Книга музыкального критика Александра Горбачева и промоутера Ильи Зинина писалась восемь лет, и это правда впечатляющий труд. Тем более что речь в ней идет о вещах ускользающих, сопротивляющихся описанию, архивации. Здесь есть некоторой парадокс. Обычно такие книги — сделанные для больших издательств, с картинками и диалогами,— о тех, про кого всем интересно знать: как Курт Кобейн стал Куртом Кобейном и так далее. Герои Горбачева и Зинина другие: прекрасные неудачники, люди, чьей судьбой был трагический или же самостоятельно выбранный — и все равно трагический неуспех. И да — люди, делавшие в России 1990-х самую интересную, перекраивающую и разрывающую рок-музыку. Единственное исключение из этого ряда провалов — панк-поэт Леха Никонов и его группа "Последние танки в Париже", которые, в общем, смотрятся крайне невразумительно в этом титаническом ряду.
Это книга не только про музыку, она про исчезновение как наиболее убедительное присутствие в истории
Остальное — пять историй поражений. Юноша из Выборга Рэдт Старков вывел в группе "Химера" ленинградский рок на уровень грандиозного мистического зверства и покончил с собой, не оставив ни одной внятной записи. Люди из компании группы "Собаки табака" изобрели русский индастриал, удивительным образом перекроили под себя московские пространства, а потом оказались из этих пространств вытеснены и почти забыты. Алексей Машнин придумал яростный интеллигентный хардкор и перед подступающей славой бросил музыку и пошел работать клерком. Эксцентричный бард Веня Дркин полунищенски разъезжал по России и Украине и умер от рака за пару лет до того, как стал любимым исполнителем русской прихипованной молодежи. Самая большая глава посвящена величественно-незаметной группе "Соломенные еноты", игравшей трогательно-яростный, завораживающе-неумелый и неуклюже-умный панк, чей лидер Борис Усов почти исчез, растворился в коньковском алкогольном мареве, как только им стали интересоваться люди за пределами родного района.
"Песни в пустоту" устроены как огромное групповое интервью, поток прямой речи участников и причастных — тех, кто выжил, и тех, кто был готов говорить. Но сами авторы в ней также присутствуют вполне отчетливо. И постоянно дают понять: это книга не только про музыку, она про 1990-е. Про героев, самым отчаянным образом совпавших со временем, слившихся с ним, из него выпав. Про исчезновение как наиболее убедительное присутствие в истории.
И тут встает вопрос, что делает книга Горбачева и Зинина с этими полуслепыми пятнами, удается ли их компенсировать. Каждый из этих уходов оставил после себя большей или меньшей силы миф. И, по сути, "Песни в пустоту" работают внутри этого мифа. Эти четыре с половиной сотни страниц небольших подробностей: кто откуда пришел, куда съездил, кто с кем подрался, кто на чем сидел и кто кого любил — они завораживают, если ты уже имеешь к тому или иному мифу (об Усове, Дркине, Старкове) отношение, если он — часть твоего мира. И оставляют равнодушным — если нет. В любом случае они ничего не объясняют. Герои этой книги вновь, в который раз, ускользают, но силуэт исчезновения как бы становится более четок.
М.: Corpus, 2014