Генпрокуратура России усилит контроль за банками и потребительскими ценами. Об этом заявил первый заместитель генерального прокурора Александр Буксман. Ранее ведомство придерживалось правила не вмешиваться в экономику страны. Однако, как отметил Буксман, такая политика Генпрокуратуры оказалась ошибочной. Заместитель главного редактора портала Банки.Ру Семен Новопрудский и председатель экспертного совета общественной организации "Опора России", доктор экономических наук Никита Кричевский ответили на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Анатолия Кузичева.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
Буксман также сообщил, что на фоне санкционной войны между Россией и странами Запада некоторые производители завышают цены на свои товары. С этим Гепрокуратура, по его словам, тоже должна бороться.
— Семен Владимирович скажите, пожалуйста, зачем прокуратуре выполнять функции фактически Центробанка? Нужно ли это, возможно ли?
С.Н.: Мне кажется, что принципиальный вопрос в том, что именно Генпрокуратура понимает под контролем, потому что в своей мотивирующей части господин Буксман сказал: "Видите, происходят банкротства, банки лишают лицензий, пришла пора бороться с теневой экономикой в банковском секторе". Во-первых, не очень понятно, почему она вдруг пришла сейчас, а не приходила до этого, хотя я думаю, что если прочитать выступления даже еще генпрокурора Устинова в стародавние времена, можно найти разговоры о том, что нужно бороться с теневой экономикой — было его программное выступление незадолго до отставки, где он про это говорил. Потому что если себе представить, что Генпрокуратура активно будет приходить в банки и проводить проверки, то это, скорее, будет способствовать тому, что клиенты банков будут чувствовать себя менее, а не более защищенными. Это может вызвать дополнительную панику. Мне кажется, отслеживать сомнительные финансовые операции — да, но заниматься непосредственным оперативным контролем над банками, однозначно, — нет.
— Никита Александрович, ваш комментарий?
Н.К.: Я полагаю, что Генпрокуратура имела в виду, прежде всего потребительский сектор. Не зря господин Буксман говорил о потребительских ценах, понятно, что потребительский сектор банковской сферы будет также под более пристальным контролем. Почему этого не было раньше? Как же не было – было, и было весьма серьезно: масса уголовных дел, возбужденных после банкротства, масса людей, которые приговорены к реальным срокам. Сегодня обстановка такова, что без активизации и прокурорского контроля, и реагирования, бороться не с теневым сектором, не с необоснованным ростом цен, как мне представляется, весьма и весьма затруднительно. Кроме того, когда мы говорим о банковском секторе, а он, мягко скажем, не всегда прозрачен. Мы должны понимать, что банки — это как раз те организации, которые потворствуют прямо или косвенно уходу от налогов, тем самым обескровливая бюджет.
— Когда вы говорите "в такой ситуации", "в нынешней ситуации", вы что имеете в виду? Она сейчас, за последние годы, сложная, драматически сложная?
Н.К.: Расшифровываю: это имеет отношение к санкционному противостоянию с Западом, к недополучению средств федеральным и региональными бюджетами, это имеет отношение к проекту бюджета, который сверстан на следующий год буквально на нитку, иными словами, доходы впрямую с расходами. Не будем забывать, что банки помогают обнальщикам уходить не только от уплаты НДС или налога на прибыль, но и от пенсионных взносов. А это уже касается благосостояния нации в целом.
— Тем не менее, если все-таки дать какую-то оценку нынешней ситуации, то понятно, откуда она взялась, понятно, что она непростая. Непростая — это довольно широкая эмоциональная трактовка. Насколько она сейчас драматична с точки зрения экономиста?
Н.К.: Когда нам рассказывают, что у нас ВВП будет в пределах нуля, около нуля, когда у нас будут прочие катаклизмы в предстоящем будущем, — это все только часть правды, граничащая с лукавством. Почему? Потому что для обывателя, для населения важнее доходная часть бюджета, важнее, насколько вырастет реальная зарплата в бюджетном секторе, насколько вырастут назначенные пенсии. Какова будет инфляция, сколько будет создано рабочих мест, каким, в конце концов, будет инвестиционная направленность государственного бюджета?
Ведь ни для кого не секрет, что федеральный и региональные бюджеты занимают весьма и весьма серьезную долю в расширении инвестиционного сотрудничества с негосударственным сектором, хотя бы через механизмы того же государственно-частного партнерства. В этой связи пусть экономика будет расти не такими темпами, как это было, например, в нулевые годы, когда средний темп был около 5% в год, но мы будем видеть наполнение бюджета реальными деньгами, налогами, которые прежде уходили в тень. Еще в этой связи важно, что, дай бог, конечно, то хамство, которое мы наблюдаем ежедневно, посещая продуктовые магазины, наконец-то исчезнет или хотя бы уменьшится.
— А это как связано?
Н.К.: Это связано с тем, что будь то Россия, будь то другие развивающиеся страны, будь то страны развитые всегда при необоснованном, как представляется, повышении розничных цен возникают проверяющие инстанции и спрашивают: "А что случилось, почему вдруг у вас розничные цены при прочих равных условиях, например, тех же налогах, той же аренде, тех же закупочных ценах, вдруг выросли, предположим, на 5-10%, а то и 20%?". Если предприниматель не может объяснить, откуда взялась эта новая дельта, пожалуйте штраф в размере 100% полученных доходов и еще дополнительные санкции.
— Семен Вадимович, а как вы сейчас трактуете драматичность экономической ситуации?
С.Н.: Говорить о ситуации, мне кажется, очевидно, потому что при нынешней модели, и это, мне кажется, даже еще до украинского кризиса публично заявляли, в том числе, и российские министры, существенный экономический рост невозможен в принципе в России. Теперь он, мне кажется, невозможен тем более. Но мне совершенно не ясно, каким образом усиление контроля Генпрокуратуры как над банками, так и над потребительскими ценами может хоть каким-то образом снизить драматизм нашей экономики, потому что уж чего-чего, но точно не недостаток контроля над экономическими субъектами, на мой взгляд, является причиной той драматической ситуации, в которой оказалась российская экономика.
— То есть это не недостаток контроля?
С.Н.: Да.
— Коль уж мы заговорили про Генпрокуратуру, вы, собственно, сказали уже свою позицию, тем не менее, расшифруйте ее чуть подробнее. Насколько, вы считаете, успешно, Генпрокуратура может бороться с искусственным завышением потребительских цен?
С.Н.: Честно говоря, мне кажется, что ни насколько не может в силу того, что мы видели, как вообще Генпрокуратура России, а там сейчас как раз примерно те же кадры, что были тогда, участвовала в экономической жизни. В частности в 2003 году, когда начиналось дело ЮКОСа, примерно то же руководство Генпрокуратуры выступало и руководители Минюста с замечательными заявлениями, путая даже валюту, в которой там были якобы нанесены ЮКОСом убытки российскому бюджету, и каждый день обеспечивали нам ралли на фондовом рынке.
Объективно у Генпрокуратуры даже нет профессиональных возможностей качественно контролировать потребительские цены. Я уж не говорю о том, что вряд ли это приведет к их снижению, потому что как раз гораздо более логично, зная российскую практику, начать думать о том, что всякие разговоры о контроле любых правоохранительных органов России над какой бы то ни было рыночной сферой будут означать только усиление коррупционной составляющей. Увы, такие подозрения, мне кажется, исходя просто из российского опыта, сразу оказываются небеспочвенными.
Но в данном случае это еще и экономически вряд ли приведет к тому, что слишком такое, опять же, мы все это говорим все-таки в достаточной степени абстрактно, мы не очень понимаем пока, что именно, какими методами собирается Генпрокуратура контролировать. Особенно странным мне кажется контролировать банки, имеющие потребительские цены, где еще можно представить прокурорские проверки. Прокурорская проверка магазина — это обычная ситуация для торговой сети, и она не приведет к панике среди покупателей. А вот прокурорская проверка банка в нынешней ситуации, мне кажется, каждая такая проверка может действительно скорее ухудшить его финансовое положение, чем улучшить.
— Да? А мне кажется, наоборот, нет?
С.Н.: Обычно, как только в каком-нибудь банке происходит маски-шоу, а у нас на самом деле, конечно, Генпрокуратура, по идее, не должна иметь сейчас таких возможностей…
— Нет, Генпрокуратура, мне кажется, другими методами осуществляет надзор. Или вы имеете в виду надзор именно в такой форме?
С.Н.: Так в том-то все и дело — что такое прокурорский надзор за банками, широким народным массам неизвестно, а банки, как только прочитают, а СМИ, безусловно, сообщат, если будет какая-то сколько-нибудь значимая прокурорская проверка или, тем более, проверка Следственного комитета в каком-то банке, это, разумеется, не останется тайной. Как только люди про это прочитают, обычно по нашему опыту люди начинают очень сильно волноваться, клиенты банка. Может быть, конечно, большинству россиян, особенно тех, которые не имеют отношения к этому конкретному банку, даже кажется, что так спокойнее, правильнее, наконец, этих зажравшихся банкиров накажут.
— Вот-вот.
С.Н.: Но как раз публика, которая хранит там деньги, начинает очень даже волноваться, потому что сразу начинает понимать, что у банка возникли проблемы, раз к нему пришла прокуратура и, тем более, раз к нему пришел сейчас гораздо более влиятельный, чем Генпрокуратура, Следственный комитет.
— Никита Александрович, может быть, вы знаете, в какой форме может Генпрокуратура осуществлять надзор за банками?
Н.К.: Конечно, маски-шоу — это исключительный случай, который нынче встречается чрезвычайно редко, особенно в отношении банков. В то же время мне кажется, что мой визави, как я предполагаю, выступает адептом той системы налоговой вакханалии, которая сложилась в России на протяжении уже более чем 25 лет, когда обнальная операция, когда незаконный вывод капиталов являлся едва ли не основным способом зарабатывания банкирами денег. Те банкротства коммерческих банков, которые мы наблюдали в последнее время, во многом обусловлены как раз фактом усиления противодействия незаконному финансовому обороту.
Здесь, как мне представляется, меры упреждающего, предупредительного характера со стороны Генпрокуратуры, ведь это же не значит, что завтра в каждом банке будет сидеть по прокурорскому работнику, именно упреждающего характера, исподволь или явно будут поднимать издержки на обнальные операции вкупе с возможным тюремным наказанием до запретительных. Рано или поздно все большее и большее количество коммерсантов, которые нынче занимаются обналом, будут переходить на более или менее легальные схемы получения финансовой выгоды.