснял: он не милитарист, он — пацифист. Врали и те и другие. Иствуд — не "фашист" и не "гуманист". Он — режиссер: честно, как снайпер, смотрит на мир. Его казус повторяет казус Луи Маля, ославленного "фашистом" за "Лакомба Люсьена" (1974), клиническую хронику превращения сельского парубка в гестаповца. Бесстрастность режиссера, никак не синонимичная бесстрастности героев — с ними, в конце концов, никто не обязан себя идентифицировать,— рискованная опция. "Снайпер" рискует быть понятым и как гимн слепой военной мощи, и как ее обличение.
Иствуд смотрит в "прицел" на войну. Любая война, какой бы подлой она ни была, отменяет любую рефлексию. Актуальны лишь рефлексы: кто выстрелит первым, тот и прав. Было бы смешно, если бы "морские котики" в бреду Ирака осмысляли подлость и бессмыслицу войны, на которой умирают. Героям соцреализма это было бы к лицу, а в жизни все просто: "Парни! Обезвредьте этого варвара! Возьмите его за жопу!"
Любая война монотонна, но монотонность войны, за время которой успевают подрасти дети, сюрреалистична. Каждый новый выезд Криса на фронт — липкое дежавю. Опять, как и год, и два назад, врываешься в какой-то дом, опять избиваешь хозяина, учтиво именуя его "сэром", опять попадаешь в засаду, упускаешь свою "дичь", умираешь и улетаешь в отпуск. И вот уже штабист с проницательным взглядом информирует: эксперты считают, что единственный шанс победить — строительство стены между хорошими и плохими парнями, вот только ее никак не построить, поскольку плохие цинично отстреливают строителей.
Стена, она же — фронтир, она же — железный занавес: сквозной мотив американской истории. А Иствуд, чего никто не замечает, только тем и занимается — не оповещая об этом весь мир, как Оливер Стоун,— что ведет летопись американской истории. От "Джоси Уэйлса — человек вне закона" (1976) до "Флагов наших отцов" (2006) и "Дж. Эдгара" (2011). От "Перевала разбитых сердец" (1986), "Птицы" (1989) и "Белого охотника, черного сердца" (1990) до "Полночи в саду добра и зла" (1997) и "Подмены" (2008). В общем-то, и великий Джон Форд, с которым Иствуда сравнивают уже автоматически, тоже был летописцем вечной войны во имя вечного мира, которую Америка ведет прежде всего со своей собственной мечтой.
Главный вопрос "Снайпера" — зачем эти парни пришли на эту войну, как пришли бы, не задумываясь, на любую другую. Иствуд отвечает на него на языке не манифеста, но изображения.
Вроде бы чередующиеся сцены баталий и мирного быта Криса в увольнительных контрастны. Крис поносит обывателей, озабоченных одним лишь шопингом, знать не желающих, что их страна воюет: это мы уже слышали, это такая ветеранская автотерапия. На самом деле потребительское, маскулинное, агрессивное самодовольство Техаса, малой родины не только Криса, но и обоих президентов Бушей, предполагает кошмар Ирака. Не для того же, чтобы его сын никого в жизни не убил, отец Криса, священник, объяснял детям, что люди делятся на "овец, волков и овчарок", и кто не овчарка — тот не человек.
Мы говорим "Техас", подразумеваем "Даллас". То есть убийство Кеннеди, сделавшее само слово "снайпер" синонимом безликого кошмара Америки. Иствуд работал с этим кошмаром. В "Грязном Гарри" (1972) его герой охотился за снайпером-садистом, а "На линии огня" (1993) терзался тем, что не уберег Кеннеди, но любой ценой обязан спасти от безумного стрелка Буша-старшего. Реабилитирует ли ныне Иствуд фигуру снайпера или уравнивает условного "Ли Харви Освальда" с Крисом?
Стена, она же — фронтир, она же — железный занавес: сквозной мотив американской истории. А Иствуд только тем и занимается, что ведет летопись американской истории
Иствуд — метафизик. О Жорже Гинемаре, неуязвимом французском асе Первой мировой, ходит такая легенда. Бойцы его эскадрильи уверились, что этот ангел смерти выживает за счет жизней своих однополчан, и составили против него смертоносный заговор. Крис напоминает Гинемара: в каждой из операций погибает тот, кто рядом с ним, а он неуязвим.
Иствуд не показал, хотя и снял эту сцену, как ветеран Крис застрелил двух угонщиков: это было бы слишком в духе "Грязного Гарри". Не показал — ограничившись лаконичным титром, более красноречивым, чем любая реконструкция,— гибель самого Криса, расставившую точки над "i". На гражданке Крис посвятил себя реабилитации инвалидов-ветеранов. Его терапия заключалось в совместных выездах на стрельбища. На таком вот выезде один подопечный Криса застрелил и его, и его друга, объяснив, что, если бы он не убил их первым, они бы убили его.
Логика безупречная: родина научила своих снайперов: убей, если не хочешь быть убитым.
В прокате с 5 марта
"Снайпер": за и против
Гимн слепой военной мощи или ее обличение?