В чем признался прокурорам Палермо президент Итальянской Республики
Фото: AFP
Фото: AP / Gregorio Borgia
Фото: AFP
Президент Джорджо Наполитано стал первым государственным деятелем Италии, официально признавшим, что в 90-е годы прошлого столетия Итальянское государство оказалось под мощным шантажом сицилийской мафии. "Огонек" ознакомился с 86-страничным текстом свидетельских показаний президента Наполитано на процессе, расследующем обстоятельства предполагаемого сговора государства и Коза ностра.
О борьбе — а по другой версии сговоре — итальянской мафии с государством в 90-е годы прошлого столетия, жертвами которых пали легендарные судьи Джованни Фальконе и Паоло Борселлино, читать всегда интересно. И вот у многочисленных книг, фильмов и статей на эту до сих пор больную для Италии тему появился мощный конкурент — протокол свидетельских показаний президента Италии Джорджо Наполитано. Занимавший в те годы третий по значимости в республике пост спикера палаты депутатов Наполитано согласился выступить свидетелем в рамках процесса о возможном сговоре государства и мафии. Прокурор Нино Ди Маттео, уверен: показания президента — огромная помощь процессу. Главный вопрос: действительно ли война, объявленная в 1990-е годы мафией государству с ее устрашающими взрывами в Риме, Флоренции и Милане, убийствами государственных деятелей и казнью судей Джованни Фальконе и Паоло Борселлино, завершилась сговором с государством же? И правда ли, что одним из его условий была отмена в уголовном законодательстве статьи 41-бис, предусматривавшей суровые условия содержания в тюрьме мафиозной верхушки?
Мафия бессмертна?
Считается, что все началось в 1986 году, после того как бескомпромиссный борец с мафией судья Джованни Фальконе сумел провести так называемый макси-процесс. В результате за решетку были отправлены около 400 мафиози, в том числе и весьма крупного калибра, как, например, Леолукка Багарелла, Сальваторе Монталто, Пипо Кало и другие. Тем не менее на свободе остались тогдашний крестный отец Коза ностра Тото Риина, его кровожадный преемник Джованни Бруска, а также будущий босс мафии Бернардо Провенцано — все они сыграли роковую роль в событиях, развернувшихся вслед за макси-судом.
Именно поэтому, как объяснял "Огоньку" еще два года назад прокурор Антонио Ингройя (инициатор начинающегося тогда в Палермо процесса о возможном сговоре государства и мафии), вехой для последующих событий стало убийство 12 марта 1992 году евродепутата Сальво Лимы. Намекая на посредническую роль Лимы между мафией и государством, Ингройя называл Лиму "могущественным проконсулом Джулио Андреотти (в те годы премьер-министр Италии) на Сицилии". Многочисленные свидетели тоже подтверждают: именно Лима являлся лицом, отвечавшим за "сбалансированные отношения" государства с мафией. Кассационный суд, подтвердивший пожизненное наказание для арестованных Фальконе боссов, стоил "не справившемуся с задачей" депутату жизни.
Именно после этого Джованни Фальконе произнес пророческую фразу: "Теперь может случиться что угодно". Антонио Ингройя расшифровал это так: "Разрыв пакта между мафией и государством, существовавшего, по крайней мере, 40 лет".
23 мая 1992 года по приказу тогдашнего крестного отца Коза ностра Тото Риина машина Фальконе — кроме судьи в ней находилась его жена и охрана — была подорвана на трассе Палермо — Катанья. Та же участь вскоре постигла его ближайшего соратника Паоло Борселлино. А затем последовала целая серия терактов в Риме, Флоренции и Милане. Настолько устрашающих, что Карло Адзелио Чампи, занимавший в ту пору пост премьер-министра, назвал их попыткой государственного переворота.
Уважаемые люди
"Правительственные перевороты не делаются мафией, во всяком случае, без посторонней помощи",— утверждает специализирующееся на журналистских расследованиях издание Il Fatto Quotidiano. Из этой же логики исходила прокуратура Палермо, которой потребовалось почти пять лет расследований, чтобы материализовать интуитивные догадки в свидетельские показания и начать в июне 2013 года процесс о возможном сговоре государства и мафии в те темные 1990-е.
Процесс наделал немало шума. Еще бы — на скамье подсудимых рядом с мафиозными боссами Тото Риина, Бернардо Провенцано, Леолуккой Багареллой (их доставили в бункер суда Палермо в клетках) оказались заслуженные люди, видные политики демохристианской эпохи. Экс-сенатор и правая рука Сильвио Берлускони — Марчелло дель Утри, генералы карабинеров подразделения по борьбе с организованной преступностью (ROS) Антонио Субранни, Марио Мори, Джузеппе Де Донно, бывший министр по чрезвычайным вмешательствам в южных областях Калоджеро Маннино, а также тогдашний министр внутренних дел, а позже спикер сената Никола Манчино.
К настоящему времени обвинения некоторым из этих уважаемых людей уже предъявлены. Так, Марчелло дель Утри осужден за связь с мафией в ходе другого шумного процесса, а 80-летний Никола Манчино получил приговор за дачу ложных показаний в ходе отдельного процесса над генералом Мори, а теперь ему выдвинуты более серьезные обвинения. Кстати говоря, именно ниточка от Манчино, тяжело переживавшего свое падение и почти плакавшего перед журналистам: "Я не могу находиться здесь рядом с ними (мафиози.— "О")", привела следствие к президенту Джорджо Наполитано. Дело в том, что в следственную прослушку попал звонок от Манчино к Наполитано, и хотя его содержимое, согласно законодательству, было, пусть и запоздало, но уничтожено, у прокуроров к президенту возникли вопросы.
Осторожно, двери открываются
В Италии глава государства — фигура почти священная. Отец нации, гарант Конституции — так итальянцы именуют своих президентов. По отношению к 89-летнему Джорджо Наполитано, единственному на сегодняшний день президенту, которого страна попросила ради ее спасения остаться на второй срок, эти эпитеты относятся вдвойне. Теперь он войдет в историю и как первый глава государства, добровольно согласившийся выступить в роли свидетеля на общественно значимом судебном процессе. Конечно, до предполагаемого изначально экзотичного сценария: Наполитано приезжает в бункер суда Палермо или совместная видеоконференция с находящимися за решеткой мафиози — дело не дошло. Но даже то, что для прокуроров, следователей и адвокатов (в том числе защищающих преступников) — всего около 40 человек — открыли тяжелые ворота Квиринальского дворца, уже сенсация. Никогда раньше знаменитый парадный зал Бронзино, где президент принимает иностранные правительственные делегации, не видел подобной публики.
И хотя не удостоенные подобной чести журналисты томились на площади, "Огонек" узнал, что интересовало прокурора Нино Ди Маттео, возглавлявшего судебную делегацию. Главный вопрос: что Джорджо Наполитано знает о возможном сотрудничестве государства с мафией? Тем более что недавно выяснилось: в 1993 году Джорджо Наполитано (в ту пору спикер парламента) тоже получал от Коза ностра угрозы. Однако больше всего следствие интересовало предсмертное письмо юридического советника президента Лориса Д'Амброзио, полученное Джорджо Наполитано летом 2012 года. В нем Д'Амброзио упоминает о "непроизносимых вслух договоренностях", невольным участником которых он оказался. Дело в том, что советник, в свое время работавший под руководством судьи Фальконе, был непосредственным, хотя и не первостепенным, участником описываемых событий. После начала процесса он находился в угнетенном состоянии, подал в отставку со своего поста юрисконсульта президента, после чего вскоре умер.
Разговор следователей с президентом оказался таким долгим, что возникло опасение: все сказанное так и останется за квиринальскими дверями. Поэтому, как только через три часа из-за дверей дворца стали просачиваться люди с портфелями в руках, журналисты бросились к ним с вопросами, выясняя одновременно между собой, кто именно перед ними, так как прокуроры из Палермо как приехали, так и отбыли через запасной вход на своих бронированных авто. Самым словоохотливым собеседником оказался защитник бывшего крестного отца Коза ностра Тото Риина.
Квиринал уполномочен заявить
Поняв, что держать СМИ на голодном пайке себе дороже, пресс-служба Квиринальского дворца оперативно опубликовала на своем сайте протокол президентских показаний. Эти 86 страниц читаются на одном дыхании. Впечатляет уже первая строка протокола с формальным вопросом прокурора о занимаемой должности его собеседника и ответом на него: президент республики. Далее следовали ответы на 40 вопросов, в которых Джорджо Наполитано подробно рассказывает, что он как гражданин и как спикер парламента думал, чувствовал и делал в те опаснейшие для страны месяцы. Впервые в истории страны государственный деятель столь крупного масштаба признал: серия мафиозных взрывов, устроенных в ночь с 27 на 28 июля 1993 года, была расценена властью как "шантаж или скорее давление с целью дестабилизировать государственную систему страны". Президент подчеркнул, это была общая и единодушная оценка.
На вопрос прокурора Ди Маттео, почему премьер-министр Чампи говорил о государственном перевороте, Наполитано ответил, что налицо были все внешние признаки такового, включая отключение света и телефонов в правительственной резиденции.
Президент признал также, что был осведомлен правоохранительными органами о мафиозных угрозах против него самого, однако расценил эту информацию как вполне естественную: в те месяцы аналогичные угрозы получали многие государственные деятели и предприниматели.
А вот обстоятельства, связанные с письмом Д'Амброзио, остались непроясненными. По словам Наполитано, когда юрист являлся его советником, они никогда не выходили за круг "актуальных профессиональных тем". Не поинтересовался, как утверждал президент, он и тем, что имел в виду Д'Амброзио под выражением "непроизносимые вслух договоренности". Впрочем, о том, что ему нечего сказать по этому поводу, Наполитано заранее уведомил суд в официальном письме. И хотя пресса на все лады тогда обсуждала, "как можно было не пожелать узнать, что кроется за столь значимой фразой", истину скорее следует искать в утверждении политолога Джанфранко Паскуино. Тот посоветовал журналистам принимать во внимание, что свидетельские показания президента страны ограничены ее же интересами.
Непроизносимые договоренности
Те не менее участники процесса были удовлетворены тем, что рассказал президент. По словам прокурора Витторио Терези, признание Наполитано, что государство отдавало отчет о давлении на него мафии, подтверждают версию следствия, что сговор все-таки имел место. Несомненно, следователи Палермо имеют собственный ключ для расшифровки показаний, в том числе и президентских. На основании показаний сотни пентити (так в Италии называют мафиози, сотрудничающих с правосудием), многочисленных очных ставок и допросов следователи реконструировали события и теперь лучше понимают выстроенный следствием контекст.
Согласно этой реконструкции, после убийства Лимы Калоджеро Маннино, отвечающий за чрезвычайные вмешательства в южных областях и опасавшийся за свою жизнь, пытался через карабинеров Антонио Субарини и префекта полиции Виченцо Паризи войти в контакт с мафиозными боссами. Но мафия, как считает следствие, уже решила идти ва-банк, и 23 мая 1992 года взорвала машину Фальконе. После этого, делает выводы следствие, была первая попытка договориться. Генералы подразделения по борьбе с организованной преступностью через политика и экс-мэра Палермо Вито Чианчимино (впоследствии осужденного за связь с мафией) ищут контакты с одним из главарей Коза ностра Тото Риина. Это еще в 2010 году подтвердил сын Вито Чианчимино, Массимо, проходящий в качестве обвиняемого по ряду процессов над мафией и сотрудничающий со следствием в качестве пентити. Именно через Вито Чианчимино, как утверждает следствие, чиновникам была передана знаменитая papella — письмо с 12 пунктами требований Коза ностра, среди которых большая часть касалась облегчения условий содержания мафиозных узников, пересмотра макси-процесса, реформы закона о пентити и т.д.
По версии следствия, обо всем этом было известно преемнику Фальконе — Паоло Борселлино, который пытался противостоять сговору. Как показывает свидетель Джованни Бруска, это и предопределило его трагическую гибель. Далее события принимают совсем удивительный поворот. 15 января 1993 года те же карабинеры, что договаривались с Чианчимино, неожиданно арестовывают Тото Риина — этому предшествовали почти 25 лет тщетных поисков мафиози. Причем министр внутренних дел Никола Манчино объявил о его задержании за три дня до ареста. Это навело следствие на подозрение, что тогдашний крестный отец Коза ностра был попросту "продан" властям его преемником Бернардо Провенцано (именно с ним, по свидетельству Массимо Чианчимино, вел переговоры его отец). Правдивость этой версии подтверждает и тот факт, что карабинеры не могла отыскать Провенцано, прячущегося на Сицилии, вплоть до 2006 года, когда арест тяжело больного крестного отца оказался для него скорее актом милосердия, чем возмездия. Следствие считает, что все это время босс мафии находился под прикрытием государства и что неписаное свидетельство прекращения войны между государством и мафией было обусловлено, с одной стороны, серией взрывов, а с другой — отзывом из законодательства пресловутой статьи 41-бис о так называемом тяжелом заключении.
Прощание гаранта?
Впрочем, все это дела давно минувших дней. Был или не был перезаключен в 1990-е годы пресловутый пакт, кровь на Сицилии уже много лет не льется не только потому, что практически все прежне боссы коротают век в заключении, пусть и облегченном. Нынешние мафиози носят хорошо скроенные пиджаки и галстуки, их оружие — финансы. Так не лучше ли заниматься ими, чем копаться в старых историях? Этот вопрос, как и тезис о том, что договариваться с мафией было в то время просто необходимо, ведь в противном случае можно было ожидать подрыв Пизанской башни, заражение пляжа Римини отравленными шприцами и т.д., кочует сегодня по итальянским СМИ. Как и сомнение в том, стоило ли наводить тень на президентский дворец, в одночасье переоборудовав его в зал суда.
Однако в окружении Наполитано утверждают, что президент испытывает чувство удовлетворенности от состоявшегося разговора со следователями. Именно так, как написала Repubblica, президент демонстрирует: перед законом все равны. И если предположения о скорой добровольной преждевременной отставке приближающегося к 90-летию президента, о которой так много говорится в последнее время, оправдаются, этот прощальный жест Наполитано лишь укрепит его имидж отца нации и запомнится гражданам страны.