В затерянном в лесах городе Шарье появилось движение "цифровых Робин Гудов", обличающих местную власть, этакая российская вариация на тему западных протестных движений. "Огонек" отправился за деталями на северо-восток Костромской области
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Бобылев / купить фото
В конце прошлого года на местных форумах и в социальных сетях появились видеообращения к губернатору Костромской области Сергею Ситникову. Герой роликов скрывается за маской заговорщика Гая Фокса из фильма "V — значит вендетта". Такие маски — популярный символ протестных движений в западных странах и фирменный знак знаменитого Анонимуса. В костромской версии он в течение получаса пытается раскрыть глаза главе региона на то, как местная власть в Шарье пренебрегает своими обязанностями: не чинит дороги, не делает тротуары, не убирает улицы и т.д. В заключение голос, пропущенный через плагин Vocoder и полный электронного возмущения, повторяет заветное: "Мы — легион. Мы не прощаем. Мы не забываем".
В новый год затерянный в костромских лесах городок вступил как в триллер: кто он, человек в маске?
Не мостом единым
— У нас тут весь город гадал, кто же автор ролика,— на платформе у поезда нас встречает владелец кузнечного цеха Сергей Захаров. Под два метра ростом, огромные рабочие ладони, голос с напором.— Все сразу подумали, что это моих рук дело, звонили, спрашивали. Ребята, это не я, говорю. Не хочу чужих заслуг присваивать.
Общественность не зря заподозрила, что под маской Гая Фокса скрывается предприниматель Захаров. Он один из тех немногих в 40-тысячном городе, кто свое недовольство местной властью высказывает открыто. Это Сергей Захаров в 2013 году, возмутившись, что администрация закрыла аварийный мост и отложила его ремонт в долгий ящик, организовал местную буржуазию, собрал деньги с предпринимателей и за 300 тысяч рублей, вместо запланированных по госсмете 14 млн, восстановил небольшой, но важный для города переход через реку Шарьинку. Чем и заслужил кратковременную, но всероссийскую славу: его и других активистов затаскали по телевизионным каналам. Впрочем, федеральный интерес к Шарье пронесся, как проходящий поезд, зато любопытство к несанкционированному мостостроительству проявила местная прокуратура.
— Вызывали, вопросы задавали, кто-то написал заявление в полицию: "Прошу проверить законность строительства моста". Что за люди? — с досадой произносит Сергей и заводит свою "Ладу Приору", чтобы показать нам город.— Приезжала какая-то комиссия, глянула со стороны — мол, строили без проекта, все неправильно, все переделывать. Но для того, чтобы закрыть отремонтированный мост, нужна экспертиза, для экспертизы — деньги, а их у местной власти нет, как и на более насущные нужды.
Более насущные нужды — это все то, что вокруг. Главная улица, по которой едем мимо ДК, рынка, гостиницы "Шарья" и администрации, выглядит вполне прилично. Но поворот налево, поворот направо — начинаются "американские горки". И тот отремонтированный предпринимателями мостик — лишь капля в море, которая ничего, по сути, не изменила.
— Я надеялся, что эта история даст какой-то толчок, у людей патриотизм проснется, у власти — совесть. Но как бы не так! — сетует Захаров.— Администрация во главе с Владимиром Климовым инфантильна, ответ на все один — денег нет. За прошлый год отремонтировали всего километр дорог, а в бюджете 2015-го средств на такие расходы вообще не предусмотрено...
На дороге, по которой мы вперевалку подбираемся к знаменитому уже мосту, предприниматель Захаров регулярно латает ямы — засыпает гравием и битым кирпичом. Мечтает, конечно, заасфальтировать. Ответственность за судьбу малой родины кузнец ощущает, можно сказать, на генетическом уровне — один прадед был меценатом, другой — бурлаком на Волге. Вот и Сергей свою "баржу" тянуть привык. Он вообще носитель идеального с точки зрения власти мировоззрения.
— Государство нам ничего не должно,— убежден Захаров.— Санкции против нас ввели? Правильно президент говорит, начнем, наконец, свое сельское хозяйство, производство поднимать.
При этом потомок мецената и бурлака местных чиновников от государства категорически отделяет. К ним у него как раз масса претензий. На ладан дышит очередной мост — путепровод, соединяющий две части города. Захаров понимает: тут уж никаких предпринимательских денег не хватит.
— В 2016-м закончится срок эксплуатации, и его просто закроют, нас ждет транспортный коллапс,— уверен Сергей,— посмотрите, тут дыры, арматура торчит, гидрослой разрушен...
Пассионарный запал Захарова в городе ценят, кроме того, в предпринимательском деле он давно заслужил репутацию человека, который не кинет. Приближаются выборы мэра, и вот уже на местных форумах пишут: "Давайте вместо Климова Захарова выберем?"
— Кто-то говорит, что я во власть хочу. Но я ведь не хочу! — убежденно говорит Захаров.— Это ж нужно всю свою жизнь поломать. Кроме того, быть во власти и оставаться чистым — задача, наверное, невыполнимая.
Раздвоение личного
Под этот разговор подъезжаем к приемной местного отделения "Единой России". Его лидер Анатолий Краев мужик, по словам Захарова, неплохой: от местной администрации и он не в восторге. И теоретически тоже мог бы примерить маску Гая Фокса.
За дверью с табличкой "Единая Россия" раздается: "Хлебокомбинат, здравствуйте". Никакой ошибки, просто Анатолий Краев еще и директор предприятия. Поэтому будучи предпринимателем и жителем города, он властью категорически недоволен, а в качестве депутата облдумы берется объяснить "трудные моменты" "независящими от нас обстоятельствами".
— К администрации, конечно, куча претензий. Будь моя воля, я бы главу Климова прямо сейчас уволил,— горячится Краев.— Но надо же понимать, что финансирование бюджета не только от главы зависит, который, конечно, должен его отстаивать, но и от наполняемости казны региона. А наш регион — банкрот.
По словам Краева, после той шумихи с мостом в Шарье чуть головы не полетели. В маленьком городе перекрыть недовольным кислород проще простого, поэтому Анатолий Михайлович хоть и говорит, что о личности костромского анонима понятия не имеет, но почему тот ее прячет, понимает. Депутат надеется, что крик о помощи услышит кто-то наверху. Потому что на местном уровне попасть под раздачу за неосторожное слово проще простого. Глава партийной ячейки поэтому постоянно настороже, и правильно делает: вот, рассказывает он, один корреспондент вообще наглым образом провоцировал его, единоросса, на критику президента.
— А если бы я злой был, проговорился о чем-то,— краем глаза Краев косится себе за плечо. Там на стене огромный портрет Путина: выполнен на заказ, 43 вида дерева, никаких красок. Владимир Владимирович смотрит строго, но понимающе. Ободренный, Анатолий Михайлович добавляет:
— Но это, конечно, невозможно. Потому что Путин — мой любимчик, это все знают.
Также не секрет, что в "антилюбимчиках" у депутата облдумы глава Шарьи Владимир Климов. В 2005 году Краев составлял Климову конкуренцию на выборах мэра.
— Я был совершенно уверен в победе, за две недели до выборов лидировал, а потом оказался третьим. Это был шок! Только в 2011 году я узнал, что не все там чисто было в бюллетенях. Но к тому времени у меня уже аппетит пропал. Но Климов и теперь считает, что я под него подкапываюсь.
Краев не то чтобы подкапывается, но своими планами по спасению Шарьи нынешнего руководителя, надо полагать, нервирует.
— Предположим, есть бюджет на 11 пунктов, а их нужно 40. Я бы стал 11 выполнять. Меньше, но лучше. А нынешняя администрация за все по чуть-чуть берется и ничего не доделывает. Торговых центров у нас на душу населения больше, чем в Москве.
И в самом деле: в небольшой Шарье, значительная часть которой деревянная, без газа, местами без водопровода, количество ТЦ зашкаливает — 1180 квадратных метров на 1000 жителей. При этом ни театров, ни кинотеатров, ни спортивных комплексов здесь нет. Работает, правда, местный ДК, но на голом энтузиазме, комментировать который его руководитель отказалась: "Мне здесь еще жить".
Местные люди обходятся доступным: лес в Шарье — не только основной источник дохода (главный работодатель — российско-швейцарская компания "Кроностар"), но и главное место досуга. Выбора-то нет, вот и привыкли все идти лесом: в прямом и переносном смысле — городское пространство страдает от особенностей администрирования:
— 9 мая, например, хотели провести спортивные соревнования,— вспоминает Захаров,— в администрации совещание за совещанием, в итоге: запрещаем. Причина — некому отвечать за безопасность.
Тренер по автоспорту Владимир Харюков, детскую секцию которого администрация нынче выселяет из помещения, добавляет: местные власти душат любую инициативу, если она связана для них хоть с малейшей ответственностью.
Для постороннего, если честно, это даже понятно: уже к 18 часам улицы Шарьи пустеют.
Безлюдно и тихо в самой администрации: пустой холл, приглушенный свет, в углу одиноко мерцает елка. Где-то в глубине здания работает радио: "Есть только миг между прошлым и будущим..." Градоначальник Владимир Климов встречает нас в своем кабинете на втором этаже. С удовольствием рассказывает о новостях городской культурной жизни: вот давеча сыграли благотворительный спектакль по рассказу Зощенко "Свадьба". Он и сам в нем сыграл — генерала. У которого по ходу пьесы всего две реплики: "Молчать!" и "Безобразие!".
Владимир Витальевич постукивает ногой под столом и признается: в претензиях, которыми жители делятся лично и анонимно, в интернете и в реальности, он уже запутался.
— Форум-то читали "Что делать с дорогами и с Климовым"? — как-то тоскливо уточняет он. Форум — это было до Гая Фокса, там предлагают собирать подписи за отставку мэра и писать заявление в прокуратуру о качестве дорог. Потом аноним в маске возник. Зловредное обращение дошло до губернатора: проверка из области приехала в каждый департамент, после чего администрации был дан ряд поручений. Климов подчеркивает: так, по мелочи — незаконный дорожный знак убрать, с уборкой мусора разобраться...
— Мы делаем все, что можно, но деньги взять неоткуда. Из года в год с трудом, но принимали меры соцподдержки по частичной оплате услуг для населения, хотя в бюджете города эти средства не предусмотрены. В итоге долги росли несколько лет, муниципалитет гасил их за счет средств областного и коммерческого кредитов, увеличений дотаций на сбалансированность и за счет местного бюджета. За 2 года 140 млн на отопление израсходовали. В конце лета городу передали еще и местную ТЭЦ, а она убыточная. Вот где наши дороги, вот где наши тротуары.
Потом, подумав, добавляет:
— В 2013-м удалось попасть в областную программу по ремонту дворов, но мы не освоили средства, часть денег забрали обратно. В 2014 году пришлось доделывать за счет местного бюджета. А в 2009-м планировали строить физкультурно-оздоровительный комплекс, но заглох проект. С путепроводом да, беда. С 2008 года ремонт планируется, уже два проекта за это время успели устареть, в этом году третий ждем.
Область невезения
Одним словом, в Шарье "крокодил не ловится, не растет кокос". Хотя соседний город Урень с населением 11 тысяч имеет бюджет в два раза больше, чем Шарья со своими 40 тысячами. И оздоровительный комплекс, о котором администрация Шарьи лишь печально вздыхает, им уже построили — за 365 млн. А ведь были времена, когда город Шарья числился в передовых по качеству жизни.
Время экономического расцвета неизменно связывают с Верой Валентиновной Долгих. Бабка Вера, как с любовью и по-свойски, за материнское внимание буквально к каждому горожанину, называли ее местные жители, руководила Шарьей 20 лет с 1962 года. При ней город превратился из нищей деревни в промышленно развитый центр северо-востока Костромской области. В 1976 году Шарья даже заняла первое место среди 100 городов России за благоустройство и развитие промышленности.
После того пика и начался закат: фабрики (мебельная, швейная и ювелирная) и заводы приказали долго жить, дороги и мосты пришли в негодность. А вокзал, с которого Шарья как населенный пункт начиналась почти 100 лет назад, стал негласной метафорой местной жизни: парадный со стороны железной дороги, с вывалившимися кирпичами и плесенью фасада, обращенного в город.
Пару лет назад пожаловал кто-то из федеральной администрации, так накануне ночью ямы на Привокзальной площади пришлось заасфальтировать. Вот и последователь Гая Фокса в своем видеообращении пеняет местной власти: мол, мусор в городе убирают только к приезду губернатора и ровно по маршруту его следования.
— Конечно, в какой-нибудь Нижегородской области и ядерный центр, и военно-космический комплекс, и автобусные парки, а у нас ни-че-го,— возмущается единоросс Краев.— Прибавить сюда проблемы области с дорогами и отсутствие газификации на 90 процентах территории региона, кто к нам пойдет с инвестициями?
Глава партячейки считает, что решить проблему такого невезения можно только глобально, и предлагает два пути: сделать регион планово-убыточным, помогать ему федеральными средствами или же заняться выравниванием.
— В царской России регионы выравнивали по населению и по наполняемости бюджета. Слабые надо присоединить к сильным. В 2004-м был хороший проект, но так и не реализовался,— создание 28 губерний в России, Костромская область должна была бы объединиться с Владимирской и Ивановской.
Но Костромскую область не планируют ни разделять, ни присоединять. А как быть конкретно 40-тысячному городу Шарья, похоже, знает только скрывшийся под маской Гая Фокса аноним, зовущий народ в "цифровые партизаны": "Мы объявляем сбор информации — если ты обладаешь проверенной фото- и видеоинформацией, прикрепи фото и видео, мы за тебя сделаем компромат на чиновников".
Впрочем, поможет ли это обитателям костромской глубинки, не известно. А Владимир Витальевич Климов, нынешний градоначальник, на вопрос, будет ли выдвигаться на грядущих выборах, отвечает покорно: "У нас есть губернатор, скажет: нужно, значит, да, нет — так дорабатывать будем".