Ситуация в экономике России может оставаться нестабильной около двух лет, но затем непременно нормализуется, сообщил президент Владимир Путин в ходе пресс-конференции. Президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин прокомментировал это заявление в эфире "Коммерсантъ FM" ведущему Марату Кашину.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Владимир Путин подчеркнул, что это самый пессимистичный вариант, но ситуация может начать улучшаться и раньше. Экономика неизбежно будет приспосабливаться к жизни и работе в условиях низких цен на энергоносители, убежден президент. Он уверен, что Россия выйдет из зоны спада, потому что будет расти мировая экономика, а с ней и спрос на энергоресурсы. При этом нынешняя экономическая ситуация, по мнению главы государства, спровоцирована, прежде всего, внешними факторами.
— Вы согласны с прогнозом президента по поводу двухлетнего кризиса?
— Во-первых, то, что в следующем году будет достаточно высокая волатильность и на финансовом, и на валютном рынке, и на мировых рынках сырьевых товаров — это, наверное, вывод правильный. Мы не можем здесь точных прогнозов делать, но последние события показывают, что лучше исходить из умеренно пессимистического варианта.
Даже если ситуация начнет налаживаться, то как минимум 2015 год у нас будет годом адаптации и выхода из этой рецессии, в которую наверняка экономика войдет в следующем году.
Будет ли 2016 год таким же неустойчивым — это во многом действительно зависит от того, как себя поведут внешние неуправляемые факторы. Во-первых, будут ли отменены санкции или, по крайней мере, смягчены настолько, что они не будут так драматически влиять на ситуацию в российской экономике, прежде всего, речь идет о доступе к финансовым и кредитным ресурсам западных банков и финансовых институтов. Во-вторых, будет ли как минимум стабильна цена на нефть? Лучше, конечно, на уровне $80 за баррель, исходя из этого, кстати, Центральный банк и правительство строили бюджет, вернее. Такой реалистический вариант прогноза и бюджета, исходя из которого получалось, что это все равно рост около нуля, то есть близкий к рецессии.
При таких расчетах, конечно, выход на позитивную динамику, восстановление экономического роста — это уже 2017 год. Это не только прикидки президента, но это, видимо, и расчеты правительства и Центрального банка, на которые президент опирался.
— Но внешние факторы — это, несомненно, цена на нефть, сегодня цена растет. Как вы думаете, она достигла своего дна и будет сейчас только повышаться?
— Хотелось бы, чтобы она отскакивала от того, какой на уровне ниже $60 за баррель был зафиксирован. Здесь важно то, что цена ниже $60 за баррель — это цена, неблагоприятная не только для российской экономики и для некоторых стран-производителей нефти, членов ОПЕК, она не очень благоприятна и для американских производителей сланцевой нефти, сланцевого газа и так далее. Понятно, что у них в себестоимости зазор небольшой есть, и в минус они не уходят, но они теряют довольно большие прибыли, на которые рассчитывали, в том числе, привлекая кредиты для сланцевой добычи.
Поэтому, видимо, здесь уже лоббисты — не только некоторые страны ОПЕК типа России, Венесуэлы, но и Соединенные Штаты — не сильно заинтересованы, чтобы низкая цена потеснила их с азиатских рынков, где демпингуют Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт и даже Ирак.
Тем более такая цена не позволит американцам выйти на европейский рынок, где они хотели бы нас потеснить. Поэтому здесь вопрос ведь не только в самой цене, но и в объемах поставок, нам важно не только, как говорится, молиться на высокую, стабильную цену на нефть, но и сохранить свою долю на рынке. Я думаю, что когда цена начнет успокаиваться, нам надо как раз зорко следить за тем, чтобы не потеснили нас конкуренты на мировых рынках, пользуясь вот этой высокой волатильностью и режимом санкций.
— О каких резервах говорил Владимир Путин, которые могут помочь российской экономике в этой ситуации? И считаете ли вы правильным решение ЦБ поднять ключевую ставку? И что сейчас в принципе Центробанк может сделать для того, чтобы исправить свои ошибки, если они были, с вашей точки зрения?
— Я думаю, что, конечно, Центральный банк, повышая свою ключевую ставку, должен задействовать весь арсенал методов, и только для Центрального банка, видимо, была достаточно неожиданной такая реакция рынка на повышение ключевой ставки. Повышали для того, чтобы не допустить панику, а получилось, что спровоцировали. 17%-ная ставка своего рода триггером выступила. И, безусловно, нужно те меры, которые предпринимались в последние дни — в среду, например, — которые можно охарактеризовать как достаточно комплексные, их надо было объявлять вместе с повышением учетной ставки. Также нужно было, по всей видимости действуя методами корпоративного управления, не допустить того, чтобы государственные компании и корпорации придерживали валюту, выходя на рублевый рынок для того, чтобы решать свои проблемы, в частности, осуществляя налоговые платежи или даже обслуживая внешние валютные кредиты, покупая валюту у Центрального банка, при том, что она у некоторых из них была в достаточном количестве.
Все эти меры нужно было запускать одновременно, потому что возникло ощущение, когда через два рабочих дня после повышения предыдущей ставки, после совета директоров 11 числа, сразу на скачок такой в полтора раза — на шесть процентных пунктов повышена была ставка, это сформировало ощущение, что Центральный банк сам паникует.
Отсюда многие чисто психологические эффекты, которые породили такие обвалы обменного курса. Более того, эти все инструменты и механизмы, безусловно, нужно было сформировать, исходя из разных сценариев, в том числе, самых неблагоприятных, развития событий, когда в начале ноября Центральный банк объявил о переходе к плавающему курсу.
— Как раз Путин подчеркивал, что нельзя винить во всем Центробанк, и считает, что правительство должно заниматься всем этим в ручном режиме ежедневно.
— Вы знаете, мы некоторое время назад, — я имею в виду РСПП, — предлагали заключить правительству и Центральному банку своего рода меморандум о финансовой стабильности, кстати, об этом я говорил и в сентябре на консультативном совете председателя Центрального банка: нужен такой документ, где будут взаимные обязательства.
Как раз, когда мы обсуждали основные направления денежно-кредитной политики Центрального банка, было четкое ощущение, что чисто монетарными методами Центральный банк при плавающем курсе, переходе к политике плавающего курса, удержать ситуацию не сможет.
Либо он будет четко работать против экономики и экономического роста, повышая ключевую ставку, тем самым, способствуя росту ставок по кредитам реальному сектору экономики. Поэтому только согласованная политика Центрального банка, Минфина и правительства в целом может не только в кризисной ситуации, но даже при переходе к плавающему курсу вывести нас на сбалансированное решение. Сейчас понимание этого есть.