Поль Веккиали: жизнь не естественна

Культовый французский режиссер о государственных дотациях, неизвестных актерах и кино как сновидении

Интервью

Фото: Олег Никишин, Коммерсантъ

Сенсация Санкт-Петербургского международного медиафорума — приезд 84-летнего французского режиссера Поля Веккиали. Посмотрев его фильм "Женщины, женщины" (1974), Пьер Паоло Пазолини признал себя недостойным режиссерского звания и пригласил актрис Веккиали сыграть в своем последнем фильме "Сало" (1975). Жан-Люк Годар полагает, что Веккиали опередил современное кино на световые годы. В Петербурге Веккиали представил вольную "безбюджетную" экранизацию повести Федора Достоевского "Белые ночи на причале" (2014), провел в книжном магазине "Порядок слов" урок режиссуры на примере фильма Валерио Дзурлини "Семейная хроника" (1962) и рассказал МИХАИЛУ ТРОФИМЕНКОВУ, что такое кино.

— "Белые ночи" обозначены в титрах как "Антидогма N10". У меня есть несколько объяснений вашей ненависти к "Догме" Ларса фон Триера. Первое — вы враг любых догм.

— Это второе по важности объяснение.

— А первое — то, что "Догма" хотела уничтожить в кино все "искусственное" — то, что делает кино искусством?

— Первое — то, что "Догма" лицемерна, фальшива. Фон Триер снимал сотней камер! Это не так уж и важно: новая волна тоже сразу предала собственные принципы. Позже я уточнил для себя, что выступаю не против "Догмы", а против любого догматизма. Так я утверждаю свою свободу в пику тем, кто ее ограничивает. Во Франции сейчас торжествует неонатурализм. Когда я смотрю французские фильмы, я все время переспрашиваю своего друга: "Что он сказал? Что она сказала?" В погоне за естественностью они даже слова зажевывают. Но жизнь-то не естественна! Они придают ей однородность, но жизнь-то разнородна! Они предают жизнь!

— Ярость, которую вызывает у вас чужое кино,— творческое чувство?

— Да. "Женщин" я написал в гневе от того, что Мастроянни получил 1,5 млн франков за роль фильме "Привет, артист!" ничтожного актера-неудачника. Мастроянни! Я сразу же решил снять фильм о двух никому не известных актрисах-неудачницах, которых сыграли бы две никому не известные актрисы.

— Возможно, вас раздосадовала вселенская реклама, которую фон Триер сделал "революционному" включению в "Идиотов" порносцены. Ведь за 20 лет до того вы сняли единственное в истории авторское порно "Не меняй руку" (1975).

— О, это гораздо интереснее, чем "Женщины, женщины": они сделали из меня культовую фигуру, а я это ненавижу. Продюсер Жан-Франсуа Дави, который делал полупорно, с симулированными актами, сказал мне: "У тебя мало работы, не хочешь снять порно?" Я ответил: "Да, да, да, да". Меня позабавило, что фильм понравился Пазолини. Наверное, потому, что он снят в жанре П.П.П.: порно, политика (там идет речь о порносъемках, которые используются для шантажа политиков), полицейское кино (в духе Реймонда Чандлера). П.П.П.— это инициалы Пазолини. На Венецианском фестивале публика вынесла двери, я созвал пресс-конференцию и объявил, что запрещаю показ. Это было нездоровое любопытство, а мне нужен был не скандал, а нормальное отношение к фильму. Он вышел в Париже, за неделю его посмотрели 40 тыс. человек. В начале второй недели вышел закон о категории "Икс", фильм изъяли из нормальных залов, а в порнозалах он никого не удовлетворил, поскольку был чем-то большим, чем просто порно.

— Какой бюджет у ваших "безбюджетных" фильмов?

— Только то, что я плачу техникам, если этого категорически требуют профсоюзные правила.

— Вы рекордсмен по количеству отказов Национального киноцентра финансировать ваши проекты?

— Да, с одним только сценарием я девять раз побывал у них на ковре, и они девять раз мне отказали. Я сказал: на этот раз все, я ухожу из кино. Но три техника и четыре актера ждали меня, чтобы сказать: "Мы с вами, мы будем работать бесплатно". И я написал сценарий "На вас вся надежда" (2003), где мы с ними убиваем членов комиссии, отказавших мне в финансировании.

— Как реагировали жертвы?

— Долго смеялись — и вообще перестали мне давать деньги.

— Но они и раньше не давали...

— Ну иногда все-таки давали.

— Вы кажетесь мне насмешником, смеющимся в равной степени над Достоевским и порно. Только в фильме "На последней ступени" (1983) вы абсолютно серьезны.

— Это история моей семьи, я все это пережил в Тулоне во время войны. Мой отец был петенистом, а кем он еще мог быть: человек, который воевал в 1914-м, был заживо похоронен взрывом снаряда, невесть сколько раз ранен. Человек (маршал Петен, возглавивший в 1940 году коллаборационистское правительство.— "Ъ"), который пришел и сказал: "Стоп, мы не будем воевать", был для него богом. После освобождения его хотели убить. И моя мать-корсиканка, ростом метр шестьдесят, пришла с револьвером в руке к партизанскому командиру, который всем заправлял, и сказала: "Если с головы моего мужа упадет хоть один волос, я убью всю вашу семью. Я говорю это не потому, что он мой муж, а потому, что он честный человек". Командир поехал за моим отцом, взял его за руку и обошел всю деревню, чтобы все видели их вместе. Крестьяне, которые на него донесли, пришли просить его: "Будьте нашим мэром". А он ответил: "Ну уж нет".

— Что такое фильм?

— Воплощенный сон, который больше не принадлежит режиссеру. Мой сон принадлежит вам. Сила таких режиссеров, как Дзурлини, Гремийон, в смирении. Нельзя быть режиссером, если тебя распирает гордыня. Нет смирения — нет и ясности взгляда. Фильм — огромный дворец, который только предстоит возвести, вы не взираете на него с небес, а стоите у фундамента. Огромная ошибка Cahiers du Cinema (журнал, из которого вышли режиссеры новой волны.— "Ъ") в том, что они обожествили режиссеров-авторов. Автор не Бог, а человек. Приступая к фильму, надо считать себя худшим из режиссеров, снимающим самый неудачный фильм. Молодые спрашивают: "Как мне сделать фильм?" Я отвечаю: "Делай!" — "А что потом?" — "А что потом, тебя не касается. Делай!"

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...