Владимир Путин встретится в Москве с главой Венесуэлы Николасом Мадуро. Как ожидается, основными темами переговоров станут двусторонние отношения государств и ситуация на мировых рынках нефти. Независимый эксперт в нефтегазовой сфере Дмитрий Лютягин обсудил тему с ведущей Натальей Ждановой в эфире "Коммерсантъ FM".
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Николас Мадуро уже посетил несколько государств-членов ОПЕК — Саудовскую Аравию, Катар, Алжир и Иран. Кроме того, он провел переговоры с главой КНР Си Цзиньпином. На одной из последних встреч президент Венесуэлы высказал мнение, что в избыточном предложении нефти на рынке виноваты США. Он также призвал страны ОПЕК не ввязываться в "геополитические игры" Вашингтона против России.
— Вначале хотелось бы, чтобы вы прокомментировали текущие цены. После роста в среду они опять снижаются, цены на февральские фьючерсы на Brent упали на 1% в четверг утром, около $48 за баррель торгуется. Как вы считаете, какая тенденция в конечном итоге в ближайшее время будет сохраняться? Цены будут снижаться или все-таки несколько расти, и какие факторы будут определять уровень цен?
— Если говорить по ценам на нефть, то я бы, наверное, отметил, что в настоящий момент цены уже серьезным образом перепроданы, именно если смотреть по биржевым котировкам.
Последние уже семь месяцев идет безостановочное падение, и, по большому счету, я для себя ожидаю, что январь, начало февраля — это тот период, когда мы должны найти определенную точку опоры, от которой может начаться коррекционное движение вверх.
— А что может стать этой точкой опоры?
— Может стать то, что, я бы не сказал, что спекулятивная, а именно ажиотажная продажа, то есть, грубо говоря, такая, если можно назвать, биржевая истерия, она должна прийти к какому-то определенному логичному завершению. Потому что с точки зрения фундаментальных факторов, да, предложение, безусловно, сейчас превалирует над спросом, но именно с точки зрения экономики добычи, уже по сути даже традиционные месторождения начинают быть неинтересными для разработки.
То есть мы можем добывать текущую нефть на текущих месторождениях, но что-то бурить новое в легкой нефти даже, уже становится неинтересным для нефтяных компаний. То есть это получается так, что создается этот отложенный рычаг, который потом может выстрелить.
— Но ведь страны ОПЕК не собираются сокращать объемы добычи. При сохранении этой ситуации, что будет происходить с ценами, возможно ли хотя бы небольшое повышение?
— Они не собираются сокращать, и это, наверное, логично. Но они постепенно выживают этим тех же самых производителей сланцевой нефти, тяжелой нефти, шельфовой нефти в той же самой Норвегии, они тоже от этого страдают. По большому счету, скажем, по сланцевой нефти уже сейчас идут сигналы о том, что заказы на ту же самую трубу, на сервисные услуги в Соединенных Штатах, упали уже на 60% к уровню ноября-декабря прошлого года.
Это говорит о том, что заказов на дальнейшее бурение и увеличение добычи нефти в Соединенных Штатах в ближайшее время не будет, то есть они сейчас отрабатывают те залежи, которые они уже пробурили. Нефть, безусловно, выбрасывают на рынок, чтобы хотя бы что-то иметь с тех месторождений, которые они осваивают. Но большего предложения уже не будет, они будут постепенно уходить, и где-то через год, возможно, мы увидим, что спрос и предложение стабилизируются.
— Но в этом смысле встреча Владимира Путина и президента Венесуэлы Николаса Мадуро может на что-то повлиять? Какие рычаги влияния на нефтяной рынок есть сейчас у России и Венесуэлы?
— Рычаги влияния могут быть только в виде снижения объема добычи, например, в моменте, но ни Россия, ни Венесуэла на это объективно пойти не готовы. Они не готовы, грубо говоря, потерять свою долю рынка, в первую очередь, и весь остальной мир, грубо говоря, поддерживать за счет этих мер, за счет недополучения доходов даже текущей цены на нефть.
— То есть это может быть просто обсуждение текущей ситуации, но вряд ли будут приняты какие-то радикальные решения, которые в будущем на что-то повлияют?
— Да, полагаю, что они будут обсуждать текущую ситуацию, еще раз обозначат эту проблематику и, безусловно, обсудят те проекты, в которых Россия сейчас участвует и Венесуэла. Это "Хунин", это шельфовые проекты. Они важны, потому что при падении цен на нефть они становятся не совсем привлекательными для отработки.