В Московском планетарии открывается выставка Константина Батынкова «ProКосмос», сделанная «Крокин галереей». Бесконечно расширяющаяся Вселенная запечатлена в бесконечно множащихся батынковских гризайлях
Фото: Константин Батынков/Krokin Gallery
Фото: Константин Батынков/Krokin Gallery
Вот уже больше полувека астрономы не смотрят в телескопы глазом, да и оптические телескопы давным-давно не главное украшение обсерватории — они теперь радио-, гамма- и прочие нейтринные. Современные звездочеты разучились рисовать звезды, потеряли остроту зрения и уткнулись носами в мониторы компьютеров. То же самое справедливо в отношении большинства современных художников. Однако Константин Батынков не разучился рисовать и видеть, в смысле рисунка он вообще виртуоз, да только слово это стало обесцениваться во времена романтизма, что же и говорить о нынешнем дне, когда смешными и неуместными кажутся слова "мастерство" и "ремесло", которые уж точно не рифмуются со словом "виртуозность". Когда умелая рука бежит вперед, покрывая квадратные метры виниловых холстов легкими акриловыми мазками, прогрессивная художественная критика презрительно отворачивается, поскольку ценит критическое искусство — такое, где одна мысль бежит вперед, а руки не отрываются от клавиатуры макбука. Но батынковская кисть, сколько бы обидных слов ни говорили ей под руку, не останавливается ни на минуту, и из-под нее выходят небесные тела в одуванчиковых ореолах, звезды и астероиды, гало и затмения, метеоритные дожди и кометные бомбардировки. И "тунгусская загадка" косит тайгу, выпуская рой спутников-стрекоз из огненного хвоста, и таинственные космические аппараты садятся на неизвестные планеты. Иначе говоря, в серии "ProКосмос" старомодная астрономия встречается со старомодной, будто бы приказавшей долго жить живописью — наперекор конъюнктуре, что диктует ученым и художникам одну и ту же мантру про инновационность. Как беззаконная комета в кругу расчисленном светил.
Фото: Константин Батынков/Krokin Gallery
Но про какой космос рассказывает — а она всегда что-то рассказывает — живопись Константина Батынкова? Сам художник вспоминает детство, где не было желания стать космонавтом, даром что отец — полярный летчик, но все же были Гагарин, павильон с ракетой на ВДНХ, хорошее кино "Планета бурь" и звездное небо над Москвой, которого сегодня уже не видно — не то из-за смога, не то из-за помутнения нравственного закона внутри нас. Говорит об оскорбленной гордости великороссов, когда-то строивших первую в мире космическую державу. И тут, казалось бы, торжественными аккордами должна вступать тема русского космизма, но ее едва слышно. В черно-белой гамме батынковских картин можно, сильно напрягая слух, различить отголоски "Черного квадрата" — ведь русская абстракция считается идеальным способом помыслить беспредельность космоса. В шарообразных космических телах можно разглядеть очертания дирижаблей Александра Лабаса, в фигурках, мечущихся по круглящимся поверхностям, узнать потомков обитателей "Новой планеты" Константина Юона — странного эксперимента по синтезу символизма, абстракции и революции, который, вероятно, отвечал эволюции художника, уверенно двигавшегося от "Мира искусства" к АХРРу. И даже оставшееся в прошлом митьковство Константина Батынкова, о чем теперь почти не вспоминают, должно как будто бы располагать к космизму — в любом из возможных у митьков вариантов, от низкого до высокого, от философии общего дела Николая Полисского и никола-ленивецкой артели до той философии, когда с утра выпил — и небо в алмазах.
И все же бездна звезд полна рисуется художнику в образах иной, более древней традиции. "Чаще всего, когда я думаю о космосе,— говорит Константин Батынков,— у меня возникает в голове картинка: шарик, несущийся в пустоте, а на нем ползают муравьи-человечки и пытаются что-то из себя изобразить, но неожиданно из космоса прилетает булыжник. Далее возможны варианты. Космос ведь совершенно не изучен и непонятен". Муравьи-человечки, копошащиеся в полутьме батынковских гризайлей, сами похожи на пришельцев из другого мира — мира Алессандро Маньяско, мира надломленности и обреченности, на сломе эпох и на закате великой итальянской школы. Где микрокосм и макрокосм суть едины, где уже заработали некоторые законы, например всемирного тяготения, но случиться может все, что угодно — и не дай бог опять Всемирный потоп, вызванный, как известно, тем, что Земля попала в хвост гигантской водяной кометы. Только когда мир столь целостен и возможна картина мира, писанная по старинке — кистью по холсту.
"Константин Батынков. ProКосмос". Московский планетарий, c 11 февраля по 15 марта