Вчера президент России Владимир Путин побывал на родине поэта Михаила Лермонтова в Пензенской области и принял участие в форуме, организованном "Общероссийским народным фронтом" (ОНФ) и посвященном проблемам образования в стране. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ обращает внимание на то, как отличить учителя в зале от доверенного лица президента, и признает, что, несмотря на общее впечатление, услышал на форуме даже полезные предложения.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Прошедший вчера в Пензе форум ОНФ был посвящен образованию. Апофеозом верного отношения к нему стало посещение Владимиром Путиным заповедника Тарханы, где провел свои лучшие, то есть детские годы великий русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов (в конце концов именно он вместе с Пушкиным и еще десятком людей до сих пор цементирует школьную программу).
Здесь, в Тарханах, все дышит любовью к поэту: ветряная мельница, выпекающая хлеб, пруд, выращивающий рыбу, советник президента Владимир Толстой и министр культуры Владимир Мединский.
Они стоят на скошенном лугу перед столовой и хрустят сочными яблоками из большой корзины, наполненной доверху. Свои яблочки-то, из сада!
— Были уже здесь? — интересуюсь я у министра культуры.
— Здесь нет,— признается он, с удовольствием надкусывая румяное яблоко.
— А в Ясной Поляне? — гляжу я на Владимира Толстого.
— Два раза,— отвечает за министра советник президента.
— И где больше нравится? — спрашиваю я.
— Да разве можно сравнивать? — переспрашивает меня Владимир Мединский.
— А почему нет?
— А можно сравнивать Пушкина и Лермонтова?! — укоризненно смотрит на меня Владимир Мединский.
— Конечно,— говорю я.
Кажется, он теряет ко мне интерес.
— А вы член ОНФ? — меняю я тему.
— А надо? — снова переспрашивает он.
— Думаю, да. Ведь ОНФ — это "Общероссийский народный фронт". А искусство принадлежит народу.
— Да,— соглашается Владимир Мединский.— Они нас контролируют.
— От имени народа, надо понимать.
— Да. Письма пишут. Мы отвечаем. Мы в контакте,— осторожничает министр, с хрустом надкусывая следующее яблоко.
До приезда Владимира Путина еще далеко. Никто здесь никуда не спешит. Это в стиле имения Тарханы. В доме, где жил маленький Лермонтов, нам рассказывают, что вставали тут очень поздно, потом два-три часа пили чай, потом шли гулять, а там уж и обед накрыт был.
Чаепитие было предусмотрено и в этот раз.
Директор музея Тамара Мельникова (за глаза кличут "барыня") показала Владимиру Путину дом, где жил маленький Миша. Потом президент посетил могилу Лермонтова.
На дороге, ведущей к небольшому храму, стояли несколько потомков крепостных, жителей соседних домов, приветствовавших своего барина... ой, то есть президента, заранее благодарными слезами.
Через час Владимир Путин уже открывал форум ОНФ, посвященный проблемам образования. В зале новой библиотеки имени Лермонтова было огромное количество людей — учителей, доверенных лиц президента, членов ОНФ с мест. Президент поделился с ними впечатлениями о посещении Тархан и непосредственно о Михаиле Лермонтове:
— Это был сложный человек, но это был гений. И это был наш гений!
Зал взорвался такими бешеными аплодисментами, как будто до сих пор полной уверенности в этом не было.
Президент сказал учителям все, что они так хотели про себя услышать: что они властители дум молодежи, что они помогают отличать школьникам правду ото лжи, что за ними будущее...
Он, судя по всему, хотел поднять им настроение после того, как им пришлось два часа ждать его в зале.
А сопредседатель штаба ОНФ Станислав Говорухин посмотрел на Владимира Путина и сказал, что "пока в России дни рождения Пушкина, Лермонтова, Гоголя (мог, мне кажется, добавить, что и Путина — все бы только обрадовались.— А. К.) — всенародные праздники, нам не страшные никакие санкции".
То есть санкции, конечно, беспокоят и лидеров ОНФ, и учителей: они понимают, что ситуация не к лучшему.
Посыпались концептуальные предложения. Одна из выступавших сформулировала консолидированную, по ее мнению, мысль всех собравшихся: "Надо открыть широкую национальную дискуссию в стране о современных целях образования и формулирования основ идентичности молодежи".
И ведь откроют.
Станислав Говорухин расстроенно сказал, что в стихотворении Пушкина про ямщика на облучке дети понимают сейчас только глаголы, а значит, Пушкин им недоступен. Кроме того, господин Говорухин вспомнил, что к нему на курс в школу-студию МХАТ пришла девушка, которая несколько лет прожила на Чукотке и не смогла в конце концов показать ее Станиславу Говорухину на карте размером три на четыре метра у того за спиной.
Господин Путин заявил, что должен заступиться за подрастающее поколение:
— Конечно, они не знают, кто такой ямщик. Они знают, кто такой пилот "Формулы-1".
Девушка, не нашедшая на карте Чукотки, тоже не расстроила господина Путина:
— Она кто? — спросил он.
— Ко мне пришла в школу-студию,— недоуменно повторил Станислав Говорухин.
— Ну, это артисты,— объяснил Владимир Путин Станиславу Говорухину.— Они же такие...
И он под одобрительный смех зала замысловато покрутил ладонью у виска.— По ним же нельзя обо всех судить.
Станислав Говорухин сумел проглотить это замечание. И, похоже, это не составило ему особого труда.
Выступали один за другим учителя. Жаловались на то, что вынуждены брать сейчас 1,6 ставки ("потому что на одну есть нечего, а на две — некогда"). Отказывались считать себя производителями услуг — им очень не нравится такая формулировка, они выше этого. Предлагали поставить зарплату педагога в жесткую зависимость от средней по региону (они, возможно, не предполагают, что средняя зарплата по региону может в скором времени снизиться, в то время как, не имея никаких привязанностей, зарплата учителей за прошлый год и так выросла на 30%).
— Я сейчас буду говорить вещи, которые, может быть, не всем в этой аудитории понравятся. Но я думаю, что я имею на это право, в том числе и потому, что я был главным инициатором резкого повышения зарплат учителям,— заявил господин Путин.— Когда повышения не было, преподаватели работали за 1,5 ставки, а сейчас — за 1,6. То есть здесь темпы роста уровня доходов гораздо выше, чем темпы роста уровня нагрузки.
Учителя сдержанно встретили это известие. Зато оживились люди из Министерства образования, а также члены ОНФ.
Учителя в зале, кстати, очень легко отличить от представителя иной профессии, даже, например, от доверенного лица президента. На лице учителя всегда занимает почетное место странная на первый взгляд торжествующая полуулыбка: они отдают себе отчет в своей миссии, а доверенные лица — не всегда; стригутся все учительницы страны, если я не ошибаюсь, у одного парикмахера, и это тоже выдает их, так сказать, с головой; руки они, как правило, хоть сидя, хоть стоя, складывают где-то внизу живота, переплетая пальцы,— словно по школьной привычке всегда готовы к нападению.
Так вот, не учителя в зале после короткого комментария господина Путина почувствовали, видимо, что не только учителя здесь хозяева жизни, диктующие условия президенту с позиции силы, то есть с позиции заботы о детях.
В какой-то момент возникли, конечно, вопросы и к ЕГЭ. Некоторые учителя признавали, что ЕГЭ сыграл антикоррупционную роль, и при этом предлагали выдавать аттестаты об окончании девятого и одиннадцатого класса тем, кто не собирается продолжать образование.
Эти предложения встречали неоднозначную реакцию: аплодисменты пополам с ропотом в зале.
— Я в этом вижу очень много положительных элементов,— заявил господин Путин.
Так что, видимо, шансы получить аттестаты у желающих это сделать появятся.
А я вот думал, что бы им всем сказал Михаил Юрьевич Лермонтов.
А сказал бы он им вот что: "И скучно и грустно, и некому руку подать... А годы проходят — все лучшие годы".