Для российских ритейлеров наступили нелегкие времена. Вначале эмбарго на иностранные продукты питания, что заставило сети с нуля выстраивать отношения с новыми поставщиками. Теперь муниципальные сборы, которые, как утверждают торговые сети, могут стать дополнительной налоговой нагрузкой на розницу. Как переживает этот период "Дикси", в интервью "Ъ" рассказал президент группы ИЛЬЯ ЯКУБСОН.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
— Идея депутата Госдумы Андрея Макарова ввести для ритейлеров муниципальные сборы вызвала шквал негативной реакции со стороны торговых сетей. Если это случится, то насколько увеличится налоговая нагрузка вашей компании? Как это отразится на росте цен?
— Это принципиально неправильная постановка вопроса. Как нам объясняют, главная задача инициаторов муниципальных сборов — собрать налоги с тех, кто ранее от них уклонялся, а не догрузить законопослушный бизнес. Если анализировать законопроект о муниципальных сборах в его текущих формулировках, то очевидно, что он принесет больше вреда бизнесу и, как следствие, бюджету, чем пользы. Кто-то уйдет в тень, кто-то разорится, а остальные разделят с покупателями возросшую налоговую нагрузку.
— Недавно "Дикси" заявила об оптимизации ассортимента, предусматривающей увеличение доли собственных торговых марок и категории продукции fresh. Зачем вам это понадобилось?
— Сейчас потребители становятся все более искушенными, а ритейлеры — все более профессиональными. Это требует серьезной работы, в том числе по оптимизации ассортимента.
— Вы не опоздали с оптимизацией, если учитывать, что введенное Россией эмбарго в отношении продовольствия из Евросоюза больше коснулось продукции категория fresh?
— Если вы зайдете в любой магазин, то пустых полок нет: овощей и фруктов хватает. Правда, эти товары несколько подорожали из-за того же эмбарго. Если раньше, скажем, яблоки завозились из Польши, то теперь с другого континента, например из Чили. Раньше цепочка поставок была выстроена, оптимизированы маршруты и стоимость доставки. От новых логистических провайдеров мы пока не получили максимальных скидок, поэтому платим дороже за транспортировку. Дороже доставка — дороже себестоимость и импортные пошлины. Все это увеличивает структуру расходов. При этом я могу сказать, что сейчас впервые бизнес-сообщество совместно с государством в условиях, напоминающих кризис, потушило потенциальный инфляционный всплеск.
— Разве? Даже официальная статистика подтверждает, что цены выросли существенно. По данным Росстата, по итогам августа, первого месяца эмбарго, продуктовая инфляция достигла 10,3%.
— Инфляция могла быть и выше, все шло к этому, если учитывать, насколько подорожала валюта (только с августа доллар по отношению к рублю вырос на 24%, с начала 2014 года — на 30%.— "Ъ"). Если вы закупаете продукцию в долларах, то понятно, что цены будут ползти вверх. Но я настаиваю, что большинство сетей сдерживают розничные цены. Вопреки устоявшемуся мнению, ритейлерам невыгодно повышать цены.
— Как "Дикси" сдерживает цены?
— Мы просто не принимаем повышение цен, предложенное поставщиком. Наши поставщики аналогично ведут переговоры со своими зарубежными контрагентами о снижении цены.
— А маржа сети в этой ситуации снижается?
— В условиях эмбарго у всех ритейлеров сокращается маржинальность по некоторым направлениям. Но в этом нет ничего негативного. В предложенной ситуации мы рассматриваем снижение маржи как инвестиции в будущее. Сегодня, снизив цены на особо популярные товары, конечно же, не избежать каких-то потерь в доходах, но так мы сохраняем покупателей и долю на рынке.
— Когда вводились санкции, патриотично настроенные эксперты утверждали, что это шанс для российских производителей. Вы нашли какую-то замену выбывшим поставщикам в лице локальных компаний?
— В работе российских производителей часто встречаются те или иные просчеты, что вынуждало нас работать с сильными зарубежными игроками. Сейчас ситуация поменялась: если раньше мы категорически не соглашались мириться с недочетами российских поставщиков, например в логистической цепочке, то теперь иногда закрываем на это глаза. Есть еще один момент. Слухи о зависимости России от западных продуктов сильно преувеличены. Я в ритейле 20 лет и хорошо помню, как, например, вся курица на наших полках была американская. Но заместили же "ножки Буша"...
— Кстати, история с запретом "ножек Буша" в конце 1990-х годов тоже выглядела как санкция со стороны России по отношению к США.
— Зато сегодня Россия практически полностью обеспечивает себя курятиной. Вы в любом магазине покупаете не мороженую курицу, а свежий российский продукт. Аналогичная ситуация со свининой. Я помню, пять--десять лет назад купить свежую свинину можно было только на рынке. Сегодня уровень самообеспеченности свининой у нас составляет около 40%. С моей точки зрения, ситуация с продовольствием в стране намного лучше, чем может показаться.
— Боюсь, не все с вами согласятся.
— Точки для улучшения однозначно есть. Мы мечтаем, чтобы яблоки, груши, помидоры или зелень были отечественного производства. Да, это бред, когда зеленый салат привозится за тысячу километров. Но это товар более высокого качества, чем наш. Я опять возвращаюсь к тому, что российский ритейл уже настолько развит, что не может продавать некачественный товар. Нам нужно, чтобы продукция была как во всем мире: одного веса, одного качества, чтобы на каждом товаре были стикеры со штрихкодами. И не наша вина, что товар большинства отечественных фермеров непригоден к продаже в крупных сетях.
— Выходит, у российских фермеров сплошь неконкурентоспособная продукция?
— Понимаете, здесь нужны большие инвестиции не столько в производство самого продукта, сколько в превращение его в нормальный товар, который доставляется по понятной логистической схеме. Если мы привезем сегодня грязную картошку, потребитель не купит ее. Он хочет, чтобы картофель был чистый, одного размера. А это десятки миллионов евро инвестиций в линии калибровки, упаковки, мойки и т. д. Я за то, чтобы все это делалось в России. Я за то, чтобы Минсельхоз придумал суперпрограмму по повышению конкурентоспособности российской картошки. Сейчас очень хорошее время, чтобы инвестировать в нормальных игроков, чтобы они захватили рынок у европейцев, ушедших с российского рынка после введения эмбарго. Но не надо питать иллюзий, что это можно сделать за полгода, за год. Эта программа должна быть рассчитана на десятилетие. И тогда мы откажемся от импортной картошки, как в свое время отказались от "ножек Буша".
— Вы рассматриваете для себя возможность вхождения в капитал российских агропромышленных предприятий?
— В том числе благодаря санкциям появляется больше предпринимателей серьезного уровня, которые начинают инвестировать, например, в тепличные хозяйства. Мы с ними встречаемся, общаемся — кто-то предлагает войти к ним в капитал, кто-то предлагает создать партнерство, когда мы покупаем у них весь произведенный объем, а они нам предоставляют наилучшие условия. Говорить, что мы уже приняли конкретные решения и подписали контракты, преждевременно. Скажу честно, мы бы не хотели инвестировать в проекты в агропромышленном секторе. Синергетический эффект нужно получать за счет того, что каждая сторона сделки является суперпрофессионалом в своем деле. Вряд ли завтра "Дикси" сможет выращивать огурцы по той же себестоимости и того же качества, как это делает лучший производитель в Европе.
— На ваш взгляд, смогут ли оптово-продовольственные рынки, которые предлагает внедрять Минпромторг, дать российским фермерам выход в федеральные сети?
— Я прохладно отношусь к этим идеям. На мой взгляд, подобные центры должны быть направлены как раз на создание товаров с высоким уровнем добавочной стоимости. Есть творог, который мы покупаем в магазине, а есть фермерский творог, который в три или пять раз дороже стоит, но это совсем другой продукт. Покупатели выбирают такой товар, поскольку считают, что он лучшего качества. Вот производство и сбыт подобного продукта с высоким уровнем добавочной стоимости и сильно дифференцированным от обычного массового товара и нужно стимулировать с помощью государственной поддержки.
— Как думаете, изменится ли кардинально из-за санкций продуктовый ритейл в России?
— Я вообще не вижу особого влияния санкций на развитие ритейла. Что такое санкции? Это не тектонические изменения, а тактические. То есть теперь ты везешь помидоры не из Голландии, а из Турции, яблоки — не из Польши, а из Сербии. Да, это большие изменения, не самые удобные, но яблоки все равно есть на полках магазинов.
— Хорошо, спросим прямо: понесла ли "Дикси" какие-либо потери из-за санкций?
— Я не готов называть конкретные цифры, но мы, как и наши конкуренты, несколько сбавили темпы роста в августе--сентябре. Раз это случилось, значит, недополучили вполне конкретную сумму в виде прибыли. С трудом верится, когда кто-то из ритейлеров говорит, что он из-за санкций не понес потери в связи с перенастройкой поставок импортного товара. Другое дело, насколько существенным оказалось это негативное влияние.
— Каковы потери вашей сети из-за курсовых колебаний рубля?
— Мы российская национальная компания и во всех взаиморасчетах используем рубль. Наша сеть завозит самостоятельно 6-7% товаров, остальное — через российские компании, с ними все взаиморасчеты в рублях. Понятно, что сформировалась отрицательная курсовая разница в части импортных операций. Кроме курсовых колебаний валюты каждый ритейлер ощутил на себе сложности, которые приходилось преодолевать из-за перенастройки сложившейся до эмбарго системы поставок, терпеть отсутствие необходимых продуктов и смириться с присутствием на полках товаров ненадлежащего качества. Но все это длилось недолго. С другой стороны, что бы ни говорили про состояние экономики, в этом году у нас феноменальное потребление. Не помню, когда еще такое было. Поэтому в целом ситуация очень даже неплохая.
— Вы говорите о потреблении продуктов питания?
— Да. Обратите внимание на наши темпы роста: они феноменальные. Так, в этом году нам удалось увеличить нашу сеть, по итогам года мы откроем более 300 новых объектов. Этому способствовали не только инвестиции, которые мы вкладывали в развитие, но и в какой-то мере рост потребления. В этом году количество магазинов под брендом "Дикси" достигло 2 тыс. Уровень потребления в России намного выше, чем принято считать.
— Понятно, что бизнес "Дикси", работающей в экономичном сегменте, даже в критических ситуациях так или иначе устойчив. Как себя чествует другая ваша сеть — "Виктория",— где средний чек повыше?
— Конечно, в предкризисные моменты лучше себя чувствует сегмент "возле дома", в котором работает "Дикси", или дискаунтеры. Однозначно "Дикси" сейчас по сопоставимым продажам растет лучше, чем "Виктория". Частично это связано с тем, о чем вы говорите, частично — с тем, что база продаж "Виктории" очень высокая. Последние пять лет она имела очень высокий рост сопоставимых продаж. При всем при этом сегодня у "Виктории" растет трафик покупателей: это происходит не так агрессивно, как у "Дикси", но мы довольны результатами.
— Судя по московским магазинам, большинство ритейлеров испытывают трудности с линейным персоналом — кассирами или товароведами. Как вы решаете эту проблему?
— Вы правы, что сейчас самая сложная проблема у ритейлеров — набрать персонал в столичные магазины. Понятно, что жители мегаполиса не готовы идти работать кассирами в продуктовые магазины. Эта проблема решается за счет трудовых мигрантов. Сейчас мы можем брать на работу граждан Таможенного союза. Мы работаем с аутсорсинговыми компаниями, которые организуют быт мигрантов, нам самим это очень сложно сделать.
— Но в Москве отношение к мигрантам из бывшего Союза, мягко говоря, не очень радушное.
— Послушайте, если запретить мигрантам работать, то во всех крупных городах встанет и ритейл, и общепит, транспортное и коммунальное хозяйство. Реально надо признать, что на такую огромную территорию населения нам не хватает.
— А с менеджментом среднего звена нет проблем?
— Кадровую проблему можно разделить на две части. Трудности с нехваткой квалифицированного персонала мы можем решить самостоятельно. У нас есть свой университет "Дикси-академия", где семь дней в неделю обучаются от замдиректора магазина, товароведа и до топ-менеджмента. Что касается базового, или неквалифицированного, персонала, то здесь мы рассчитываем на помощь государства.
— В смысле?
— Мы хотели бы, чтобы законодательство о трудовых мигрантах было более лояльным. Мы хотим, чтобы в обществе не было этого разжигания негативного отношения к трудовым мигрантам. Это люди, благодаря которым Москва является самым чистым городом в мире, с моей точки зрения. Если не будет трудовых мигрантов, мы не сможем открывать магазины почти каждый день, а те, которые есть, мы не сможем обслуживать. Мне обидно, что сегодня отношение к трудовым мигрантам у нас негативное. Для меня они такие же жители Советского Союза, где я родился и вырос. Я с уверенностью могу сказать, что работают они великолепно и никакие они не нарушители и преступники, как пытаются внедрить в наше сознание различные СМИ.
— Если кадровая проблема так остро стоит перед ритейлерами, почему тогда этот пункт не вписать в обсуждаемую сейчас бизнес-сообществом стратегию развития торговли?
— Это надо не в стратегию развития торговли записывать, а в стратегию развития страны. Что такое стратегия? Это документ, где указываются цели и задачи, а в лучшем случае и механизмы их достижения. Сам факт, что сейчас появилась стратегия развития торговли,— это очень круто. Это говорит о том, что власти признали ритейл серьезной отраслью экономики.
— Вам не кажется, что в стратегии не прописывается четко роль сетевого ритейла?
— Мне хотелось бы, чтобы этот пункт был четко прописан. На самом деле сетевой ритейл — это очень серьезное благо. В лихие 90-е мы без госинвестиций и без особой поддержки со стороны властей строили бизнес. И сейчас мы имеем магазины, аналогичные тем, что в Великобритании или Германии. Принципиально мы поддерживаем обсуждаемую сейчас на рынке стратегию. По сути, она легализует то направление, в котором бизнес и так движется. При этом есть акценты, которые хотелось бы сместить. В частности, мне хотелось бы, чтобы было как-то подчеркнуто равное отношение ко всем форматам торговли. Да, кому-то условия можно создать чуть получше. Налоговый режим можно чуть другой ввести для малого бизнеса. Но все остальные требования должны быть одинаковыми. Я бы не хотел, чтобы были какие-либо ограничения на развитие сетевого бизнеса. У нас уже есть ограничение — ритейлер не может занимать более 25% рынка в том или ином регионе. Все остальное, с моей точки зрения, от лукавого.
— Зачем "Дикси" согласилась стать партнером гонки "Формулы-1"?
— Это было безумно выгодное партнерство для "Дикси". "Формула-1" не так давно появившийся в России феномен. Он каждый год будет развиваться. Я получил огромное количество электронных писем и SMS от работников "Дикси", которые по телевизору увидели болиды с логотипом нашей сети. У сотрудников появилась гордость за компанию.
— Повлияет ли партнерство с "Формулой-1" на стоимость бренда "Дикси"?
— Для нас очень важна внутренняя стоимость бренда. Побеждают на рынке не акционеры, не топ-менеджеры, побеждают команда, сотрудники. Представляете, какое сплочение команды происходит в компании, которая не только входит в топ-20 или топ-30 крупнейших бизнесов в России или растет на 25% каждый год, но ее еще и по всему миру показывают наравне с общепризнанными международными брендами. Я сначала особого внимания не придал: спонсоры и спонсоры. Но проект оказался для компании духоподъемным.
— Почему все-таки "Формула-1", а не футбол или хоккей?
— У наших основных акционеров (Игоря Кесаева и Сергея Кациева.— "Ъ") партнерские отношения с Red Bull. У нас тоже хорошие отношения с ними, они пришли и говорят: у нас есть к вам эксклюзивное предложение с минимумом инвестиций
— От которого вы не смогли отказаться?
— Да. Но и слава на весь мир. А все инвестиции — совместная промоактивность в магазинах. Мы смогли зацепить абсолютно новую для нас аудиторию — уже не женщины в возрасте 35+, а более молодое поколение. И свою команду сплотили, что очень важно в сегодняшних условиях.