Выставка современное искусство
Фото: Коммерсантъ / Ирина Калашникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Калашникова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Калашникова / купить фото
В новом парижском музее Fondation Louis Vuitton открылась выставка Олафура Элиассона "Контакт", которая заводит зрителя в дебри современного искусства. Рассказывает парижский корреспондент "Ъ" АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.
Новый художественный дворец, построенный Фрэнком Гери (о его недавнем открытии см. "Ъ" от 20 октября), получил первую специально для него разработанную выставку. Ее автор исландско-датский художник Олафур Элиассон знаменит тем, что зритель, как правило, не разглядывает его инсталляции снаружи, а существует внутри них.
Он не изобразитель, он создатель ощущений. Его задача — запутать нас, поместить в преображенное им пространство, в котором наши чувства начинают нам лгать, потому что никогда не сталкивались ни с чем подобным. Ни с комнатой, наполненной цветным туманом, в которой видишь соседа лишь на расстоянии вытянутой руки, ни с особым светом, который поглощает все цвета, превращая людей вокруг в черно-белых зомби, как это было на выставке "Динамо" в парижском Гран-Пале или на его первой восточноевропейской персоналке в киевском PinchukArtCentre. Для своих студентов — а Олафур Элиассон преподает в Берлинском университете искусств — он даже создал специальный Институт пространственных экспериментов.
Нынешняя выставка, названная "Контакт", вполне могла бы сойти за лабораторные работы в Институте: пространственные эксперименты здесь ставятся прямо на людях. Мы проходим шесть пространств, наслаждаясь действием придуманных художником иллюзий. Причем иллюзии здесь масштабные, но безо всякого компьютерного волшебства: инструменты художника — мигающий или приглушенный свет, линзы-иллюминаторы (открытые в окружающие залы музея и переворачивающие их в наших глазах) и зеркала, удваивающие или учетверяющие пространства. Зеркала — самое эффектное. Удивителен момент, когда ты обнаруживаешь, что пространство вполовину или вчетверо меньше, чем выглядит, что в нем меньше людей, чем кажется, и что ты сам смотришь на себя.
Трудно сказать, можно ли это было сделать в каком-нибудь другом музее, не обладающем теми объемами и возможностями, которые Фрэнк Гери заложил в свой проект Fondation Louis Vuitton. Дело в том, что размер инсталляций для Элиассона очень важен. Художник — мегаломан. Он моделирует природу, создавая искусственные ледники на площади Копенгагена, искусственные радуги над Музеем современного искусства в датском Орхусе или искусственные водопады под Бруклинским мостом в Нью-Йорке.
Как и всякий современный автор, он объясняет, что делает это в самых высоких целях, сопровождает свои инсталляции эссе по экологии, не признаваясь в том, что прежде всего им владеет понятное для художника желание удивить. Недаром на открытии выставки он ходил с повешенной на грудь лампой в виде солнца или подсолнечника. Это Little Sun на солнечных батареях, разработанный им для стран, живущих без электричества. Солнцем на шее он еще и рекламировал светильники, уже выпущенные в количестве 200 тыс. экземпляров.
Маршрут выставки замкнут. Вы не можете ее покинуть, иначе как вернувшись к началу по постоянной инсталляции Элиассона, встроенной в здание с момента его открытия. Она называется Inside The Horizon — это дорожка над водой вдоль частокола зеркал, подсвеченных желтым светом. Но когда я проделал этот путь дважды, удовольствие мое уменьшилось вдвое. Что я получил, лишившись удивления? Вторая, более масштабная пространственная инсталляция с зеркалами во многом уменьшила впечатление от первой, а фонтанчик, замирающий в момент вспышки стробоскопа (что напрасно пытаются поймать посетители с телефонами), оказался лишь копией большой работы, виданной в 2010-м на Венецианской биеннале.
Нет, установки Элиассона и вправду очень эффектны — лучше многих своих коллег он умеет удивить и поразить. Я ждал "Контакта" с нетерпением. Проблема в том, что, раз пройдя эту выставку и отдав должное изобретательности художника, вы туда не вернетесь. Можно привести кого-то другого, чтобы разделить с ним свое первоначальное удивление и испытать часть той гордости, которую может испытать сам автор. Но для вас история уже рассказана, вы не обнаружите ничего нового, как могло бы произойти, скажем, перед классической живописью. Я представил себе ситуацию, в которой меня бы просто били при входе доской по голове. Удивление было бы сильным, впечатление — незабываемым, захотел бы я повторить? Не думаю.