Шестимесячный ребенок, раненный во время трагедии в Гюмри, умер. Как передает ТАСС, об этом сообщило Министерство здравоохранения Армении. Таким образом, от рук военнослужащего 102-й российской базы Валерия Пермякова погибли все семь членов семьи Аветисян. Журналист армянской радиостанции «Ван» Арман Сулейманян ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Анатолия Кузичева.
Фото: NEWS.am
Пермяков по-прежнему остается под стражей на территории российской военной базы. Ранее в Гюмри и Ереване прошли стихийные акции протеста с требованием передать Пермякова армянскому правосудию.
— Я напомню нашим слушателям, хотя, конечно, это у всех на устах и у нас в прессе это очень активно освещается, это чудовищное совершенно дело, в результате которого, я так понимаю, все члены этой семьи погибли, сегодня умер 6-ти месячный ребеночек, который был ранен во время этой трагедии в Гюмри. Повторю: у нас это очень активно освещается, это очень-очень тяжелая, очень большая тема в российских СМИ, но я так понимаю, что несопоставимо большая, несопоставимо тяжелая тема в СМИ армянских.
— Вы совершенно правы. Три часа назад случилось самое ужасное, что можно было предположить: на седьмой день после трагедии умер седьмой, самый маленький член семьи Аветисян, полугодовалый Сергей Аветисян. Не помогли ни наши врачи, ни российские, все опоздали и везде, то есть уже есть информация о том, что большие силы полицейских перенаправляются в Гюмри. Сказать честно, сейчас многие думают, стоит ли одним армянам бить морду другим ради российского солдата, то есть сейчас шоковое состояние, и каких-то намеков на то, что будут акции, я лично пока не вижу. Если бы вы были членом армянского сообщества в Facebook или других социальных сетях, то вы просто увидели бы, что 90% поменяли фотографии своих профилей просто на черный квадрат, то есть это вот та ситуация которая сегодня есть прямо сейчас, после смерти ребенка.
— Я, правда, не присутствую в этих соцсетях типа Facebook, но я бы рекомендовал — насколько я имею право рекомендовать, не знаю — заменить свою вот эту аватарку на что-нибудь подобное, потому что, повторяю: ситуация ужасно тяжелая. Самое ужасное собственно, конечно же, мы это понимаем, с одной стороны, всю нелогичность таких ассоциаций, таких обобщений широких: ну, да, у него русская фамилия, это россиянин, и он русский, этот рядовой Пермяков. Конечно, никто не имеет права обобщать, делать какие-то широкие выводы и обвинения, но, тем не менее, нам должно быть, конечно, очень больно и очень-очень тяжело от произошедшего. Армяне выходили на многолюдные митинги и требовали выдать Пермякова армянской стороне, но российская сторона держит его собственно на российской стороне и проводит расследование совместно с армянскими следователями. Правильно я понимаю, так сейчас обстоят дела?
— Вы знаете, сейчас происходят очень интересные вещи: сейчас, когда уже головы демонстрантов остыли, да и у нас — у журналистов и юристов — тоже как-то было время все это передумать, сейчас очень интересное развитие событий: журналисты и юристы решили очень скором времени создать какую-то комиссию, которая не даст спуску любому расследованию. То есть, по большому счету, если быть совсем честным, обычные граждане не доверяют как армянским следователям, так и российским, единственное, что нам нужно сделать на данный момент, чтобы предотвратить повторение подобных трагедий — это создать комиссию из адекватных журналистов и юристов, которые будут контролировать судебный процесс. Еще один факт, который всплыл сегодня утром буквально и который мы все упускали все это время: по ОРТ Киселев сказал, что Пермякова поймали при пересечении армянско-турецкой границы. В законе двухстороннем между Арменией и Россией совершенно четко написано, что любой незаконный переход границы, пограничники российские обязаны выдать данного человека армянской стороне, то есть Службе национальной безопасности. Почему сегодня на Пермякова нет этого уголовного пункта по незаконному пересечению границы — я оставляю это мнение слушателям.
Сегодня всего два обвинения: первое — это самовольный уход из части, и второе — это, естественно, убийство. Суматоха продолжается: у армянской стороны находятся вещдоки, но у армянской стороны нет самого подозреваемого, которого можно опросить или просто прийти на место преступления, попытаться понять вообще, как он это совершил. У российской стороны вроде бы есть подозреваемый, но у них нет вещественных доказательств. За семь дней абсолютно не было проведено никаких нормальных следовательских операций, я имею в виду тест на наркотики, тест на вменяемость — то есть это те самые основные экспертизы, которые должны были быть уже сделаны, и о результатах которых должны были сообщить обществу. Всего этого нет, и, естественно, это усиливает сомнения всех граждан по отношению к следственным органам.
— У вас есть предположения, почему все ваше перечисленное стало возможным — неисполнение совершенно, казалось бы, простых и естественных следственных, процессуальных и, вообще, юридически обязательных действий?
— С самого начала было понятно, что дело мутное, и его хотят скрыть — непонятно для кого и почему?
— А в чем мутность? По-моему, все предельно ясно. Нет?
— Я думаю, не предельно ясно. Сейчас, когда мы все поостыли и начали анализировать, многие склоняются к тому, что Пермякова просто подставили, он не был в состоянии совершить это ужасное преступление в одиночку. Факты уже говорят о том, что он был не один, то есть все больше людей склоняется к этому, это очень удобно: свалить на одного 18-летнего парня убийство семи человек. Потому что, вот, возьмем элементарно: от воинской части до дома Аветисянов, в Армении, как вы знаете, есть такие родники, которые на улицах стоят, то есть было семь родников. Это официальная версия, что он чувствовал жажду и не мог напиться, у него было 6-7 возможностей по дороге к этому дому вообще не совершать этого убийства. Это всего лишь одна деталь из полудюжины или двух дюжин, которые можно вот реально противопоставить той официальной версии, которой следствие пытается как-то убедить народ.
— То есть, по-вашему, есть такое предположение или подозрение, что Пермяков был не один, соответственно, все, что вы перечислили, все, так сказать, несовершенства следственной версии пытаются покрыть какое-то сообщество, так?
— А как же иначе? Да-да-да, я думаю, да, потому что версии самые ужасные, то есть от того, что его могла завербовать разведка в Чите, до того, чтобы он совершил это ужасное преступление и вбил клин между нашими народами, и кончая тем примитивным предположением, что если он испытывал жажду в -15, то он был либо под воздействием наркотиков, либо был пьян, а если, соответственно, не была дана тревога в воинской части, то, может, там все были, извините меня, "под дозой", и сейчас кого-то хотят спасти, либо весь караул, либо начальника караула, либо начальника полка, тут уже неважно. Но я считаю, это гнусно, вот сведения эти скрывать, вообще ничего не выдавать и давать только одну версию, что вот такой плохой парень из Читы, ай-ай-ай, совершил такое подлое преступление. Я думаю, причины совершения этого преступления гораздо глубже. И за халатность, мы лично, журналисты, юристы, мы сейчас думаем, как бы сделать так, чтобы полетели головы именно тех людей, из-за халатности которых все вот так достигло такого невозможного, фантастического уровня.
— Арман, последний вопрос, такой уточняющий, вот вы говорили про некую комиссию, состоящую из журналистов, как вы сказали, из представителей общественности и так далее, вот вы все-таки сформулируйте немножко, кто был, так сказать, инициатором создания, по какому принципу она будет создаваться, ну и так далее, вот мне очень интересны подробности.
— Она создается в Facebook, инициатор Левон Барсегян, глава клуба журналистов "Аспарез" города Гюмри, очень-очень уважаемый человек, несмотря на оппозиционность своих взглядов, его очень уважают в Гюмри, вокруг него, то есть страна маленькая, все всех знают, мы прекрасно знаем всех адвокатов, всех журналистов, которые готовы пожертвовать своим временем и представить именно общество на суде. Сейчас уже говорить, что если Пермякова выдадут армянской стороне, то все будет прекрасно, уже глупо, потому что, я повторюсь, следствие идет в двух вариантах: у одной стороны, российской, есть подозреваемый, нет вещдоков, а другие виртуально расследуют преступление без подозреваемого, вот такую вещь я лично на своей практике никогда не видел.
Вот эта поспешность, армянская-то сторона почему возбудила – потому что демонстранты вышли на улицу, но никто не задался вопросом: а зачем мы виртуально вообще ведем это дело, если он физически, собственно говоря, находится у российской стороны? Я вам скажу, что по армянским законам Пермякову от 8 лет до 15 лет, значит, срок грозит, а по российским от 20 лет до пожизненного, то есть тут еще большой вопрос, у кого он будет наказан сильнее. Но об этом мало кто думает сейчас, потому что семь человек мы все равно не вернем. Единственное, что мы можем сделать, — это сделать все, чтобы подобные истории никогда больше не повторялись. А для этого нужно просто обеспечить прозрачность следствия, чего не было с первого дня и не видать сейчас.
— Вот еще очень важный все-таки еще один вопрос я вам задам по поводу попытки вбить клин, что если пойти, так сказать, по конспирологическому пути рассуждения…
— Это такая марсианская версия, но она может быть.
— Нет, ну почему? Давайте все версии. К тому же, она не марсианская хотя бы потому, что, вот я описывал в начале, что люди, которые выходили, это так всегда, сначала люди скандируют "Убийцу к ответу", потому, значит, "Тех, кто покрывает убийц, к ответу", потом, значит, "Россияне, что вы здесь себе позволяете" и так далее. Вот эти обобщения, они всегда естественным образом вытекают из частного возмущения. Так вот я хочу спросить у вас, вот как, собственно, удалось ли вбить хоть клин, хоть клинышек, вот обобщают ли армяне вот это чудовищное злодеяние Пермякова и россиян, и наличие военной базы, и так далее?
— Я думаю, армяне — не настолько примитивный народ, чтобы, простите за выражение, из-за одного подонка и его поступка перечеркнуть многовековые отношения, то есть все прекрасно понимают, что зверь просто совершил зверство. Другое дело, что мы не знаем причин этого зверства, и если наши партнеры, наши друзья-россияне будут скрывать, то они лишь подтвердят, что дело темное, и просто тут разыгрывается какая-то карта, пока честно никто не понимает, для кого и почему. Госдепа нет в Армении, потому что последние два дня никаких демонстраций не было, и майданов никаких нет тут, сама цель – не дестабилизировать или унизить русских, или выловить каких-то солдат и избить их, подобного нет в Армении, все действительно очень серьезно и хладнокровно, сейчас пытаются все понять и выяснить. Удастся нам это или нет, я затрудняюсь сказать, но направление, в котором мы двигаемся, это следующее: не позволить чинушам, как армянским, так и российским, держать нас за дураков и списать все на 18-летнего парня, который, может быть, и совершил это преступление, я не исключаю этого, но даже если это и так, я как журналист думаю, что он всего лишь палка в руке, а вот чья это рука, мы должны еще выяснить.