"Центральный банк чрезвычайно озабочен инфляцией"

Доллар обновил исторический максимум к рублю. Курс американской валюты на Московской бирже вырос в пятницу до 37,7 руб. Евро преодолел на торгах отметку в 49 руб. Экс-министр экономики Андрей Нечаев и начальник аналитического департамента компании "Альпари" Александр Разуваев побеседовали с ведущим "Коммерсантъ FM" Анатолием Кузичевым.

Ранее Центробанк заявил, что со следующего года регулятор прекратит валютные интервенции и перейдет к плавающему курсу рубля. Об этом сообщается в проекте денежно-кредитной политики Банка России на ближайшие годы.

— Можно ли расценивать отказ Центробанка от интервенции как уверенность в стабильности рубля? Или это что-то другое символизирует?

А.Н.: Нет, это свидетельствует о том, что Центральный банк чрезвычайно озабочен инфляцией. Она действительно за август скакнула зримо и по многим важным товарным позициям уже в годовом пересчете исчисляется двузначными цифрами. И Центральный банк еще раньше заявлял о том, что его главным приоритетом будет таргетирование инфляции. Сейчас он эту позицию подтверждает, потому что нельзя делать и то, и другое.

— Либо-либо.

А.Н.: Да.

А.Р.: На самом деле, это решение, прежде всего, в интересах бюджета, потому что у нас есть цифры только за первое полугодие. Но у нас профицит бюджета вырос почти в два раза по сравнению с 2013 годом. У нас уникальная ситуация — нефть сейчас уже относительно дорогая, но рубль очень дешев, бюджет просто жиреет на глазах, и в лоб наше правительство может сказать, что никаких проблем нет. А с моей точки зрения, экономически справедливый курс — где-то 35, может быть, сейчас чуть пониже, потому что нефть пониже, 35,5. Все, что дальше, ниже, — это премия за Украину, за риски. Если Украина рассосется хоть как-то, то курс, конечно, вернется к уровню 35-36.

— Я слышал неоднократно соображения, что рубль сильно переоценен, вы с этим согласны?

А.Н.: Я очень настороженно отношусь ко всякого рода оценкам и подсчетам, связанным со справедливым курсом рубля и связанным с паритетом покупательной способности той или иной валюты. Я в свое время много занимался еще кандидатской диссертацией. Но это больше искусство, чем наука. Но есть совершенно очевидные факторы, которые действуют в сторону ослабления рубля, сейчас действительно присутствует чисто спекулятивный момент, связанный с геополитическими рисками. В первую очередь с конфликтом на Украине. Но есть и более долгоиграющие факторы, это то, что у нас отток капитала даже по официальным прогнозам составит не менее $100 млрд, то, что за исключением, может быть, последних нескольких недель, когда импорт существенно сократился, у нас взималось сальдо торгового баланса. А в силу большого оттока капитала и сальдо платежного баланса, а у нас высокая инфляция внутренняя. Но все это факторы, которые объективно действуют в сторону ослабления рубля, плюс я согласен с коллегой, что это в интересах Минфина, ослабление рубля, потому что это укрепляет бюджетные показатели, особенно на фоне устойчивого в последние две-три недели снижения цены на нефть.

— А докуда можно безопасно ослаблять рубль?

А.Н.: Девальвация — это же обоюдоострое оружие.

— Поэтому, очевидно, есть какая-то консенсусная позиция?

А.Н.: Нет, это все зависит от того, какие у вас приоритеты. Основной минус девальвации то, что растут цены на импортные товары, и вслед за ними, как правило, подтягиваются и цены отечественных товаропроизводителей, особенно в условиях низкой конкуренции на большинстве отечественных рынков. Плюс модернизация нашей экономики в значительной степени связана с импортом оборудования и технологий, они становятся дороже, это объективные препятствия дальше для модернизации российской экономики.

Плюс состоит в том, что девальвация — это, пожалуй, самый универсальный и самый надежный инструмент защиты отечественного товаропроизводителя, особенно в свете того, что после вступления в ВТО мы вынуждены от некоторых наиболее примитивных схем защиты внутреннего рынка, типа там запретительных пошлин на импорт тех или иных товаров, отказаться. Поэтому это такое универсальное средство повышения конкурентоспособности отечественных товаропроизводителей, плюс то, о чем мы уже сказали, это плюс для бюджета. Дальше вопрос, что вы выбираете. Если вы выбираете риски инфляции, но повышение конкурентоспособности отечественных товаров и импортозамещения, вы ослабляете рубль. А если вы этого боитесь, тогда надо принимать меры, которые бы способствовали укреплению рубля. Поэтому здесь какого-то объективного расчета нет и быть не может.

— Одной из озвученных вами позиций придерживается российский Минфин и с инфляцией борется всеми доступными ему методами, правильно?

А.Н.: Борется как-то несколько относительно, потому что наше решение о контрсанкциях стало абсолютно проинфляционной мерой. Было совершенно очевидно, что ни альтернативные поставщики продовольствия в Россию, ни отечественный товаропроизводитель быстро этот спад импорта не покроют, значит, он будет иметь своим эффектом рост цен, что мы сейчас и наблюдаем. Тут просто все прямо по азбуке. Плюс правительство отказалось жестко сдерживать дальше тарифы так называемых естественных монополий, поэтому я бы не сказал, что идет какая-то сверхактивная борьба с инфляцией.

— Не идет, понятно.

А.Н.: Минэкономики спокойно констатировало, что по этому году инфляция составит не 5--5,5%, как изначально планировалось, когда формировался бюджет и прогноз, а составит 7,5%. Но это те цифры в рамках методик как это считает "Росстат", понятно, что любая домохозяйка назовет вам принципиально иные цифры роста цен.

— Можно сейчас прогнозировать развитие ситуации с курсом рубля с учетом, понятное дело, что, наверное, на курс рубля сейчас очень сильно влияет геополитическая и вообще политическая обстановка?

А.Р.: Я все-таки надеюсь, что не будет никакой новой войны на Украине. Если нефть ниже не пойдет, то с моей точки зрения 35-36 — это тот курс, который мы увидим в этом году. Другое дело, что теханализ, а нефть теханализу хорошо поддается, рисует по Brent там $91 с хвостиком за баррель. В этом случае, конечно, по фундаменталке рубль должен быть ниже. Но, опять-таки, если геополитические риски уйдут, то, наверное, это примерно нынешний курс. Я хотел бы еще отметить такой момент, что, с моей точки зрения, девальвация это все-таки основной инфляционный фактор, помимо всего, что было коллегой сказано. Девальвация — это рост инфляционных ожиданий, то есть люди видят, что рубль дешевеет, что цены растут, и стараются быстрее тратить. Растет скорость обращения денег, это еще больше толкает цены вверх.

— Я бы хотел разделять вашу уверенность относительно невозможности продолжения войны на Украине, однако не могу, к величайшему сожалению. Кстати, вброс в четверг или не вброс, но к слову пришлось. Вроде бы одобрение президентом налога с продаж, потом дезавуирование этого якобы одобрения. Как вы к этому относитесь, и к этой перспективе, и к этому конкретному вбросу?

А.Р.: Еще один инфляционный фактор, хотя, с моей точки зрения, монетарные факторы старше. На самом деле, тут есть очень интересный момент: скорее всего, все-таки по итогам года инфляция будет 8-8,5%, и многие наши чиновники говорят: "Ну а что такое, в нулевые годы было больше 10%, жили, и все было нормально". В лоб, конечно, это правда, просто в нулевые годы очень быстро росла экономика, очень быстро росли доходы граждан. И когда твоя зарплата растет в 1,5 раза, выросли цены на 15% — все равно. А сейчас-то экономика практически не растет, не растут доходы, все это очень болезненно. И инфляция это налог на бедных, для наименее обеспеченных слоев это 20-25%.

— Андрей Алексеевич, а вы что скажете по поводу налога с продаж?

А.Н.: Налог с продаж если и будет введен, то с 1 января, поэтому в этом году это на инфляции не успеет сказаться. Но это, конечно, очень мощный проинфляционный фактор. Сколько они введут, 3% или 5%, какая будет окончательная цифра, можно с уверенностью сказать, что, дай бог, если на 1% будет меньше, даст дополнительный скачок для инфляции.

— Дискуссия в профессиональной среде идет между налогом на добавленную стоимость и налогом с продаж?

А.Н.: Со стороны Минфина было несколько, порядка семи предложений, какие налоги повысить, притом, что на высшем уровне все время декларируется, что мы налоги повышать не будем, потому что и так бизнес задавлен. Ведь в чем специфика этого решения о введении налога с продаж, если оно будет в конце концов принято, что это же будет такой каскадный налог: и НДС присутствует, и дальше налог с продаж умножается на цену уже с НДС. Там, где есть акцизы, налог с продаж будет добавляться к цене уже с акцизом, то есть это будет такое двойное, а где-то тройное налогообложение, поэтому совершенно очевидно, что все это будет переложено на потребителя.

— Понятно, это естественно. Александр Юрьевич, вы согласны с таким подходом и трактовкой?

А.Р.: Это справедливо, но, с моей точки зрения, все-таки спрос, предложение и инфляционный эффект будет меньше, потому что рынок есть рынок. Если цена слишком большая, покупатель все-таки не покупает. С моей точки зрения, монетарные факторы, прежде всего курс, все-таки влияют больше. В любом случае общерыночный консенсус в том, что первый квартал следующего года — это будет пик по инфляции, справедлив. Возможно, налог с продаж усилит инфляционный пик.

Это общеизвестный тезис, что инфляция — налог на бедных, потому что особенно малоимущие слои населения не очень свободны в изменении своей структуры потребления. Либо это просто приведет к прямому снижению уровня и качества жизни, они просто будут элементарно меньше потреблять или есть гораздо хуже, если речь идет о продуктах питания. Либо они вынуждены будут все-таки согласиться с повышением цен и платить эту повышенную цену за товары первой необходимости, в первую очередь, за те же продовольственные товары, еще более сокращая свое потребление по другим статьям — хуже одеваться, полностью отказываться от пользования услугами культуры и так далее.

— Развлечений, да.

А.Н.: Поэтому они не очень могут уклониться.