"Не могу сказать, что я часто захожу на сайт Meduza, но раз в неделю по какой-то ссылке я туда попадаю. Несколько раз был на сайте, но не могу сказать, что я за этим подробно слежу. Интересный проект, хорошая верстка, хорошее приложение с интересными переключателями. Технологически — хорошие, интересные решения. Информационно — не могу сказать, что мне это что-то дает. Я смотрю, конечно же, и РБК и "Газету.ru", и "Интерфакс", и "Ведомости", и "Коммерсантъ", даже по привычке стараюсь в бумаге иногда их читать, когда время на это находится, потому что люблю по-прежнему, несмотря ни на что, то самое ощущение бумаги в руках — то, что можно было полистать и посмотреть, чему кто уделил какое внимание. Потому что опытному человеку, медийщику, наверное, может быть, и не мне одному, из этого как раз становится ясным, чему издание уделило внимание, что поставило в дальний угол и так далее. В интернет-верстке, конечно, это не так видно. Хотя, повторюсь: в большинстве случаев "Коммерсантъ" и "Ведомости" читаю в электронном виде, но стараюсь иногда держать бумагу в руках.
В основном, я стараюсь и ночью, и вечером, и утром смотреть западную прессу, особенно ценю некоторые издания за удобные интернет-приложения — для iPhone — в частности, Sueddeutsche Zeitung, мою любимую, и ряд других изданий".
"Насчет войны, знаете как? Не могу сказать, чтобы она была открыта, развязана или началась. Она никогда и не прекращалась в значительной степени, просто есть разные фазы — какие-то поярче, какие-то поменьше. И не так, чтобы это была война конкретно против России или конкретно против Китая. Это такая медиавойна всех против всех, война за читателя. Поясню, что я имею в виду: мы же все знаем прекрасно, что негатив продается гораздо лучше, чем позитив".
"Если вы посмотрите на Lenta.ru, вы там не найдете слово "хунта" — никаких радикальных терминов ни в одну, ни в другую сторону мы стараемся не позволять. Нет и "карателей". Единственный, кстати, по терминологии был вопрос — это "ополченцы" или "сепаратисты"? Вопрос, который в этом году фигурировал. И, по сути дела, центральная часть медийного пространства разделилась на тех, кто говорил "сепаратисты", и тех, кто говорил "ополченцы". Мне ближе слово "ополченцы", хотя я нашел бы, на самом деле, еще, быть может, более нейтральное определение".