Как превратить жену в стерву
Она ему уже раз десять сказала: "Вынеси елку!" Он сначала соглашался: "Да-да", потом морщился: "Что, прямо сейчас? Я только вошел, Даша, дай хоть дух перевести. Сказал — вынесу!", затем злился: "Сколько можно меня пилить!". Она бросала тарелки в раковину так яростно, что, казалось, разобьет: "А как тебя не пилить, скажи? По-хорошему ты не понимаешь, по-плохому — не хочешь. Елка, что, до 8 марта у нас стоять будет?" Они даже не замечали, как анекдотично ссорились.
А елка искусственная, всего-то нужно: снять игрушки, открутить ветки, сложить все коробку и отнести в кладовку. "Давай мы сами все сделаем",— предлагаю я Даше. Она снова вскипает: "Какая ты благородная, прям идеальная женщина. А ты поживи с ним, поживи... У него одна-единственная обязанность — раз в год установить и разобрать елку, и даже это он делает после скандала. Он тут живет, как барин! Разбрасывает свои вещи, а я хожу и подбираю... Полотенце! Мокрое полотенце всегда бросает на кровать. Два года живем и два года, каждый божий день — на кровать! На именины мне подарок сделал: торжественно заявил, что теперь сам будет пылесосить квартиру. И что? Забывает! Амнезия у моего благоверного. Даже мусор я выношу сама, потому что не могу видеть его недовольную физиономию, не могу слышать это нытье: "Даш, давай потом..." Вот пусть хоть елка стоит ему живым укором!"
Дима угрызений совести не чувствует, зеленая пластиковая конструкция его не беспокоит, он играет в другой комнате в танки: "Мочи! Мочи!" Друзья придут — он вместе с ними, наверное, посмеется над елкой и над женой-истеричкой, которая когда-то давно, до свадьбы, была такой веселой, такой классной, такой всепонимающей Дашкой.
"Я никогда не была сварливой хозяйкой,— рассуждает героиня романа Гиллиан Флинн "Исчезнувшая".— Всегда, скорее, гордилась, что не пилю мужа. Но Ник просто вынуждает меня придираться, это вскипает во мне. Я готова допустить в быту некоторое неряшество — от лени, от беззаботности... Ник — не тот парень, чтобы размышлять: пропылесосить пол или вымыть холодильник. Он в самом деле не видит, что накопилась грязь. Совершенно. Но мне по душе определенный уровень комфорта, полагаю, справедливо требовать, чтобы мусорное ведро не заполнялось с горкой, а на тарелках не сох неделями кетчуп. Это нормальное поведение взрослых людей, живущих вместе. И когда Ник не выполняет элементарных правил, я должна ворчать, хоть меня это и бесит. Ты превращаешь меня в стерву, которой я никогда не была и не хотела стать, вынуждаешь цепляться к бытовым мелочам. А все потому, что не выполняешь простейших правил".
"Как можно устраивать скандал из-за елки? — Дима наконец выходит из своей комнаты. Он явно решил помириться.— Как можно ругаться из-за елки, Даша, сама подумай!" Даше нечего ответить. Действительно — как? Разве об этом она мечтала? Может, прекратить придирки и жить так, как согласен жить он: среди разбросанных носков на липком полу? И почему это некоторые женщины так стремятся упорядочить, очистить мир? Вон соседская семья — никогда не ссорятся, а у самих все чашки коричневые изнутри от грязи. Может, так и надо: кто хочет кофе, тот пусть ищет чашку, споласкивает ее от плесени — и никаких проблем? Или, может, смириться, забыть обиды и молча обслуживать мужа, как недееспособного инвалида? Но Даша выбирает третий путь: ворчит, требует справедливости. Превращается в стерву, которой быть никогда не хотела.