За три недели до ноябрьского дедлайна к переговорному процессу вокруг иранской ядерной программы приковано максимальное внимание. На кону разрешение одного из самых сложных кризисов начала XXI века. Заявления дипломатов звучат оптимистично. Дескать, осталось урегулировать пару проблем, и всеобъемлющее соглашение будет достигнуто.
Впрочем, остается открытым вопрос, как соглашение будет встречено в столицах главных договаривающихся сторон. Вашингтон никогда не был образцом политической рациональности. Год назад республиканская Палата представителей и демократический Сенат не смогли согласовать государственный бюджет и едва не привели страну к дефолту. Теперь президенту Обаме, "хромой утке" по американской электоральной терминологии, придется убедить республиканский Конгресс поддержать свой ключевой внешнеполитический проект.
Президенту Ирана придется не легче — его умеренная позиция вызывает активное неприятие консерваторов в Тегеране. Сложная система принятия решений в Иране создает немало возможностей для блокирования президентских инициатив.
Тем не менее есть причины считать, что на данном этапе внутриполитическая борьба не будет слишком влиять на внешнюю политику. Республиканцы действительно показали хорошие результаты на промежуточных выборах в Конгресс. Но учитывая, что деятельность конгрессменов позитивно оценивает лишь около 14% американцев, это ничуть не добавляет "слонам" шансов в борьбе за главный приз — Белый дом в 2016 году. Если основной стратегией республиканцев останется оппозиция всем предложениям президентской администрации, Хиллари Клинтон не придется прикладывать больших усилий, чтобы занять Овальный кабинет. Многие республиканцы это понимают. Новый глава сенатского большинства Митч Макконнелл уже заявил, что готов поддержать Обаму в другом его важном международном начинании — Транстихоокеанском партнерстве.
Иран, в свою очередь, продолжает испытывать серьезные экономические сложности, усугубляющиеся падением цены на нефть. В случае сохранения западных санкций и дальнейшего ухудшения экономического положения страну может ждать новый политический кризис.
Наконец, за последние полтора года сам факт переговоров мирового сообщества с Тегераном значительно изменил Ближний Восток. Иран и США уже де-факто стали друг для друга партнерами (пусть и временными), готовыми вести переговоры по целому ряду вопросов, начиная от борьбы с "Исламским государством" и "Талибаном" до политического урегулирования в Сирии и Ираке. На смену взаимной демонизациии приходит рациональная оценка собственных интересов. Несмотря на серьезную оппозицию со стороны Саудовской Аравии и Израиля, в этих странах тоже начинают понимать, что к новому региональному ландшафту придется в итоге приспосабливаться.
В общем, даже если историческое соглашение с Ираном не будет подписано 24 ноября, откат к временам жесткого противостояния и взаимных военных угроз невозможен вне зависимости от того, что об этом думают консерваторы в Вашингтоне и Тегеране. Каждая из сторон понимает, что цена отката была бы для нее непомерно высокой. Платить эту цену в изменившихся международных условиях не хочет никто.