Премьера опера
Дирижер обрывает арию Бартоло (Эдем Умеров) возгласом по-русски — мол, ты чего поешь, не те слова там
Фото: Валентин Барановский, Коммерсантъ / купить фото
В Мариинском театре состоялась первая премьера сезона — "Севильский цирюльник" в постановке Алена Маратра. За комфортным ходом комического действия наблюдал АЛЕКСАНДР РЯБИН.
За последние двадцать лет опера Джоаккино Россини появлялась в Мариинском театре и с Анной Нетребко в 1996-м в историческом костюме, и в концертном зале в совершенно трэшевом виде на русском языке в 2009-м. Теперь "Цирюльник" оказался и на Новой сцене в миловидной постановке Алена Маратра. Вместо переизобретений своего метода режиссер-актер-сценограф взялся обаять публику мягкими и комфортными сценами, каламбурами, щепоткой гротеска и едва ли внезапными неожиданностями.
Условные места, условные костюмы, обволакивающий конформизм, мягкий и приятный свет. Граница между залом и сценой размыта, сцена продлена, а яма стала ее частью. Звучит увертюра. Почти растворившиеся облака едва прикрывают синюю наготу неба на громадном полотне, на платформе спускаются мужчина и женщина в белых костюмах и париках века восемнадцатого, машут публике, радуются. На небе они выводят краской птиц — и опускаются на сцену. Она рисует сердце у него на груди, они обнимаются и, запачканные красным, убегают со сцены. Альмавива возникает тоже в белом, проходит мальчик с гитарой, дурашливый хор балагурит в придворных бальных костюмах и масках. Розина появляется на балконе зрительного зала. Фигаро вскакивает из партерного кресла, заигрывает с волосами сидящих дам. Его каватина проходит с полуподставным интерактивом: двое из зала усаживаются на сцену, женщине немного лака на волосы, мужчине (точно актеру) Фигаро обрезает галстук. Фигаро прячется от Бартоло под столом, потом за шторой, одновременно исполняя роль вешалки для вещей Базилио. Первый акт завершается гротескным балаганом: из дверей в зал вваливаются огромные куклы, они прохаживаются меж рядов, строго посматривают и склоняются над зрителями — это все нервный срыв бедного Бартоло. На уроке музыки уснувший доктор, как в мультфильме, с мечтательным видом тянет голову навстречу сближающимся для поцелуя головам возлюбленных и их прерывает.
Номера под балконом Розины аранжированы для гитары. В речитативах то чуть воинственно, то наивно мерцают две маримбы, озвучивая происходящие на сцене движения и вызывая дух комедийной мультипликации в духе "Тома и Джерри".
Буффа понята шире, чем просто опера на комический сюжет,— паясничанье с языками, итальянский с заметной ржавчиной акцента, изредка реплики на русском, отчего выходит, что на сцене не герои, а актеры, и все они играют итальянскость, убеждая в первую очередь самих себя в том, что история происходит на самом деле. Выходит розыгрыш с натужной жестикуляцией. Дирижер обрывает ариетту Бартоло "Quando mi sei vicina" возгласом по-русски — мол, ты чего поешь, не те слова там.
Дирижер Заурбек Гугкаев играл легко, сдержанно и прозрачно, редко выжимал ускоренные темпы из оркестра, держась в средних скоростях, чтобы языки и лицевые мышцы певцов не вышли из строя,— виртуозные пассажи чуть забалтывались, голоса затухали в акустических ямах. Альмавива Ильи Селиванова под стать числу переодеваний получился цельным во всех переменах образа, равно удались и пьяный военный, и учитель музыки в розовых лосинах, и молодой самоуверенный граф. Скромная и взбалмошная Розина (Ольга Пудова) первую арию исполнила резковато в высоких регистрах, но далее смягчилась и пела уверенно и объемно. Фигаро (Виктор Коротич) получился не прытким, но деловитым и обстоятельным цирюльником в самом расцвете сил. Бас Дона Базилио (Федор Кузнецов) звучал особенно сильно. Берта (Елена Соммер) блестяще исполнила арию "Il vecchiotto cerca moglie", самоиронично и с затаенной улыбкой. Ей режиссером была уготована особая участь — человек услышал ее горе, и несчастная обрела любовь ("буря" была решена, как и в "Ла Скала" в 1999 году, изображением ненастья — наизнанку вывернутый зонт от сильного ветра и борющимися с ним людьми, с той разницей, что Берта и ее мужчина из зала страстно катаются по полу).
Первая премьера нового сезона показала крепкий буржуазный спектакль, комфортный и уютный для глаз. Ален Маратра и команда сделали приятную и ненавязчивую постановку в мягких и ярких цветах, в которой украшатель победил режиссера. Что-то вроде мебели из IKEA: всем и для всех вроде хороша, но лучше взять что получше.