Главная политэкономическая сенсация последних лет — книга французского профессора Тома Пикетти, которого уже прозвали "новым" Марксом. Она объясняет, почему современный капитализм возвращается к домарксовому неравенству, и дает понять, как с этим бороться. До России, впрочем, эта левая мода еще не дошла
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Все смешалось в западном дискурсе. Раньше говорили об экономических свободах и о совместном процветании. Теперь — об опасном неравенстве в распределении богатств.
Папа римский и архиепископ Кентерберийский то и дело напоминают об этом. Барак Обама в январском послании "О положении в стране" тоже заострил внимание на неравенстве. А чуть ли не главной новостью со Всемирного экономического форума в Давосе этой зимой стал доклад международной благотворительной организации "Оксфам", в котором подсчитано: к 2016-му 1 процент самых богатых в мире будет богаче, чем все их современники. Впрочем, уже сейчас каких-то 85 человек обладают тем же состоянием, что и половина населения планеты,— 3,5 млрд человек.
И наконец, общеевропейское потрясение: к власти в Греции пришел леворадикальный, неомарксистский блок "Сириза". В Испании, по опросам, лидирует аналогичное политическое движение Podemos. Конечно, Греция и Испания — не первые страны в Европе. Конечно, протестный электорат имеется и на правом политическом фланге и он тоже силен. И тем не менее: в воздухе явно носится аромат "новой левой идеи".
Казалось бы, марксизм как работоспособную политэкономическую идеологию похоронили давно. И вот — снова. Как в старом анекдоте про очень похожего на Маркса человека, которого попросили сбрить бороду. А тот ответил: "Бороду сбрить можно, а мысли, мысли куда девать?"
Этот показательный рост левых движений связывают с навязанным ЕС (по мнению многих, Германией) режимом жесткой экономии. И хотя вроде должно быть ясно как день, что в ситуации, когда не хватает денег, нужно сначала зарабатывать, а потом тратить, согласны с этим не все.
В свое время часто цитировали Маркса: идея только тогда становится материальной силой, когда овладевает массами. Так что же за идея овладела массами сейчас? Прежде чем рассказать об этом, уточним: у идеи этой есть автор — француз Тома Пикетти. Это его называют "новым" Марксом и ему прочат Нобелевку по экономике.
Новый автор для нового "Капитала"
На Новый год во Франции вышел скандал. Экономист Тома Пикетти отказался от высшей награды — ордена Почетного Легиона. Прозвучало как пощечина власти — кавалеров Легиона утверждает лично президент Франции, который является также Великим магистром ордена.
Отказ от высшей награды родины — случай исключительный. Это всегда протест против существующего порядка, и тут Тома Пикетти, автор нашумевшей в прошлом году 700-страничной книги "Капитал в XXI веке", в весьма достойной компании. За всю историю Почетного Легиона, учрежденного Наполеоном еще в 1802 году, от ордена отказывались французы, имена которых и без всяких наград внесены в Пантеон. Среди них и посмеявшиеся над затеей Наполеона революционеры — маркиз де Лафайетт и Жан Виктор Моро, маршал революционной Франции, ставший фельдмаршалом Российской империи. В списке отказавшихся также Пьер и Мария Кюри, композиторы Берлиоз и Равель, писатели Жорж Санд, Мопассан, три великих философа-экзистенциалиста — Симона де Бовуар, Сартр и Камю, а заодно и один из секс-символов Франции Брижит Бардо.
Как же попал в эту компанию профессор Парижской школы экономики Тома Пикетти? Гуляет версия, что он просто отомстил президенту Олланду за то, что при нем власти потихоньку отбросили его, Пикетти, экономические идеи как неосуществимые. В самом деле, это с именем Пикетти связывают идею ввести 75-процентный налог на доходы свыше миллиона евро, из-за которой, к примеру, Жерар Депардье и предпочел "налоговую эмиграцию" в Россию. К слову, этот тезис был одним из главных предвыборных лозунгов Олланда, но лозунг спустили на тормозах, а недавно и вовсе отбросили. И все же сводить резоны Пикетти лишь к личным мотивам не стоит, а его разочарование в нынешнем левом режиме искреннее.
Показательно, что книга французского экономиста стала и мировым бестселлером — после публикации на английском языке продано полмиллиона экземпляров (общий тираж — полтора миллиона)! На книжном сайте "Амазон" новый "Капитал" возглавлял даже общий список бестселлеров, включая и художественную литературу. При том что это увесистое, сугубо академическое издание, с многочисленными графиками вместо картинок. Даже обложку сделали похожей на первые издания Марксова "Капитала". Для англоязычных рецензентов и аналитиков глубина исследований и особенно выводы, идущие вразрез с утвердившимися представлениями неорыночников, оказались полной неожиданностью. "Капитал в XXI веке" стал главной сенсацией прошлого года.
"Богатеют все!" Или нет?
Тома Пикетти задумал свою работу в 22 года, начинающим аспирантом. Ко времени завершения книги он уже был ведущим профессором Парижской школы экономики, созданной в 2006-м как центр, соперничающий с авторитетной Лондонской школой экономики. Пикетти превратился в звезду. Дискуссии с ним собирают огромные аудитории, в том числе на ТВ и в интернете.
Так что же такого открыл "новый" Маркс?
Для начала он задумался над тем, как сегодня понимать, что такое капитал. Капитал — это любая собственность, которая может давать доход "владельцу заводов, газет, пароходов" и, конечно, домов, земель, акций, облигаций и так далее. Иногда бывает, что упорный труд дает состояние. Изредка — удача и талант. Чаще всего богатыми просто рождаются. Собственность распределяется неравномерно, у одних больше, у других меньше, у третьих, можно сказать, вообще ничего.
Но как именно неравномерно? И как эта неравномерность со временем меняется?
Французский экономист показывает: в течение всего XIX века богатые богатели быстрее всех остальных. В Англии, например, за 100 лет, к началу ХХ века, стоимость капиталов выросла в семь раз больше, чем стоимость национального продукта. Этот тренд изменился в XX веке. Не сам по себе, в результате мировых войн, революций, Великой депрессии 1930-х и падения колониальных империй богатейшие состояния пострадали, и разрыв перестал быть таким разительным, каким был до этого.
Далее, в течение послевоенных десятилетий происходило восстановление и реструктуризация экономики параллельно с сознательными политическими усилиями — установлением в ведущих индустриальных странах более или менее социальных рыночных хозяйств с их высоким уровнем налогов и социальных платежей. Итог: разрыв в распределении богатств перестал увеличиваться так же стремительно, как в XVIII-XIX веках.
Это относительное равновесие сохранялось до начала 1980-х. Тогда в Советском Союзе произошла быстрая смена престарелых генсеков и грянула перестройка с видом на сытое капиталистическое будущее. А на Западе случилась другая "революция" — пришло "новое мышление" Тэтчер и Рейгана, неолиберальная логика, которая гласила, что экономике для роста нужно больше свободы и меньше налогов. Чем ниже налоги, тем больше деловой активности, а значит, и общая сумма уплаченных налогов тоже растет. Если будет больше богатых, то и бедных будет меньше — богатеем все. Многим, в том числе и в СССР, казалось, что в этом что-то есть.
Но вот — внимание! — по выкладкам Пикетти как раз в это время ломается тренд в относительно пропорциональном росте благосостояния разных групп населения. С начала 1980-х вновь появляется все расходящаяся вилка: капитал снова начинает расти быстрее темпов роста экономики и, таким образом, состояние богатого меньшинства начинает вновь отрываться от бедных и даже средних слоев.
Пикетти прослеживает эту тенденцию и делает революционный вывод: то, что прибыль от капитала во всех формах растет быстрее, чем растет экономика,— это и есть общее правило. А "общее процветание" в течение нескольких послевоенных десятилетий — это исключение, а не новое достижение западной социально-экономической модели.
Из этого далее следует, что богатые обречены становиться богаче, а остальные оставаться там же, где и были, или даже беднеть. Неравенство при капитализме, получается, не только не сглаживается, но растет — оно вмонтировано в его социально-экономическую модель. Возвращение к относительному экономическому равенству происходит только в периоды геополитических катастроф ХХ века и времени преодоления их последствий. А потом капитализм снова показывает свое хищное лицо.
Взять и не поделить
Казалось бы, ну и что. Богатеют и пусть богатеют. У кого нет стойкой аллергии на старый советский дискурс, что "бедные становятся все беднее, а богатые все богаче"? И на Западе от социализма привыкли отмахиваться как от отдаленной мечты.
И все же, если все так, как описывает Пикетти, то как же с идеей о том, что каждый может стать миллионером? А "американская мечта": трудись упорно и творчески — и все у тебя будет? Или как недавно у нас в России один высокий чин поучал: оторви зад от дивана и вкалывай — все будет. Чем больше экономический пирог, тем больше всем достается? Так вот нет, по выкладкам "нового" Маркса выходит, что все вовсе не так.
И что же теперь делать? Отобрать у богатых, отдать бедным? Или грубее, как Шариков требовал, "взять все — и поделить". Мы же это давно прошли и отбросили! Впрочем, Пикетти не требует установления диктатуры пролетариата и радикального передела собственности. Одна из его идей — глобальный налог на богатство, перераспределение, которое бы снизило вопиющее неравенство в доходах. Не только во имя справедливости, но и потому, что такое перераспределение будет стимулировать экономику больше, чем концентрация богатств в руках кучки людей.
Разумеется, о выкладках и идеях французского экономиста с момента их обнародования яростно спорят. Тем не менее факт налицо: на левом фланге политэкономической мысли появилась "новая большая идея". По словам экономиста-нобелевца Пола Кругмана, это "важнейшая экономическая книга года (речь о 2104-м.— "О"), а может быть, и десятилетия". Брошен вызов идеям свободного рынка, лежавшим в основе "тэтчеровской революции" и рейганомики. Идеям, настолько утвердившимся, что даже и на левом фланге их боялись оспаривать — тогда прощай надежды выиграть выборы. Рассказывают, когда Тэтчер, уже в преклонном возрасте, спросили, что она считает главным в своем наследии, не потерявшая остроумия железная леди ответила: Тони Блэр с его "новым лейборизмом". Только сейчас британские левые с трудом пытаются нащупать, как вернуться к своим социалистическим корням.
Имеют ли отношение к России споры об идеях этого "нового" Маркса? Конечно! Как в старом анекдоте про наши часы — самые быстрые в мире, новая Россия быстрее всех проявила себя в увеличении пропасти между богатыми и бедными. По итогам исследования Credit Suisse, Россию поставили на первое место по уровню экономического неравенства (не считая нескольких небольших карибских стран).
Левые идут!
Книга, внезапно получающая признание благодарных современников,— это ведь не подвиг одиночки-отшельника. Нужно, чтобы были задеты какие-то струны. Феномен нового "Капитала" — это как и с романом "Мать": тот случай, когда книга оказалась "очень своевременной". Работа вызвала такой широкий отклик, потому что попала в точку, как в свое время попал в точку Фрэнсис Фукуяма с его "Концом истории". Фукуяма тогда в падении СССР увидел не крупнейшую "геополитическую катастрофу", а шанс миру успокоиться и объединиться на едином подходе к устройству планеты. Том самом, который пробили Рейган и Тэтчер — государства должно быть мало, люди сами способны стоять на ногах, а экономику и социальную сферу устроит свободное рыночное соревнование. С тех пор с Фукуямой левые много спорили, да и сам он свои взгляды пересмотрел. И все же "большой левой идеи", какой был марксизм, не обнаруживалось. До сих пор.
Теперь вот есть "Капитал" Пикетти. Он появился в обстоятельствах, как нельзя более благоприятных: мировой финансово-экономический кризис. Выяснилось, что толчком к нему послужили спекуляции c полуфантастическими "финансовыми продуктами". Крупнейшие банки попались на бессовестных махинациях. Крупнейшие международные корпорации — на беспардонном уходе от налогов. Началось международное движение Occupy!
В отличие от России на Западе протесты носили в первую очередь социально-экономический характер. Лозунгом "оккупайцев" был "We are the 99%" — "Мы — 99%". То есть мы, 99 процентов населения, расплачиваемся за выкрутасы 1 процента. И хотя сама хлесткая фраза принадлежит другому экономисту, американцу Джозефу Стиглицу, с появлением "Капитала" лозунг обрел новую силу. Бестселлером в Европе одновременно с книгой стала майка с портретом "старого" Маркса и надписью: "А я вас предупреждал, что так все и будет". В Лондоне вновь оживление в забытых было магазинах социалистической книги, причем особенно резво идут популярные издания для детей. Далее — победа левых в Греции и предвкушение того, что она может повториться в Испании.
Словом, призрак Маркса вернулся. Во всяком случае, по Европе снова бродит что-то очень похожее на него.