В десять лет построить в сарае археологический музей и главным экспонатом в нем сделать гадюку. В двадцать, отказавшись продолжать дело отца, хозяина пивоваренного завода, отправиться изучать историю и культуру Полинезии. В двадцать два увезти молодую жену на Таити и, пройдя ускоренный курс выживания в доме таитянского вождя, еще год прожить на острове Фату-Хива, вдали от цивилизации. Отправиться к индейцам Канады, вернуться, чтобы организовать антигитлеровское сопротивление. Построить плот и переплыть на нем Тихий океан. Построить парусную лодку и пересечь на ней Атлантический океан. Построить тростниковую лодку и отправиться в плавание по Персидскому заливу. Доказывать своими отчаянными плаваниями теории, которые так и не признают ученые, и почти на полвека стать кумиром советских мальчишек. В Дарвиновском музее вспоминают Тура Хейердала — в честь столетия со дня рождения великого путешественника ему посвящена большая выставка, собранная исключительно силами московских музеев: артефакты с острова Пасхи, папирус с его автографом, разрисованная тыква из Перу, фотографии, документальные фильмы, компьютерные игры по мотивам путешествий.
Автограф Тура Хейердала на папирусе, из которого построена лодка «Ра», 1969 год
Фото: Мемориальный музей Ю.А. Сенкевича
На самом деле время, когда мы зачитывались "Кон-Тики", невозвратно ушло — и именно потому этот взгляд назад кажется таким необходимым. Хейердал был, конечно, не про науку и вообще не про то, чем этот век хотел заниматься, но он строил плоты, когда все остальные строили ракеты, и собирал интернациональные команды на своих утлых лодочках, когда в мире тихо тянулась холодная война. Это вообще был человек против века, необходимый чудак, заряжавшийся энергией для борьбы с нацистами, ночуя на алтаре Стоунхенджа. Конечно, все сегодняшние покорители Таиланда и любители Бали выросли именно из его мечты о возвращении к корням. В конце концов, он объявил мир хижинам почти за столетие до того, как это стало модно.
Статный красивый блондин, Хейердал женился исключительно на красавицах — последний раз заключил брак в 77 лет с бывшей мисс Мира. Он совершал подвиги с норвежской невозмутимостью, бровью не поведя: переплыть океан на плоту — да плевое дело. Кажется, даже пестрая команда, которую он воодушевлял на приключения, шла за ним ради одних только приключений. Его "Кон-Тики" была не просто легендой о человеческом бесстрашии, так отлично вписывавшейся в советский пафос покорения стихий, но и документальным фильмом с исключительно красивыми героями, принесшим ему "Оскара". Хейердал был примером человека, живущего поперек всему — и процветающего в своей параллельной реальности. Человеком, который переплыл два океана, не умея плавать. Если что-то и хочется рассказать о нем детям, так это не то, как плавать на плоту, а как быть настолько восхитительно ни на кого не похожим. И хорошо, что именно Хейердал станет главным героем этой осени.
Дарвиновский музей, до 30 ноября
Еще три выставки, на которые надо успеть в октябре
«Я хочу быть русский солдат!»
Более 200 детских рисунков времен Первой мировой войны, приобретенных музеем в 1919 году. Восклицательный знак в названии тут как нельзя более уместен — рисунки эти, как ничто, отражают восторженные романтические представления о войне: элегантные дамы в кабриолетах везут раненых в "Лазаретъ", генерал с рукой на перевязи гоняет чай у самовара, на улицах у всех солдат неизменны счастливые улыбки, новая техника, вроде боевых цеппелинов, приковывает взгляд. Источники вдохновения детей прилагаются: это оловянные солдатики, жестяные и глиняные игрушки, книги и журналы. Совершенно точно одно: с той поры уже никогда война не представлялась детям такой игрушечной и такой увлекательной, и именно это несоответствие реальности с изображаемым и делает веселый в целом мир детской картинки немного страшным.
Государственный исторический музей, до 10 ноября
«Истории двух городов»
Совместный проект венского "Еврейского музея" и российского "Мемориала": шесть австрийских и русских художников создали объекты, вдохновляясь коллекциями двух этих институций: история ХХ века, сохраненная прежде всего в личных письмах, фотографиях, воспоминаниях, предстает здесь как история превращения частной травмы в общую беду — литеры с ивритскими буквами Хаима Сокола, как будто перелитые из пуль, отлично иллюстрируют концепт. Далеко не все объекты выставки, впрочем, были отданы художникам. Многое в этих коллекциях ценно и само по себе. Пластинки с речами Сталина, фотографии 30-х годов с замазанными лицами врагов народа, вышитый крестиком в лагере портрет Маяковского — реальность, не требующая художественного, вообще никакого, комментария, вопреки задумке становится здесь главной темой. По той же причине, по которой любая выставка документов "Мемориала" становится событием более и более актуальным — чем дальше, тем лучше мы вспоминаем эпоху и сочувствуем ей.
Московский музей современного искусства, до 5 октября
«#АвторЖжет»
При мемориальном доме-музее Гоголя в сентябре открылась отдельная выставочная площадка, "Новое крыло", где обещают современное искусство и интерактивные инсталляции, в которых зритель будет еще и участником. Первую такую инсталляцию создали главный художник "Школы современной пьесы" Алексей Трегубов и художник-сценограф Анна Румянцева, и то, что оба пришли из театра, здесь очень чувствуется — это как будто спектакль, но только без актеров. Зритель здесь попадает в "гоголевскую" декорацию, как будто обжитую, но только что покинутую хозяином: на тарелках все еще лежит еда, голоса и шумы как будто доносятся из-за стены, а входом служит дверь условного шкафа. Стены прихожей, где висит старинный телефон, исписаны фразами из романов, как в некоторых старых квартирах на стене записывались чьи-то номера, по стенам ванной вместо воды бегут буквы, и сила слова буквально воплощается в телевизоре, стоящем в отдельной комнате. Процесс, на котором все это построено, тоже очень театральный — зрителя призывают испытать чувство причастности к тексту, а текст уравнивается с автором — ошибка, для театра более чем типичная.
Дом Н.В. Гоголя, до 15 октября