Вчера в Кремле прошло заседание Госсовета, на котором президент России Владимир Путин решил мобилизовать коллег на борьбу с санкциями. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ считает, что он вряд ли всерьез смог увлечь на эту борьбу кого-нибудь в зале. Зато все присутствующие горячо и с удовольствием обсуждали домашний арест Владимира Евтушенкова.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
На заседание Госсовета, посвященное проблемам конкурентоспособности страны и жизни в условиях санкций, губернаторы шли в демонстративно приподнятом настроении. То есть то ли им было что сообщить журналистам, алчный строй которых предстояло пересечь, то ли, наоборот, нечего.
И все-таки было. Общий смысл любого рассказа сводился к тому, что западные санкции раскроют экономику России, как первый луч солнца — летнюю алую розу.
— Санкции должны нас мобилизовать, а для этого нужно будет дать господдержку сельхозпроизводителям,— объяснял на мой вопрос врио главы Крыма Сергей Аксенов.
Он-то давно не отделяет себя от России, наоборот, присоединяет ее к себе.
— У нас в Крыму,— продолжал он, ожидая регистрации в Андреевском зале Кремля,— есть пятилетний план развития, под него мы получим деньги...
Интересно, что каждый губернатор считал своим долгом подчеркнуть, что санкции — достойный вызов, который не стыдно принять, и что именно по этой причине нужна серьезная господдержка.
— А жители Крыма,— спросил я,— готовы к временным лишениям, связанным с санкциями?
— Многие,— кивнул Сергей Аксенов,— понимают, что живут в России, но не могут еще перестроиться, ожидают еще чего-то. А живут на доверии к Путину.
— А вы-то удовлетворены, что президент внес вашу кандидатуру (и еще двух человек.— А. К.) на должность постоянного главы Крыма? — поинтересовался я.
— Я из Совмина полгода не выхожу,— сказал господин Аксенов.— Ну что же тут скажешь? Полдела сделали — надо завершать...
То есть он мысленно смирился с тем, что парламент Крыма утвердит его кандидатуру.
Его самого жизнь под санкциями совершенно не смущает: все равно из Совмина не выходит.
В зал вошел глава Чечни Рамзан Кадыров. Он был настроен, как всегда, боевито. Он объяснил, что санкции России нипочем, так как "у нас очень сильное экономически государство".
Он подумал и добавил:
— Нас стараются напугать этими санкциями.
Он еще немного подумал:
— Но у нас сильная военная составляющая.
Кто-то спросил Рамзана Кадырова, неужели он думает, что наше государство экономически сильнее стран Европы и США.
— Европы?! — переспросил он и в сердцах ответил: — Да у них вообще экономики нет!
— А что у них есть?
— У них есть наглость,— разъяснил он.— А у наглости есть свой предел.
Судя по всему, у Рамзана Кадырова есть терпение, а у этого терпения тоже есть свой предел. И он наступил.
Министр экономического развития Алексей Улюкаев в глубине Малахитового зала отбивался от вопросов про дело Владимира Евтушенкова. Настроение его по этому делу изменилось за три минуты. Сначала он сказал, что "это дело, конечно, негативно отражается на инвестиционном климате".
— Понятно,— пожал он плечами,— подозрения в том, что имеется некая мотивация экономическая, осложняет принятие решений для инвесторов в части инвестиций...
Господин Улюкаев, похоже, волновался, старался подбирать слова, и лучше, что они у него просто повторялись, чем искажали бы общий смысл суждения: в конце концов каждое суждение на эту тему слишком рискованное. Ведь каждое слово на эту тему сейчас является инвестицией в дело Владимира Евтушенкова — и может оказаться очень неудачной для самого инвестора.
— Возникают дополнительные риски по оттоку капитала (а не то чтобы по оттоку, например, самих капиталистов.— А. К.),— продолжал Алексей Улюкаев.
Впрочем, он, видимо, подумал, что сказал уже слишком много.
— Но любые аналогии — это всегда некорректный способ,— поспешил добавить министр экономического развития.— Каждый случай — это отдельный случай. Конечно, мы ждем разъяснений по этой ситуации...
На аналогичные вопросы только что подошедших журналистов он и вовсе отказался уже отвечать.
— Надо всех успокоить внятными комментариями,— махнул он рукой.
С этой точки зрения его собственный комментарий вряд ли кого-нибудь успокоит.
Тут появился глава РСПП Александр Шохин. Его ожидание было подогрето ожиданием того, что он, как стало известно накануне, постарается передать Владимиру Путину письмо членов РСПП в защиту Владимира Евтушенкова.
Он не стал отрицать, что такое письмо существует.
— Есть,— сказал Александр Шохин,— традиционные способы передачи такого рода обращений, и я не собираюсь использовать площадку Госсовета, чтобы обсуждать тему незаявленную. Но тем не менее, если представится возможность, я передам обращение.
— Но письмо-то с вами? — спросил я, увидев у него в руках характерную папочку бюро РСПП.
— Ну,— признался Александр Шохин,— у меня, честно говоря, два варианта: один здесь (он похлопал по папочке.— А. К.), а другой в офисе.
Основное содержание папочки было известно: члены бюро РСПП ("Вернее, большинство",— уточнил Александр Шохин, но не стал говорить ни про тех, кто подписал, ни про тех, кто воздержался, а то и оказался против) просили пересмотреть меру пресечения арестованному.
— Работа была напряженная по формулировке,— рассказал он (странно, если бы иначе: в конце концов, подписавшее большинство вложило в обращение не только свою душу, а и, можно сказать, свои деньги.— А. К.).— Мы не хотели допускать некорректные с юридической точки зрения формулировки, поэтому в окончательной версии обращаемся с предложением поддержать ходатайство, которое подали адвокаты в установленном порядке: об изменении меры пресечения (и таким образом, все-таки стали и сами адвокатами Владимира Евтушенкова.— А. К.).
Мера сегодняшнего пресечения известна — домашний арест. Один из участников вчерашнего Госсовета рассказал мне, как накануне хотели включить Владимира Евтушенкова в одну из каких-то общественных комиссий. Раздумали сразу, конечно, как узнали, какая беда с ним приключилась, но один из членов комиссии сказал, что, может, все же стоит, а? А то что ж мы за люди-то? "Конечно,— ответили ему.— Только ты, прежде чем позвать его на заседание комиссии, сними пластиковый браслет с его ноги и надень на свою, чтобы не было впечатления, что он куда-то отлучался". На этом разговор, конечно, и закончился.
Так что среди членов Госсовета тема Владимира Евтушенкова была, конечно, самая обсуждаемая. А никак не повышение конкурентоспособности страны ввиду санкций и не взаимодействие с ВТО в сложившихся условиях.
Между тем Александр Шохин добавил, что такие сделки, как приватизация ТЭК Башкортостана, "точно докладываются первым лицам".
Поэтому он и хотел, если получится, вручить обращение тоже первому лицу.
И Александр Шохин попытался это сделать.
Перед началом заседания он подошел к главе администрации президента Сергею Иванову, раскрыл папочку и начал что-то объяснять. Очевидно, он просил передать ее Владимиру Путину, с которым Александру Шохину вряд ли удалось здесь поговорить: президент подходит, когда заседание начинается (что, в общем, логично, хоть и невыносимо), и уходит сразу после этого.
Но Сергей Иванов жестами показывал, какое недоумение у него вызывает это намерение. "А я-то чего?" — говорил весь его вид, а руки в это время аккуратно отодвигали бумажку. Так и не удалось Александру Шохину по крайней мере так заступиться за Владимира Евтушенкова.
Между тем наконец появился Владимир Путин. Он высказался по предложенному им же кругу вопросов даже жестче, чем можно было ожидать.
— Введенные против нашей страны ограничения — это не что иное, как отказ от базовых принципов ВТО некоторыми нашими партнерами,— заявил он.— Нарушается принцип равенства условий доступа всех стран--участников к рынкам товаров и услуг, игнорируется режим наибольшего благоприятствования в торговле и принцип справедливой и свободной конкуренции. Делается это все политизированно, без всякого соблюдения общепризнанных норм той самой Всемирной торговой организации, о которой я только что говорил.
В этот момент он уклонился от текста речи, видимо, посчитав его недостаточно радикальным, и доформулировал:
— Фактически группа стран в одностороннем порядке позволила себе зачеркнуть эти и ряд других принципов и правил ВТО для России, которая входит в число шести крупнейших экономик мира... Мы понимаем, что есть вещи, которые для наших партнеров являются, видимо, более важными, чем нормальное состояние мировой экономики. Бог им судья, это их решение.
Президент рассказал о защитных мерах, которые он так аккуратно, по его словам, формулировал:
— При принятии ответных защитных мер мы думаем о своих интересах, о задачах развития, о защите своих товаропроизводителей и своих рынков от недобросовестной конкуренции. И наша главная цель — использовать одно из важных конкурентных преимуществ России, емкий внутренний рынок, заполнить его качественными товарами, которые производят реальные секторы отечественной экономики...
Владимир Путин сказал, что надо обеспечивать доступные для бизнеса кредиты и что схема снижения процентных ставок уже предложена правительством и Банком России.
При этом должен быть утвержден план импортозамещения в промышленности и сельском хозяйстве на ближайшие два года и за это время "необходимо совершить настоящий рывок в повышении конкурентоспособности российского реального сектора, сделать то, на что раньше потребовались бы, может быть, годы".
То есть стране в очередной раз был предложен революционный рывок (хоть она всякий раз не может оправиться от предыдущего).
Глава рабочей группы Госсовета, губернатор Белгородской области Евгений Савченко конкретизировал параметры рывка. От них захватывало дух — исключительно потому, что такие меры неизбежно разрушат хотя бы появившиеся признаки стабильности, которая, есть подозрение, нужна бизнесу и экономике больше, чем рывки.
Тут сразу фигурировала, конечно, новая модель экономического роста. Она включает в себя и резкое увеличение доли отечественных товаров в общем объеме розничного товарооборота "хотя бы на четверть, а это 7 трлн руб.", а также "дополнительные поступления во все уровни налогов порядка 500 млрд руб.".
— Вообще было бы разумно объявить в стране трехлетку импортозамещения! — воскликнул Евгений Савченко.
Учетная ставка Центрального банка станет, по представлению губернатора, "примерно такой же, как у западных финансовых регуляторов", и инфляция снизится до 2-3% в год.
Но как же увеличить "поступления во все уровни налогов"? Ввести налог с оборота, отказавшись от НДС. Это позволит "сформировать полнокровные региональные дорожные фонды, о необходимости создания которых мы ведем разговор не один год". "Разумно было бы пересмотреть ставку налога на дивиденды: ее удвоение увеличит поступления в региональные бюджеты и одновременно прекратит практику замены выплаты заработной платы выплатой дивидендов..." "Неплохо было бы дать возможность регионам вводить налог на прибыль для сельскохозяйственных предприятий. Это было бы хорошим стимулом для одних регионов развивать налоговую базу в сельском хозяйстве, для других — получать заслуженные средства, где уже создан потенциал развития агропромышленного комплекса".
В общем, рвать нужно, по сути, с нуля. По мнению рабочей группы Госсовета, это позволит достичь невиданных результатов не только в деле импортозамещения, но и во всех остальных делах.
— Много от чего нам нужно отказаться ради повышения эффективности экономики, но главное — нужно отказаться от проведения поспешных, не прошедших глубокую экспертную оценку реформ,— резюмировал Евгений Савченко.
Вряд ли именно он должен был произносить такие слова: в его устах они звучали абсурдно.
Он раскритиковал реформу в электроэнергетике, в образовании и предложил строить больше дорог.
При этом если одна российская проблема и в самом деле решится, то вторая-то будет торжествовать, причем на заседаниях самого высокого уровня.
Да, и конечно, строительство индивидуального жилья. Когда Евгений Савченко говорил об этом, было такое впечатление, что он чувствовал себя первым не то что в стране, а в мире, кто предложил это.
На этом фоне выступление Алексея Улюкаева просто убаюкивало своим профессионализмом.
— Думаю, что специальные меры поддержки, специальные меры обеспечения конкурентоспособности,— заявил он,— должны быть больше всего сосредоточены именно на этих секторах, и здесь мы должны быть не обороняющейся, а наступательной стороной, имея в виду не только импортозамещение, но и занятие достойных позиций на мировых рынках, в мировых цепочках добавленной стоимости.
Евгений Савченко предлагал все эти спецмеры принять по отношению к производителям одежды и продуктов, и вряд ли ему понравилось следующее предложение господина Улюкаева:
— Для остальных секторов мы должны распространять режим общей экономической поддержки через государственно-частное партнерство, через реализацию наших "дорожных карт", национальной предпринимательской инициативы... А политика импортозамещения не должна ни в коем случае скатываться в поддержание вчерашних, уже существующих технологий.
Примерно так уже Алексей Улюкаев поступил и с остальными предложениями Евгения Савченко.
Губернатор Воронежской области Алексей Гордеев признался, что введение санкций показало: "ВТО — для романтиков". Это поддержали, кажется, все его коллеги по Госсовету.
Лидер ЛДПР Владимир Жириновский одним своим появлением оживил публику, но сам при этом, кажется, не очень оживился. Смысл его выступления был в том, чтобы выбрать 150 человек из 140 млн и чтобы эти 150 управляли Россией, не сменяясь. Выборы президента тоже надо отменить, потому что они только отвлекают от управления страной.
Не в первый раз Владимир Жириновский предлагает ввести монархию в России, правда, в этот раз впервые прозвучала цифра 150 человек монаршего кадрового резерва.
Впрочем, и сам господин Жириновский, и выступавшие вслед за ним лидеры парламентских фракций казались выбившимися из сил. Госсовет с таким количеством цифр и концепций утомил их.
Впрочем, был невозмутим бывший президент Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков. Несмотря на то что внешне он был близок к Леониду Брежневу периода позднейшего застоя, речь его была свежа, как будто лилась из уст раннего Никиты Хрущева.
Евгений Примаков категорически не согласен, что импортозамещение можно произвести за пару лет.
— Потребуется ряд лет,— разочаровал он.
Введение ответных санкций он считает попыткой Владимира Путина остановить "эскалацию санкций".
— Но это не путь к изоляционизму,— резонно сказал он.— Между тем в предлагаемых мерах правительства я вижу перечень из 66 промышленных позиций, и это важные позиции, которые Россия может покупать только у России и Казахстана. Мы что, хотим закрыть экономику? Нам просто не удастся это сделать!
Об этот последний аргумент и разбились остатки совещания. Владимир Путин, видно, поняв, что толку больше никакого не будет, попросил лидеров фракций бережно отнестись к выработанному наконец правительством проекту бюджета, который на днях поступает в Думу, и уже не настаивал на мгновенной мобилизации о которой говорил в начале. Премьер Дмитрий Медведев раскритиковал несколько ключевых предложений Евгения Савченко.
В результате главным итогом Госсовета стало общее молчаливое согласие в том, что потрясений для российской экономики по инициативе ее главных экономистов не будет.
А после заседания стало известно, что и обращение членов РСПП Александр Шохин так и не передал.
А сказал потом, что отправил фельдъегерской связью.
А уж дальше — как придет.