"Тема импортозамещения становится не столько мерой поддержки российского производителя, сколько вынужденной мерой нормальной жизнедеятельности и нормального ведения бизнеса в России"

Руководитель секции "Финансирование в энергосбережении" при Государственной думе РФ, генеральный директор холдинга "Теплоком" Андрей Липатов в интервью корреспонденту "Ъ" Ульяне Терещенко рассказал о том, почему санкции против России не будут отменены в ближайшее время, какую стратегию должны выбрать отечественные компании для выживания и развития и почему мы должны сдержанно относиться к импортозамещению.

— В конце сентября российское представительство датского концерна "Грундфос", которое поставляет и собирает на территории России дозировочные насосы, объявило о том, что импорт оборудования временно прекращен из-за санкций ЕС против России. В этом году "Теплоком" собирался реализовать эти насосы на сумму $3 млн. Ситуация с поставками как-то разрешилась?

— На сегодняшний день ситуация не разрешилась, и мы переключаемся на другого поставщика — компанию Wilo, у которой мы будем закупать аналогичную продукцию более высокого качества. Произошедшее важно не с точки зрения одной конкретной компании, а с точки зрения того, что поставщики уже после введения санкций гарантировали нам отсутствие проблем с поставками. Но, как оказалось, от решений европейского бизнеса сегодня ничего не зависит. Для энергетического рынка, на котором реализация проектов занимает большой временной период, это неприемлемо. Теперь вопросы есть ко всем европейским компаниям, и к гарантиям поставок их продукции. Тема импортозамещения становится не столько мерой поддержки российского производителя, сколько вынужденной мерой нормальной жизнедеятельности и нормального ведения бизнеса в России. Если раньше мы думали, что ограничения импортных поставок — это лишь мера политического давления, то сейчас мы понимаем, что европейские партнеры не могут соблюсти критерий надежности по независящим от них причинам. Хочу подчеркнуть, что принятие международных актов и соглашений относится к форс-мажорным обстоятельствам, в связи с чем компенсировать убытки российской стороне практически невозможно.

— То есть импортозамещение сейчас — это наше все?

— Я считаю, что мы должны сдержанно относиться к замещению. Наверняка многие российские компании решили, что наконец-то их низкокачественный продукт будет востребован в силу отсутствия альтернативы. Не станет он востребованным, надо все-таки уровень качества поддерживать на мировом уровне.

— Все, что производит "Теплоком", он выпускает из собственных комплектующих или же что-то покупает за границей?

— Мы заказываем микропроцессоры из Азии, потому что аналогов в России не существует. Если говорить про насосное оборудование, то качественных российских разработчиков у нас нет. Впрочем, наша компания активно двигается в направлении собственных разработок, например, важным в сфере энергосбережения являются регулирующие клапаны. Мы разработали такой клапан, сейчас он проходит тестирование, и мы планируем наладить масштабное производство со следующего года. Основная проблема зарубежных клапанов — это их недолговечность, после достаточно кратковременного использования они протекают, мы же разработали более долговечное оборудование. К теме импортозамещения мы относимся серьезно, для этого у нас есть необходимые ресурсы, инжиниринг, производство, собственные разработки.

— Если говорить глобально, обрисуйте ситуацию, в которой, на ваш взгляд, находится страна.

— Раньше я уже говорил о трех глобальных войнах. Первая война — это война стоимости денег и денежных измерений, которую мы и весь мир проиграли Соединенным Штатам Америки, и даже валюта Евросоюза также сильно зависит от США. Вторая война, которую мы проиграли, — это война оценки стоимости капитала. На сегодняшний день любой индекс, который оценивает стоимость капитала, в том числе и в нашей стране, России не принадлежит. Индекс Российской фондовой биржи с точки зрения мирового индекса ничего не означает, на него никто не смотрит. Все смотрят на индексы, проработанные в США. Но остается третья война, которую мы еще можем выиграть, — это война меры ресурсов, которые у нас есть. Наши основные ресурсы — энергоресурсы, экспорт в Европу составляет примерно 30% от нужд стран ЕС, и если мы сами не будем измерять эти ресурсы, то это будут делать за нас и говорить нам, сколько мы поставили газа и нефти. Россия должна создавать собственные средства измерения и ни в коем случае не должна использовать технологии тех стран, с которыми мы можем быть в потенциальном конфликте. Мы должны пользоваться отечественным оборудованием для измерения при условии его высокого качества, и тогда не будет рисков, что нам его не поставят, не будет рисков, связанных с поставками комплектующих для ремонта этого оборудования. В концепции энергетической безопасности страны обязательно должна быть заложена идея собственного производства основных технологий и, конечно, технологий учета, чего у нас сегодня нет.

— Я хотела бы затронуть вопрос санкций против России. Как вы полагаете, будут ли они в ближайшее время отменены?

— Нет, я так не думаю. Ангела Меркель четко дала понять, что важно не то, есть ли санкции или нет, а важен сам принцип. Не стоит думать, что российский рынок — это все для европейских производителей. То, что сделали мы в ответ, больше имеет влияние на силу европейского избирателя, чем на реальную экономику Европы. Многие европейские политики выбирают узкую группу избирателей, и на их поддержке выстраивает свою избирательную кампанию. Вопрос не в том, что конкретный фермер в Польше потерял сколько-то там денег от непродажи яблок. Фермер является составной частью узкого круга избирателей, на который опираются определенные группы элит. И эту группу избирателей правящие элиты должны продвигать, защищать и поддерживать. Помните эту достаточно странную для нас историю, когда Саркози в своей предвыборной кампании вдруг вспомнил про геноцид армян? Дело в том, что социологи подсчитали, что количество лиц армянского происхождения в одном Париже достигает почти 5% от общего числа горожан. И Саркози просто делал ставку на них, поскольку это целых 5% избирателей, на голоса которых можно рассчитывать. Наши достаточно расчетливо ударили не по значимым экономическим показателям (я уверен, что доходы Европы от этих яблок незначительные), а по доходам конкретного европейского фермера-избирателя, задействовав, таким образом, механизмы публичной поддержки. Нужно бить туда, где высока пассионарность сильных избирателей. Поверьте, дело не в экономических масштабах, так как отношение российской экономики к европейской составляет один к десяти. Так что относительно санкций или их отмены — вопрос в том, насколько самостоятелен тот или иной глава государства, входящего в Европейский союз, в принятии таких решений. У нас — самостоятелен. В Европе — не все самостоятельны, многие из них прислушиваются к своим парламентам, которые прогнозируют последствия каждого решения. Я считаю, что санкции останутся в силе, потому что финансовая мощь Америки и ЕС, которая задействована против России, позволит сейчас договориться с европейскими избирателями. Власти просто дадут им денег, чтобы компенсировать выпадающие доходы от санкций и контрсанкций. Что-то будет дано взамен, чтобы успокоить эти слои населения. Польские фермеры не за Россию, они против своих убытков.

— То есть пока у них будут средства возмещать потери своих производителей, то все с санкциями останется так, как есть?

— Да, так и есть. Устойчивость экономики США и Европы значительно выше российской, несмотря на все проблемы первых. Наша экономика сегодня не способна им противостоять. Вопрос в том, найдет ли Россия средства для компенсации убытков отечественных компаний, в том числе и нефтегазового сектора. Ряд наших компаний уже столкнулся с тем, что у них нет возможности обслуживать даже задолженности перед зарубежными банками. Есть пример бюджетообразующих компаний, которые уже запросили господдержку в триллионах рублей.

— И что нужно сделать, чтобы российские компании выжили?

— Конечно, государство должно будет помогать компаниям, которые формируют значительную часть бюджета страны, но внутри этих компаний есть очень много неэффективных вещей. Есть ряд проектов, которые не нужны в данных реалиях. Сейчас компаниям необходимо сократить все расходы до минимума, выбрать несколько направлений, которые обеспечат выживание и необходимое развитие. Это сложная задача для менеджмента, который должен сосредоточиться на основной деятельности хозяйствующего субъекта.